«“Я пошла за памперсами”. Уже 20 лет как идет». Родители-марокканцы бросили дочь в Беларуси, а волонтерка Яна учила ее жить

«“Я пошла за памперсами”. Уже 20 лет как идет». Родители-марокканцы бросили дочь в Беларуси, а волонтерк...
Как живет девушка, которую много лет назад оставили родители и у которой сейчас появилась хорошая подруга из организации «Нити дружбы»? Почитайте репортаж Марии Сысой для интернет-журнала «Имена»

Как живет девушка, которую много лет назад оставили родители и у которой сейчас появилась хорошая подруга из организации «Нити дружбы»? Почитайте репортаж Марии Сысой для интернет-журнала «Имена»

Катю Бадри на самом деле зовут Камар. Ее родители – марокканцы

Но вживую она их никогда не видела. Мать просто оставила Катю и ее старшую сестру Иру в минской больнице.

«Нам рассказывали, что мы попали в инфекционку. Она сказала, что пойдет за памперсами, и вот уже 20 лет она до сих пор идет за памперсами», – говорит Катя.

До 18 лет девушка жила в доме малютки, в двух детдомах, в двух интернатах, в приюте, в приемной семье – перемещений в ее жизни было слишком много.

С такой жизнью Катя сама боялась превратиться  в перекати-поле, тем более что шанс обрести по-настоящему родного человека стремится к нулю, когда ты в детском доме. Сегодня Катя учится в медколледже и строит оптимистичные планы на жизнь.

В ее жизни появилась Яна, которая всего на пять лет старше нашей героини. Яна проводит тренинги в организации «Нити дружбы», которая как раз занимается подбором и обучением наставников – старших друзей для ребят из детских домов.

Катино детство

Встречаемся с Катей возле городской клинической инфекционной больницы – там у девушки сейчас практика. Второй курс: еще год – и Катя станет медсестрой. Она очень хочет работать не в поликлинике, а в больнице – интереснее. Говорит, медицинский колледж не был мечтой – «но оказалось, что это мое».

Идем к парку, болтаем про учебу. Постепенно переходим к более болезненным вопросам, на которые Катя отвечает спокойно: наверняка ей задавали эти вопросы уже много раз.

Мать оставила совсем маленькую Катю и ее сестру Иру, которая старше на два года, в больнице. Когда все осознали, что произошло, Катю отправили в дом малютки. До пяти лет Катя жила в минском детском доме № 2. С 5 до 12 лет – в мусульманской приемной семье.

– Пять лет я была в приемной семье, а Ира прожила там только год. И мы пять лет вообще не виделись. Нам запрещали общаться…

Катя не вдается в подробности того, почему же ей пришлось покинуть эту семью, говорит только, что у тех людей не стало возможности содержать еще одного ребенка – было трое своих.

Но о приемной матери Катя отзывается хорошо: «Это человек, который вложил в меня все. Все, что во мне есть хорошего, сильного, – это все ее заслуга».

С 12 до 13 лет Катя жила в приюте. Ей предлагали другую приемную семью, но она отказывалась и настойчиво просила найти ее сестру, чтобы девочки могли жить вместе.

Сестра нашлась, и потом еще год Катя провела в интернате № 3 вместе с ней. Дальше в жизни девочек снова начались сложности: вскоре интернат расформировали, и детей распределили кого куда. Катю с сестрой отправили в минский интернат № 5, который тоже в итоге закрыли.

Последний детский дом, в котором Катя находилась вплоть до выпуска, – № 4. О нем у девочки остались не самые лестные воспоминания:

– Мне не нравилась обстановка. Материально там было лучше, чем в интернате. А вот психологическая обстановка со стороны взрослых была сложной. Например, волонтеров туда пускать практически не хотели. Им говорили, что это учреждение закрытого типа. Мол, если хотите посещать, забирайте на патронат.

Когда Кате исполнилось 18 лет, она получила социальную квартиру. Началась взрослая самостоятельная жизнь. Только как ее строить, Катя понятия не имела.

Как Яна и Катя стали дружить

Общественная организация «Нити дружбы» каждый месяц проводит тренинги для потенциальных наставников ребят из детских домов.

