Маше было 19 лет, когда ее как молодую специалистку распределили в детский сад в одном из областных центров Беларуси. Отработка длилась два года, и за это время девушка насмотрелась всякого: и что воспитатели делают с детьми, которые не хотят есть суп, и как руководство требует от сотрудников рыться по мусоркам.
CityDog.io поговорил с беларуской и узнал, почему Маша не хочет возвращаться в профессию.
«Детей я по-сумасшедшему боялась»
Маша (имя изменено в целях безопасности) хотела пойти учиться на дизайнерку или архитекторку. За год до поступления девушка обратилась к репетиторам, но некоторые из них отказались ее брать – по их словам, оставалось слишком мало времени для подготовки. Маша решила, что будет готовиться самостоятельно и поступит на психологиню.
В год, когда девушка сдавала ЦТ, из-за коронавируса даты тестирования постоянно переносились. «И у самой ветер в голове гулял», – отмечает беларуска. В итоге Маша зарегистрировалась на ЦТ, но не оплатила его в срок. Только на выпускном она узнала, что ее регистрация аннулирована. Дальше – истерика и поступление в колледж в другой области, куда брали без ЦТ. Так девушка стала учиться на воспитательницу дошкольного образования.
– Детей я по-сумасшедшему боялась и не знала, как себя с ними вести. Учеба мне временами нравилась, хотя мечты работать воспитательницей у меня не было.
«На работе дети стали моей отрадой»
В колледже Маша проучилась два года, а перед сдачей государственных экзаменов ее ждало распределение. Беларуска выбрала одно из учреждений дошкольного образования в областном центре и распределилась туда вместе с подругой.
Первое время девушки жили в небольшом городке – денег на съем жилья в областном центре не хватало. Приходилось вставать в четыре утра, чтобы к восьми добраться на работу. Спустя пару месяцев девушкам помогли родственники, и они переехали ближе к работе.
– Мой первый рабочий день начался с того, что мне показали, где я могу оставить свои вещи, дали классный журнал и сказали работать. Меня кинули как слепого котенка, причем в ясельную группу. У детей совсем недавно закончилась адаптация, я вообще еще не прошла ее до конца – у меня просто слезы наворачивались.
Вначале я так боялась детей, так переживала. В колледже у нас была только одна практика именно в учреждении образования – всё из-за карантинных времен. Чаще практические занятия проходили в колледже: студенты садились за парты и притворялись детьми, а я им должна была провести занятие. В общем, занимались ерундистикой.
Поэтому я слабо представляла, как вести себя с детьми. Но в итоге приняла стратегию, что мне хочется с ними дружить, быть для них товарищем, поддержкой. Мне хотелось, чтобы дети видели во мне человека, к которому они могут обратиться за помощью, которому они доверяют. Это кажется, что у маленьких людей маленькие проблемы, но для них они больше земного шара. Так на работе дети стали моей отрадой.
А еще мне очень повезло с родителями детей – потрясающие люди, открытые, поддерживающие. Теперь даже с некоторыми из них есть связь.
«Максимальная зарплата, еще и с премией – 790 рублей»
Маша рассказывает, что главными проблемами в распределении стало отношение руководства к молодым специалистам и зарплата.
– По ставке мы должны были работать 36 часов в неделю, но это было скорее редкостью, чем нормой. В саду было много молодых специалистов: одни постоянно уходили на сессии, другие – на больничные. Иногда приходилось работать по 10 часов в день – это было ужасно. Морально я очень уставала. Я полюбила детей, но энергии они отнимали много.
Когда я работала на полставки, моя максимальная зарплата вышла 252 рубля. Потом я зарабатывала от 530 до 700 рублей, максимальная зарплата была на Новый год, тогда дали еще и премию – 790 рублей.
За месяц, в котором я отработала 240 часов, мне пришла зарплата в 777 рублей. Я уточнила почему. На что получила ответ: «Ну, вот так». Я старалась все часы фиксировать в специальном дневнике, показала его руководству и спросила, почему в расчетнике прописано только 170 часов работы. Мне сказали, что это максимум, который они мне могут дать, потому что бухгалтерия такую огромную переработку не пропустит. Вот и всё – я поработала бесплатно, грубо говоря.
«С меня требовали 35 рублей на юбилей, а у меня на карте всего 7»
– К сожалению, от коллектива было одно название. Среди воспитателей были в основном молодые специалисты, а весь технический персонал – пожилые люди. И интересы молодых никого не волновали. Например, с днем рождения нас могли просто поздравить в Viber. А для пожилых мы скидывались по рублю. И каким-то магическим образом каждый месяц у кого-то случался юбилей. Также мы постоянно сдавали деньги и на похороны, и на свадьбы.
