Новая модель «газели» отличается от старой двумя пунктами: здесь есть телевизор, и тут не мерзнет нос. В старой сквозняки дули так, что врачи и санитары порой дышали паром прямо в салоне.
В остальном же классика российского автопрома остается классикой. Например, прямо сейчас наш водитель Валера, матерясь, закручивает какой-то болтик в двери, потому что без него в «газельке» не горит свет. Как это работает и какая здесь связь, не может ответить и сам Валера.
Бригада, с которой мы сегодня совершим рейд по бабушкам с высоким давлением и «зайкам» (как на скорой ласково называют алкоголиков), только что вернулась из поездки в глухую деревню. Фельдшер Андрей устало зевает, хотя на часах еще нет и десяти вечера:
– Вообще дальние поездки – это хорошо. Можно хоть поспать в пути. Но дороги в деревнях, конечно, врагу не пожелаешь. Не так давно в метель и морозы поехали на вызов в такую глушь, что путь нам пришлось прокладывать трактору.
– И чем все закончилось?
– Приехали – а там бабка упала с печи и сломала плечо. И ребра. Короче, там вся правая сторона тела синяя была. Залезла обратно и слезть не может. Нас к себе не подпускает: говорит, жила с врачами, а мы на них не похожи и вообще какие-то шарлатаны. Еле уломали отвезти ее в больницу.
На «скорой» Андрей работает уже пять лет. Сначала был санитаром, а потом окончил медицинский колледж и сам стал лечить людей. Говорит, что прошлый год выдался настолько тяжелым из-за пандемии, что его можно засчитывать за два.
– Много коронавирусных вызовов еще осталось?
– Сейчас поменьше, но все еще тяжеловато. Сегодня только ездили на вызов к мужчине. Сатурация 60 (при норме 95 и выше) и 95% поражения легких пневмонией. А болеет всего-то четыре дня, с его слов.
– Не боишься сам заболеть?
– Поначалу боялся, а потом уже пофиг стало. Кстати, так и не подхватил ничего за время пандемии. Говорят, у работников «скорой» за время работы вырабатывается зверский иммунитет. Поначалу все болеют часто, как только приходят, а потом организм привыкает и начинает бороться активнее. Активнее, чем у «простых смертных».
– Ну а платят-то хоть хорошо сейчас?
– С коронавирусными доплатами – да, неплохо выходит. За прошлый месяц оклад вышел 4700 – у меня аж глаза на лоб полезли, когда увидел.
«Подводник» без прописки и пришельцы, которые принесли коронавирус
Первый вызов на сегодня: мужчина 63 лет с кровью в моче и температурой 39,6. Нас встречает испуганная бабушка – его сожительница:
– Ой, помогите, детки! Только недавно на похоронах была – неужто опять придется?!
Мужчина куда более спокоен. Жалуется на жар и частые позывы в туалет, но боли вроде нет. Отправили «пописать в баночку» – ужаснулись. Моча цвета борща. Бабулька сразу в панику:
– Хоть бы не коронавирус! Насыпали пришельцы на наши головы заразы! Это же точно не люди придумали, это какие-то гады инопланетные!
Я пытаюсь успокоить женщину и, как потом оказывается, чересчур сильно. Позже, уже в машине, Андрей посоветует мне снизить градус сочувствия к пациентам: это сильно затрудняет работу.
Температура у мужчины все еще высокая, нужно забирать на госпитализацию. Просим паспорт и видим, что в нем отсутствует прописка. Спрашиваем: как так? Ответ исчерпывающий:
– А я бомж… Меня несколько лет назад жена из квартиры выгнала. Вот, нашел новую женщину, живем вместе, помогаю ей.
«Дама сердца» сразу же начинает лепетать:
– Да, человек-то он хороший. И по дому, и в постели… Не пьет, подводник бывший, рукастый, головастый. Вот только прописки нет. Я бы прописала, да дети не разрешают. А так хороший, хороший…
Бабулька перешла на совсем уж неразборчивый полушепот. То ли про пришельцев, то ли про своего «подводника» – было уже совсем непонятно. От волнения у нее дрожали руки. Андрей прервал ее речь:
– Будем госпитализировать мы вашего кавалера. Соберите ему все необходимое с собой: ложку, вилку, чашку, тапочки, зарядку...
Фото носит иллюстративный характер.
«Греческий зал» для алкофилософов и ложные вызовы
Так в нашей «газельке» стало на одного человека больше. Но ненадолго: завезли в больницу, отдали все документы – и готовы ехать на новый вызов.