В «Нитях» определение наставнику дают так: это значимый для ребенка-сироты взрослый человек, настоящий друг, который хочет и может посвящать ему свои силы и время, делиться знаниями и опытом.

На каждом тренинге максимально открыто объясняют, как жизнь без родителей, переход из одного учреждения в другое, режимный образ жизни и другие факторы влияют на мировосприятие, поведение и самоощущение ребенка.

Такой бэкграунд почти гарантирует отсутствие доверия к миру и людям, прочных здоровых привязанностей, отношений с людьми, проблемы с самоидентификацией («не знаю, кто я»). Отсюда многие защитные реакции, из-за которых ребят из детских домов часто называют «трудными».

К нашему с Катей диалогу присоединяется Яна Ткачева – наставница. Но эта «должность» скорее формальная – они, конечно же, давно стали подругами. Кате скоро 20, а Яне – 25.

Яна (слева) и Катя (справа).

Девочки обнимаются – очевидно, очень рады видеть друг друга. Кстати, раньше Катя часто игнорировала звонки и пропускала встречи – теперь это в прошлом.

– Когда мы познакомились, я была в 8-м классе, – улыбается Катя. – Помню, мы были в лагере, и к нам приехала церковная община. Яна приехала с друзьями. Мы с Ирой с ней разговорились – так и началось наше знакомство.

Яна начала нам звонить – взяла наши телефоны. Я лично очень долго думала: «Чего она от меня хочет?» Мы это воспринимали так: какая-то взрослая, грубо говоря, тетя будет капать нам на мозги, что-то нам объяснять.

Многие думают, что если ты в интернате, то ты бедный, несчастный. Поэтому мы подумали, что это жалость. Это неприятно. Думали: ну, сейчас начнется.

А потом стало интересно. Яна познакомила нас со своей мамой, сестрой. Хочу поблагодарить Янину маму – мы сначала были в шоке, что она впустила нас в свое пространство, к себе домой. Мы ожидали реакции типа: «Ну вот, пришли две детдомовские». Но ничего подобного.

 А долго длился период недоверия?

– У моей сестры его практически не было – она немного старше и понимает больше меня. А я… Честно сказать, я легко могу разговориться, но я начинаю доверять человеку очень нескоро. С Яной мне понадобилось полтора года. Я не знаю, как она это вытерпела. Один из ее плюсов – это терпение. У меня было столько закидонов!

Яна.

– Мы приехали в 2011 году в лагерь «Купалинка» – это была волонтерская поездка, – Яна тоже прекрасно помнит момент первой встречи с девочками из детдома. – Я там была впервые и познакомилась с Катей и ее старшей сестрой.

Начали разговаривать, появилось очень много общих тем: взгляды на жизнь, религия. У Кати был свой опыт – воспитание в мусульманской семье. Я христианка, причем религия для меня не формальность.

И у нас были дискуссии: об отношениях между людьми, в семье. Только через некоторое время Катя открылась. Сначала я приглашала их погулять в город – Иру и Катю, – летом была такая возможность. Потом я стала приезжать в интернат.

 Почему ты сдружилась именно с Катей?

– Почему Катя? Меня поразило, что для 15-летней девочки у нее был такой опыт и мудрость.

Янин бэкграунд

Яна и Катя, конечно, не просто подружки. Стать наставником – значит впустить в свою жизнь еще одного человека. С проблемами, которые посложнее, чем у среднестатистического ребенка из обыкновенной семьи. Яна сделала это – и я не могла не спросить о мотивах.

– В моей семье принято помогать, – объясняет Яна. – У нас дома, помню, постоянно кто-то жил, постоянно циркулирует поток людей. В момент, когда мы познакомились с Катей, я попала в волонтерскую команду, которая занималась помощью детям-сиротам. Это было осознанное решение.

У меня тоже неполная семья. Когда мои родители развелись, мне было больно, а теперь уже нет, и я могу этим опытом с кем-то поделиться. Это причина, по которой я остановилась на этой сфере.