Мне совсем не жалко сдать деньги, когда у людей действительно проблемы и им нужна помощь. Но когда мне нужно сдать деньги методисту, заведующей, на Восьмое марта и на Новый год – это просто по-свински. Помню, прихожу на работу, а мне говорят: с вас 35 рублей. А у меня на карте всего 7, и я планировала зайти в магазин за бананами на ужин.
«Воспитательница била ребенка по лицу за то, что тот не ел суп»
– Отработка запомнилась мне скотским отношением к детям. Их там просто бьют. Когда я увидела это в первый раз, не знала, как себя вести. Я собирала свою группу на занятие к преподавательнице музыки, а они – в слезы. Я им говорю: дети, там будет весело, песенки, танцы. А у них истерика.
Мы пришли на занятие, а у меня в группе был мальчишка, которому поставили диагноз «алалия» – у него полностью отсутствовала речь. Мальчик не слушал преподавательницу, и она начала его трясти, бить по попе. Она довела его до такой степени, что ребенок просто описался. Он стоял, а у него все текло по ножкам, по сандаликам. Преподавательница чуть ли не вышвырнула его из музыкального зала и кричала: «Кто будет ковер мыть?» Понимаете, людей волнует, кто будет ковер мыть, а не то, что над детьми издеваются.
У меня был шок. С одной стороны, мне хотелось ее остановить и спросить, что она делает. С другой – хотелось помочь малышу. С третьей – как я брошу всю группу и пойду переодевать одного ребенка? Я не знала, что мне делать в этой ситуации. Позвонила помощнице, та пришла и забрала ребенка.
И это не разовый случай. Впоследствии я уже заступалась за детей. За это мне кидали претензии, что я лезу, что у меня нет дисциплины в группе и что я плохая воспитательница.
Буквально недавно одна из родительниц рассказала, что ее ребенок пожаловался, будто воспитательница била его по лицу за то, что тот не ел суп. Другие родители стали интересоваться, и действительно подтвердилось, что педагогиня бьет детей, – а у этой воспитательницы высшая категория. Оказывается, она запугивала малышей, говорила им, что если они что-то расскажут родителям, то она на них пожалуется.
«Воспитательница сказала помыть игрушки, которые я достала из мусорки, и отдать детям»
– Я неплохо рисую, и, когда об этом узнали, стали заставлять рисовать плакаты, разрисовывать стены. Вместо того чтобы сделать ремонт и заделать дырки в стенах, меня просто заставляли их зарисовывать, чтобы все было красивенько и красочно. Хотя, как по мне, получался полный колхоз.
Во время отработки я научилась стелить линолеум, штукатурить стены и теперь даже умею пользоваться шуруповертом. А еще однажды мне пришлось рыться по мусоркам: я выбросила старые, заплесневевшие и потрескавшиеся игрушки. Заведующая это увидела и сказала идти доставать их. На мои возражения, что потом эти игрушки давать детям, она ответила: «Помоете их – и нормально».
«Парни в армии ведут календарик и считают дни до дембеля – у меня было так же»
– На нервной почве у меня начались проблемы со здоровьем. Я плохо спала и почти каждый день плакала. Некоторые парни в армии ведут календарик и считают дни до дембеля – у меня было так же. Я считала каждый день до того, как буду свободна.
При этом на работу приходили классные, заряженные люди. Спустя неделю они были выжатые как лимон: замыкались в себе и не хотели ни с кем контактировать.
Когда отработка закончилась, я была такой счастливой, словно это мой второй день рождения. Просто восторг! При этом заведующая, когда мы ей сообщали, что не будем продлевать контракт, говорила: «Проваливайте, мне не нужны такие слабые люди».
«Решила уйти в творчество»
Сейчас девушка поступила в вуз и учится на логопеда. По словам беларуски, в профессию воспитательницы она не вернется – боится навредить детям. Маша считает, что в педагогику должны идти исключительно те, кто любит детей.
– В противном случае сиди дома, не порть психику подрастающему поколению. Ведь это то самое поколение, про которое ты же и будешь говорить, что оно испорченное. А кто его воспитывал? Кто в эти ясные, чистые головы вкладывает мысли, что ты – ничтожество, должен молчать и никто тебя не защитит?
Сейчас я нигде официально не работаю. Решила уйти в творчество и занимаюсь тату, хотя по детям ужасно скучаю. Такая ирония: я говорила, что никогда не буду воспитательницей, – и стала ею. С тату было то же самое, я была уверена, что никогда не приду в эту сферу.
Давайте я тогда еще скажу, что никогда не буду миллионершей.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