– Подойди, я кое-что покажу!
Андрей подозвал меня к себе и открыл какую-то дверь рядом с приемным кабинетом. В нос ударила ужасная вонь. На полу в маленьком обитом плиткой помещении за решеткой мирно храпело двое.
– Странно, обычно в это время их здесь уже больше...
– Что это за место?
– Это наш «Греческий зал» – местная достопримечательность. Сюда мы свозим всех «лежачих» алкоголиков, на которых вызвали «скорую». Такая альтернатива «обезьяннику».
Милиция с такими возиться не хочет, а нам нужно же их куда-то девать. Вот тут отсыпаются в тепле и потом уходят. Всяко лучше, чем замерзнуть за ночь.
– А почему зал «греческий»?
– Этого уже никто не помнит… Но, мне кажется, это из-за того, что в нем всегда полно великих мыслителей и философов (смеется). И иногда происходят оргии.
Следующего вызова долго ждать не пришлось. Женщина 67 лет, давление 210/120 – классика вызовов «скорой». Пока мы ехали, я решил немного помучить Андрея вопросами:
– Часто ли у вас бывают ложные вызовы?
– Бывает иногда. Например, когда у наркомана ломка, ему плохо – и он вызывает нас в надежде, что мы поверим в его «жуткие боли» и вколем морфин.
Или еще более банальная история: вызывают нас в далекую деревню, где бабулька жалуется на давление и требует госпитализации. Мы ее забираем, а она с собой два мешка картошки грузит. Привозим в больницу, а там ее уже ждет дедок на «жигулях».
«Все, ребятки, мне полегчало», – говорит. И уезжает домой с картохой. Получается, нас тупо как такси использовали.
– Как это она так с больницей-то угадала?
– А она не угадывала, а высчитала по дням, куда привозят, и выбрала ближайшую к дому. Но, когда второй раз такой трюк провернуть попыталась, нужную больницу закрыли на карантин, и мы с большим удовольствием отвезли ее на другой конец города. Возмущалась страшно, конечно. Как это так – деду на «жигулях» придется бензин жечь!
– Бывали моменты, когда ты понимал, что выбрал правильную работу?
– Недавно ездил на вызов к женщине, и она меня узнала. Говорит: «Я вас помню, вы мне жизнь спасли!» У нее были боли в спине, я предположил межпозвоночную грыжу, посоветовал врача, и ей сделали успешную операцию.
Если бы промедлили – были бы серьезные осложнения. Вышел тогда от нее, выдохнул и понял, что что-то в жизни все-таки делаю правильно.
О профессиональной деформации и о том, почему водители «скорых» не любят таксистов
В квартире на новом вызове нас встретил самый старый кот, которого я видел в жизни. Рыжему пухляшу 20 лет – мы почти ровесники. По словам хозяйки, секрет кошачьего долголетия в сбалансированной диете: только настоящая рыба, молоко и сливочное масло. И никаких кормов!
У самой женщины давление устремляется в космос. Учитывая недавно перенесенный инсульт, это очень опасно. Андрей аккуратно вводит лекарство в вену.
Женщина запивает таблетки, параллельно рассказывая про свою работу, внучку, кота, инсульт–видно, что ей очень хочется поговорить. Заметил, что Андрей поддерживает диалог, но лишь на необходимом минимуме. Поговорили об этом после вызова.
– Не замечаешь в себе профессиональной деформации?
– Понимаешь, если бы я так же, как и ты, гиперсочувствовал каждому пациенту, я бы выгорел за неделю. Это отнимает очень много энергии, а мне надо еще людей лечить. Не считаю это профдеформацией. Это единственный способ оставаться функциональным.
Я понимающе кивнул. В конце концов, мне с ребятами всего-то одну ночь кататься, а они так живут.
Поговорили с водителем Валерой. Узнал много интересного. Например, раньше Валера возил психиатрическую спецбригаду. Говорит, это было самое веселое время его практики.
В такие бригады обычно берут самых атлетичных санитаров. Для чего, догадайтесь сами. Исходя из Валериного опыта, самые буйные пациенты всегда почему-то попадались на полнолуние.
Еще оказалось, что работать на «скорой» – высший знак качества для водителей. Туда берут только самых опытных и умелых, потому что разворачиваться в наших узких дворах на «газели» – работа ювелирная.
Валера уверяет, что, если бы на «скорую» брали так же просто, как в такси, ГАИ пришлось бы работать сверхурочно. Таксистов Валера вообще не очень любит и презрительно называет «яндеками». После того как нас пару раз подрезали машины с шашечками на борту, я начал разделять его чувства.