Как Катя поступала, училась готовить и вообще жить

По данным международных исследований, выпускники детских домов – особая категория людей:

каждый второй совершает преступление;
• каждый пятый становится бездомным;
• каждый седьмой совершает попытку самоубийства;
• только 16% создает семью;
• 1% детей-сирот получает высшее образование.

– Интернат – это не страшное место. Было и плохое, было и хорошее, – говорит Катя. –Это не тюрьма, не колония. Это школа жизни, наверное. Это как город в другой стране – со своими правилами и законами. И ты оттуда, если захочешь, сможешь взять все.

Но там нужно уметь брать что-то хорошее, фильтровать. Потому что компании разные бывают, нужно адекватно оценивать, что тебе предлагают, и т. д.

Главное, что там понимаешь, – нельзя быть «тряпочкой». Нужно уметь себя поставить. Мне было трудновато – характер не очень сильный. У сестры гораздо сильнее. Ира сначала поступила в колледж связи, потом назло всем – в Академию искусств. Потому что ей говорили: «Ира, ты не поступишь, ты тупая».

 А тебе такое говорили?

– Да всем говорят.

 А кто говорит?

– Дети некоторые. Мне говорили, что я никуда не поступлю и у меня ничего не получится. И воспитатели могли себе позволить такое сказать.

 А что предлагали?

– Строители, парикмахеры, швеи. Ограниченное количество специальностей.

 Что выбирали другие?

– Пошли на швею, на парикмахера, на маляра. Согласились с тем, что им предложили. На высшее пошла только моя подруга Кристина – на юрфак, а я в медицинский колледж. Поступали мы сами, вместе с Яной – готовились, ездили за документами.

На вопрос, чувствует ли себя потерянной, сегодня Катя твердо отвечает: нет, не чувствует. А два года назад, в переломный момент выпуска из детского дома, чувства были другими.

– Я дико боялась сначала, вы что! Потому что это выход в собственную жизнь. Многим казалось: выйдешь – там свобода, никакого режима дня, никто не будет пилить, никто не будет тобой управлять. Но на самом деле я боялась: никто тебя, если что, не остановит, ты сам за себя отвечаешь.

Яна вовремя появилась в моей жизни – мне очень повезло. Я очень боялась, что когда выйду из интерната, то не вольюсь в эту колею жизни, не смогу адаптироваться. У меня был очень сильный страх.

– Было много нюансов, бытовых вопросов. Звонишь Яне: «Яна, что делать?!» И она разруливала. Причем не так, что она сама все решала, а так, чтобы я решила вопрос и тем самым научилась. В плане быта – я никогда им не занималась. В интернате у нас был режим – дежурство по комнате. Но уборка и все такое не было чем-то таким постоянным.

– А еще были вопросы, как деньги распределять, как готовить, – говорит Яна. – Вот задаю Кате вопрос: «Ты ешь мясо?» – «Нет, не ем». – «Почему?» – «Я не умею его готовить».

– Да, готовить меня тоже Яна научила. Самое любимое – запеченная курица, греческий салат и шарлотка, причем я делаю очень сладкую.

 Катя, твоя жизнь была бы сложнее без Яны?

– На все 100%! Ну, на 50 точно. Яна выручала меня в любых ситуациях: от самых мелких до глобальных. Яна не давила, ничего не вытягивала из меня, не заставляла себя со мной общаться. Все получалось само собой.

Наставник – это старший друг. Он нужен для того, чтобы в момент, когда ты выпускаешься из детского дома, ты не свернул с дорожки. Чтобы ты не потерялся.

Причем это не так, что взрослый чел учит тебя жить. Одно дело, когда тебе говорят: «В наше время такого не было!» А другое дело, когда тебе человек говорит твоим же языком, не давит на тебя. ...>

– У тебя была мысль найти родителей?

– Чистый интерес. Я их не знаю, поэтому уже не имею в них потребности. Мне интересно, но это не доходит до глубины чувств. Мы, кстати, искали. Но каждый раз, когда находился человек, который знал их, как только слышал нашу фамилию, имя нашей мамы, он сразу обрубал все связи. Не знаю, почему так.

