Сегодня праздник – Международный день волонтера. Теперь это важный праздник и для многих из нас: в последнее время сложно встретить белоруса, который бы не волонтерил хоть немножко.
В мае мы уже делали большой материал о волонтерах – в момент, когда множество волонтеров помогало врачам бороться с коронавирусом, прокуратура инициировала создание закона «О волонтерской деятельности».
С тех пор многое изменилось: у волонтеров появилось много новых задач и вызовов, а прокуратура опубликовала проект этого закона – довольно расплывчатый.
Сегодня, в Международный день волонтера, мы расспросили волонтеров о том, как они себя чувствуют сейчас, и узнали у европейского эксперта, каким должен быть закон, если делать все по уму.
«У меня всегда была скучная работа для денег, а для души – волонтерство»
ИРИНА
– Я начала волонтерить лет в 15, на Белорусской неделе моды. У меня была скучная студенческо-подростковая жизнь, я хотела новых интересных знакомств и активностей. Потом я попала в фестивальную тусовку – Vulica Brasil, Mirum Music Fest. На последнем сезоне Vulica Brasil была техническим продюсером.
Волонтерство стало неотъемлемой частью моей жизни: всегда у меня была какая-то скучная работа для денег, а для души – волонтерство. Два года назад я устала от этого компромисса и поехала на European Voluntary Service – любой гражданин Европы или стран-партнеров (например, Беларуси, Украины, Молдовы или России) может поехать в любую страну этой ассоциации и провести год за работой в социальной сфере: молодежная работа, экология, работа в детском садике – что угодно. Тебе компенсируют расходы на дорогу и проживание, дают карманные деньги. Ты ничего не теряешь, но и ничего не зарабатываешь.
Так я уехала в Берлин на год – это было довольно радикальным поступком. Там, где я волонтерю, мне не только интересно, у меня еще и хорошо получается. Я в восторге от того, что делаю, всегда чувствую себя очень полезной. Я бы этим занималась всю жизнь – очень жаль, что в Беларуси многие вещи пока невозможны.
В Берлине мы занимались проектами Erasmus+: приглашали молодежь на короткие проекты, до двух недель. Я занималась организацией питания, проживания или экскурсий, тимбилдингами.
Так получилось, что я осталась в Берлине, но из-за пандемии вся эта деятельность стала невозможной. Я решила провести лето дома, а в сентябре поехать обратно в Берлин. Но нынешние события не дают мне морального права уехать.
«Сейчас каждый третий – волонтер»
Сейчас я волонтерю в инициативе «Юридическая помощь задержанным», а в еще одной помогаю анонимно. Юрпомощь была инициирована адвокатами, принцип такой: человек задержан – близкие звонят нам, мы консультируем, как искать человека, как обжаловать решение суда, когда передачи в ИВС, если необходимо – находим адвоката.
Я думаю, сейчас каждый третий – волонтер. Моя семья раньше никогда не занималась такими вещами – и вот, они ездят на Окрестина, передают воду, еду и теплую одежду. Есть люди, которые живут возле РУВД, для них ничего сложного: выйти и дать термос с чаем для волонтеров, обновляющих списки.
Мне кажется, сейчас мы все очень отзывчивые. Нам, бывает звонят родственники задержанных и говорят: «Мой сын выйдет, и я тоже стану волонтером». Помощи никогда не бывает много.
«К сожалению, к местам, где раздают еду, есть пристальное внимание милиции»
АЛЕНА
– Я не совсем волонтерка. Да, эпизодически готовлю вегетарианскую или веганскую еду для мероприятий друзей. Иногда помогаю ребятам из Food Not Bombs (волонтеры этого проекта раздают бесплатную еду по выходным. – Ред.).
FNB для меня, скорее, не волонтерство, а политический активизм – ребята из этой инициативы выступают за перераспределение средств и внимания: борьбу с несправедливым распределением ресурсов государствами и крупными корпорациями всего мира, минимизацию насилия и милитаризма, увеличение внимания к людям и их проблемам. Обычно – по крайней мере, раньше, когда инициатива только появилась в Минске, – такие акции сопровождались вывешиванием баннеров и раздачей листовок.
К сожалению, с некоторых пор к этой акции и к местам, где проходят раздачи еды, есть пристальное внимание милиции – людям, конечно, не хочется, чтобы их задерживали. Во-первых, если ты не успеешь раздать еду, то те, кто пришел поесть и погреться, останутся голодными.
Во-вторых, ты не сможешь какое-то время участвовать в инициативе: можешь оказаться на «сутках». Возможно, у тебя заберут все инструменты – например, большие баки, в которых готовится еда. Это такие издержки белорусских реалий, поэтому сейчас люди часто пытаются минимизировать заметность – не привозят баннер, например, а раздают только листовки.
Акции проходят каждую субботу и воскресенье. У нас в Минске есть три точки – Михайловский сквер, сквер Симона Боливара и станция метро «Усход». Вне зависимости от времени года, погодных условий, событий в стране и мире – раздача еды проходит всегда.