Про мой первый «притон» и производственные травмы
Поступил новый вызов: мужчина, 53 года, – недомогание после четырехдневного запоя. Ну, вот и мой первый «зайка» – дождался! Перед выездом на новый адрес Андрей проводит мне специальный инструктаж.
– Так, скорее всего, мы сейчас едем в какой-то притон. Не лезь там на рожон особо.
– Тебе было когда-нибудь страшно на работе?
– Из-за пациентов? Ну, скажем так, когда на бригаду скорой помощи нападает ВИЧ-инфицированный наркоман с порезанными венами, это страшновато.
– А что делать, если был риск заражения?
– В каждой фельдшерской сумке есть аптечка «Анти-СПИД» со специальным алгоритмом действий. Если даже кровь попала в твою рану, можно предотвратить заражение.
Потом назначается специальная постконтактная терапия. Правда, препараты там очень тяжелые, побочки могут быть как от химиотерапии.
– Как часто врачи «скорых» заболевают серьезными заболеваниями из-за таких вот инцидентов?
– Не то чтобы часто, но знаю несколько случаев. В основном это все-таки не ВИЧ, а условный гепатит С. Тоже ужасная болячка, но хотя бы излечимая, пусть и не у нас в стране. Его намного легче подхватить.
– Это считается «производственной травмой»? Компенсации выплачиваются?
– Насколько мне известно, нет.
Адрес нашего вызова действительно оказался притоном, но исключительно алкогольным. Вызвавший скорую встретил нас лично у подъезда и провел в квартиру с голыми стенами и очень липким полом.
Кроме самого пациента в квартире находилась его теща. Безудержный четырехдневный запой был их совместным предприятием. Кажется, обмывали тещину пенсию. У обоих опухшие лица и от пяти до семи зубов на брата.
Из жалоб было исключительно «голова что-то кружится сильно, уснуть не могу», что по словам Андрея может быть симптомом тысячи различных заболеваний. Но, учитывая недавний запой, их список резко сужается до одного.
Фото носит иллюстративный характер.
Сон на носилках и смерть от коронавируса
После часа ночи в будние дни работы у бригад «скорой» становится меньше. Если раньше вызовы поступали сразу же, как только мы возвращались на станцию, то теперь появились интервалы в час-два, в которые даже удается поспать.
Технически это не разрешено, но на практике все всё понимают. Ночью врач скорой помощи использует каждую свободную минуту на сон и вырабатывает в себе способность засыпать при любом шуме, любой температуре «за бортом» и в любой позе.
Андрей сопит на сиденье рядом с водителем, я устроился в салоне на носилках, укрывшись курткой. Поначалу засыпалось неплохо, но потом мой мозг начал думать о том, кто лежал на этих носилках до меня, и стало как-то неуютно.
Два следующих часа я провел с этой мыслью, пока Андрей не сказал, что нужно снова выезжать. На констатацию смерти от коронавируса.
Пациентке было 94 года, с «короной» она боролась около двух месяцев. В последнее время дела шли совсем плохо: каждую ночь родственникам приходилось сидеть у ее кровати и постоянно замерять сатурацию, чтобы не пропустить ухудшение. Одну из таких ночей бабушка все-таки не пережила.
Странные ощущения испытываешь, видя слезы совсем незнакомых людей. Вы тут вроде и по работе, а с другой стороны, без приглашения врываетесь в интимное пространство чьего-то горя. Ты тут явно лишний персонаж.
Да и сама процедура посмертного эпикриза – жесткая и сухая формальность. Над телом твоего недавно умершего родственника сидит врач и заполняет бумажку. А рядом – участковый, который свои бумажки уже заполнил и теперь пытается незаметно посмотреть TikTok. Незаметно, как вы могли догадаться, у него не получается.
Андрей посоветовал подвязать бабушке рот платочком, заполнил все нужные бумажки, и мы уехали, оставив родственников наедине со внезапно появившимся представителем бюро ритуальных услуг. Вот уж кто точно подзаработал на пандемии ковида.
Это был последний наш вызов на сегодня. В восемь утра в нашей «газельке» сидела уже другая бригада. Город просыпается – усталые работники «скорой» засыпают. На остросюжетный сериал про медицину, где каждую серию герои носятся с дефибрилляторами и спасают жизни, эта ночь была мало похожа. По меркам «скорой» это вообще было довольно тихое, почти идеальное дежурство.
Доктор просто подлатал жителей города, тихо и почти незаметно. Потому что это его работа.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: личный архив героя.