Единственное, что понятно про родителей, что это не было «по залету». Это не просто женщина забеременела, родила и сбежала. Очевидно, что были отношения, потому что между мной и моей сестрой разница в два года.

Мы от одних родителей – обе. Вероятно, там был неравный брак – богатый и бедный. Наши бабушки и дедушки, наверное, даже не знают о нашем существовании. Думаю, родители поехали учиться в Беларусь, встретились тут – и все… Там все нельзя, тут все можно. Видимо, нельзя было просто вернуться в страну с двумя детьми. Может, у них не было возможности…

 Ты их не осуждаешь?

– Какое-то время осуждала. Да, она не имела права, да, она – мама. Но, с другой стороны, если они сейчас в Марокко, то там такие законы, что, если мы появимся, мы можем даже ей навредить. У меня был период, когда я их ненавидела. Мне было обидно, и нужно было на кого-то свалить. Потом повзрослела. ...>

Катя и другие ребята из интерната – пути разошлись

По последним данным статистики, в Беларуси более 30 тысяч сирот. Из них более 10 тысяч усыновили, более 17 тысяч воспитываются в приемных и опекунских семьях. Остальные продолжают находиться в различных интернатных учреждениях.

К сожалению, жизнь ребят, которые вышли из детского дома в один год с Катей, складывается не особенно радужно.

 Общаешься с теми, кто был с тобой в интернате, в детском доме?

– Не со всеми – в силу разных взглядов на жизнь. Меня не устраивает их образ жизни.

Меня не устраивает, как они общаются. Допустим, их встречаешь где-то – через каждое слово мат. Я тоже не ангел – я тоже могу ругнуться. В каждом коллективе есть кто-то главный и есть изгои. И у нас в интернате это тоже было. И все, кто там ходил на понтах, решал вопросы кулаками, сейчас вышли все спитые, сморщенные какие-то. Не все, но очень многие. И с ними, если встретишься, сложно стоять и разговаривать.

Я знаю, это звучит ужасно. Но! Мы все были в равных условиях. Нас всех кормили, всех одевали, всем дали образование, дали возможность бесплатного высшего образования, колледжи и так далее. Нам всем дали одинаковый старт. Просто некоторые это взяли, а некоторым это не надо.

– Из того, что ты знаешь, как складывается жизнь твоих одноклассников?

– Из моего класса все девочки уже родили, кроме меня и Кристины. Серьезно! Шесть из восьми девочек. Многие родили, еще будучи в детском доме, в интернате. Кто-то только выпустился…

Такая же ситуация была в классе у Иры. Наверное, Ира единственная, кто не родила ребенка так рано. ...>

Как можно стать сироте другом

Организация «Нити дружбы» нуждается в наставниках. Сейчас наставников ждут 40 детей из трех детских домов Минска – 31 мальчик и девять девочек в возрасте с 11 до 18 лет. Работает команда наставников с минскими детскими домами № 5, 6, и 7.

На сегодня 18 взрослых подготовленных наставников ждут своих воспитанников. Эти люди прошли два психологических собеседования, тренинг-интенсив, собрали нужные документы и заключили с организацией договор как минимум на год взаимодействия с ребенком. 22 пары уже подобраны. Период общения разный: от месяца до года. Кстати, украинская организация «Одна надежда» за время своей работы нашла и обучила наставников для 770 детей.

Чтобы стать наставником, вам нужно для начала прийти на инфовстречу с организаторами. В месяц на такие инфовстречи «Нитей» приходят до 100 человек. Психологические собеседования и тренинги проходят 12–20 человек ежемесячно. И раз в месяц формируют 3–5 новых пар «наставник – ребенок».

Такие ребята, как Катя, героиня этого материала, начинают общаться со взрослыми, состоявшимися в жизни людьми. Начинают потихоньку решать свои психологические проблемы, разбираться с учебой, формировать жизненные цели и ориентиры. Получают поддержку и понимают, что они теперь не одни. ...>

Чтобы работать дальше, «Нитям» необходима спонсорская поддержка.

 

Фото: Виктория Щукевич.

поделиться