Я не вхожу ни в одну из групп, но откликаюсь, когда ребятам нужна помощь и у меня есть время: например, где-то рядом будет проходить какая-то другая акция и будет много милиции – надо мониторить обстановку и предупреждать их. Если их заберут – выяснять, куда увезли, помогать их оттуда доставать. Помогать тем, кто пришел поесть, если вдруг их тоже забирают. Иногда просто приехать на машине и подвезти баки.
«Инициатива прокуратуры в создании закона для меня очевидна»
В НГО есть опасения, что новый закон о волонтерстве может повлиять на деятельность экологических организаций, где часто люди участвуют как волонтеры: например, в уборках мусора. Инициатива прокуратуры в создании закона здесь для меня очевидна: для власти важно везде приложить руку и навести свой порядок, усилить контроль.
Волонтеры – это как раз таки та часть общества, которую сложно «нащупать», как и анархистов, у которых нет центральной власти, нет партии, нет главного. Анархисты – бескорыстные, отважные люди, отрицающие власть, контроль, иерархию, но очевидно, что тот, кто боится без этого жить, будет создавать другую картинку. Волонтеры для власти, мне кажется, тоже такое черное пятно. Поэтому инициаторы закона и хотят все увязать законом, ответственностью.
В Беларуси сегодня навалом проблем, и граждане пытаются хоть чем-то помочь в их решении – вероятно, сейчас не время все усложнять.
С другой стороны, время, затраченное на волонтерство, вполне может идти в трудовой стаж, а социальные бонусы никогда не бывают лишними, думали мы, берясь за создание этого материала. А что думают эксперты?
«В скандинавских странах подход к волонтерству развивался несколько столетий – и им никогда не был нужен отдельный закон»
ПАВЕЛ ТРАНТИНА
волонтер, защитник гражданского общества
– Я участвовал в дебатах по поводу изменений в закон о волонтерстве в Чехии, был экспертом от ООН в Боснии и Герцеговине, возглавлял Европейский альянс волонтерства. Я осведомлен о волонтерском движении в Беларуси – читал проект закона и другие статьи по теме, общаюсь с ребятами из Молодежного совета РАДА.
Чего хотят волонтеры и волонтерские организации? Признания того, что они приносят пользу обществу, чтобы для них были предусмотрены, например, какие-то налоговые послабления или чтобы время, потраченное на волонтерство в какой-то организации, приравнивалось к участию в ее финансировании.
Регулировать – это, конечно, хорошо, но важно, чтобы закон не мешал волонтерам. Это и есть главная сложность. Волонтерские организации могут спокойно существовать и без такого закона, но хорошо составленный закон поможет им лучше функционировать и приносить больше пользы – это и есть цель закона. Однако я читал проект вашего закона о волонтерах. Я бы сказал, что в таком виде он может принести больше вреда, чем пользы.
Есть несколько подходов к регулированию волонтерской деятельности. В скандинавских странах подход к волонтерству развивался несколько столетий – им никогда не был нужен отдельный закон, но государство помогает волонтерским организациям в некоторых сферах, как, например, налоги и обязательства, – и старается улучшать это взаимодействие.
Есть страны, которые регулируют некоторые зоны волонтерского сектора, и есть страны, которые регулируют весь сектор, – они в меньшинстве.
«А цель какая?»
С чего нужно начинать – это с вопроса «зачем нужно это регулировать?», а потом уже «как?». Если я задаю первый вопрос касательно белорусской ситуации, я не нахожу ответа. Власти говорят: «Ну, нам нужно найти определение волонтерства» или «Нам нужно это регулировать». Но зачем?
Если нужна база волонтерских организаций – это тоже не ответ: это про инструменты, а не цели. А цель какая? Вы хотите что-то улучшить? В какой конкретно сфере? Если будет четкий ответ на первый вопрос, то с ответом на вопрос «Как это сделать?» будет меньше проблем.
Вот список моих предложений – исходя из проблем, с которыми обычно сталкиваются волонтеры и их организации:
- на восприятие волонтерской деятельности влияют представления из прошлого – возможно, нужно повысить авторитет волонтерства;
- важно оформить отношения между волонтерами и волонтерскими организациями – чтобы обе стороны знали о своих правах и обязанностях;
- стоит предоставлять волонтерам базовую правовую защиту – в настоящее время ее нет;
- важно прояснить информацию о страховании и ответственности;
- можно стимулировать волонтеров и волонтерские организации, чтобы они оставались активными, – это одна из основных ценностей гражданского общества;
- важно определить некоторые льготы – награда за волонтерство не будет стоить больших затрат, но повысит престиж волонтерства;
- стоит предусмотреть поддержку для НГО: например, сделать шаблоны контрактов и сертификатов, предложения по льготному страхованию.
Я думаю, что в хорошем законе должны быть какие-то обязательства администрации по созданию благоприятных условий для волонтерства, а сам закон должен охватывать все виды волонтерской деятельности и не быть очень сложным.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: из архива героев, pexels.com
