Екатерине Денисовне Казаченко 84 года. Из них 25 она проработала в лечкомиссии. Лечила Машерова, Сурганова, Киселева – а теперь живет в доме, который давно определили под снос. Журналистка Realt.by Марина Кремер рассказывает историю удивительной минчанки.
«Кругом трещины»
Два дома по улице Красноармейской, 20 и 22, уже давно собираются снести. Уютное тихое место в самом центре Минска, конечно же, считается выгодной инвестиционной площадкой. Но оказалось, что инвестора найти не так-то просто. Вот и получается, что уже больше 20 лет люди живут на чемоданах. Точнее, многие из них просто живут, давно не реагируя на очередные сообщения о сносе.
Один из таких жильцов – Екатерина Денисовна, которая вот уже 73 года живет в доме № 22 по улице Красноармейской. Здание с улицы выглядит вполне опрятным. Правда, с другой стороны сейчас идут какие-то ремонтные работы, и все дорожки разбиты.
На пороге квартиры нас встречает сын Екатерины Денисовны – Юрий. Он проводит нас в комнату:
– Дом стоит с 1946 года, а капремонта еще не было до сих пор. Вот так и живем, – рассказывает Юрий. – А по сносу никаких квартир нам не предлагали. Года три назад собрали в школе, объявили, что эти дома идут под снос. И на этом все заглохло. Ну, мама вам все лучше расскажет.
Екатерина Денисовна непрошеным гостям обрадовалась. Узнав, что приехали журналисты, хотят взять интервью, она кокетливо поправила волосы:
– Мне 84 года, я ни от кого не скрываю. Но возраст – это состояние души. Если душа жизнерадостная, веселая и любуется всем, что есть вокруг, то человек живет дольше. Я по профессии врач-невролог, мануальный терапевт и иглотерапевт с большим стажем. Получила три диплома.
Но сейчас я почти не выхожу на улицу из-за коленных суставов – не могу подняться по очень высоким ступенькам в подъезде. А когда спускаюсь, у меня тут же появляется стенокардия (боли в сердце). Иногда ребят прошу спустить меня на кресле – так и хожу на улицу. Зато дома я практически здорова (улыбается).
Первое, что бросается в глаза, когда заходишь в комнату, – большие трещины по потолку, которые опоясывают помещение.
– Мы уже их и забеливали, и ремонтировали, но они опять появляются, – машет рукой Екатерина Денисовна. – На улице тоже кругом трещины, потому что все постоянно трясло, как при землетрясении. И у нас эти трещины не исчезали. В общем, дом аварийный. Идемте, я вам все подробнее расскажу.
– Когда пленные немцы строили Минск, в этих двух домах – 20-м и 22-м – были общаги, где эти немцы жили, – рассказал Юрий.
– Вот здесь стоял их стол, – тут же перебивает сына Екатерина Денисовна. – Увезли на дачу в 80-х годах только. Мы зарабатывали мало: и я, и муж. Нам не за что было сразу мебель покупать. И поэтому их деревянный стол стоял в этой комнате. Дубовый, качественный. И спали мы на «их» кровати железной. То есть они жили здесь, когда заканчивали строительство.
Потом квартиры в таких домах стали распределять между работниками строительных организаций. То есть вот эти крайне необходимые после войны люди получали квартиры в этих двух домах по улице Красноармейской. Мой свекор был начальником отдела Министерства строительства при Совмине – так здесь и оказались.
Но квартиру получали на 3-4 семьи, и я 15 лет прожила в коммуналке. Там была комната для сестры с мужем, тут мы жили с семьей, и были еще одни соседи. Потом, ближе к 1970-м годам, нас потихоньку стали расселять.
«Лечила Машерова, Сурганова, Киселева»
– Я работала в правительственной больнице, лечила Петра Мироновича Машерова, Федора Сурганова, Киселева. Это все были мои пациенты. И они, кстати, немного помогали нас расселить, когда еще была коммуналка.
Так вот, тогда телефоны были редкостью. Но из-за того, что в этом доме жили строители, телефон тут был. Правда, один на всех. И однажды произошел интересный случай. Соседями по коммуналке у нас была семья евреев – хорошие люди. Они редко выходили из дома и общались только по телефону. Но так случилось, что меня срочно пытались вызвать для визита в ЦК. Я об этом не знала. А на работе на следующий день тут же вызвали: «Вы что, разговариваете бесконечно по телефону?» Хотели уже даже выговор вынести. А я в ответ объяснила, что мне некогда дома по телефону разговаривать. И они, когда узнали, что у меня спаренный телефон, тут же поставили еще один телефон в нашу комнату – без всяких справок, чтобы можно было дозвониться. Меня же вызывали и в реанимацию – я там 15 лет консультировала врачей, – и на дачи Совмина и ЦК.
Но я хотела сказать, это очень важно: мы с 1946 года платим за капитальный ремонт, а его ни разу не было. Мы уже, наверное, выплатили на новую квартиру.
А в 2016 году начали строить гостиницу «Пекин», и наша улица стала очень заметной. Тогда покрасили дом, чтобы не видно было этих трещин. И силой побелили подъезд. Пришли работники ЖЭСа, сказали, что срочно надо сделать, потому что он совсем ободранный был. Ступеньки же с 1946 года так и остались. Но они только побелили нам стены. Раньше это было бесплатно, а потом с жильцов взяли $200 за побелку. Получилось, что с нас и соседей по 200 рублей. И это когда мы 73 года платим за капитальный ремонт.
Новостями о сносе Екатерину Денисовну не удивишь. Она спокойно отмахивается и тут же объясняет:
– Про снос уже 20 (если не 30) лет говорили – давно, еще Юра ходил в школу. Нас тогда собрали и сказали, что надо будет сносить эти дома. Потом плотно взялись, это уже было в 1980-х годах. Рядом здесь был детский садик, потом Дом юных натуралистов, и его хотели забрать для Штаба округа. А наш дом снести и построить для военнослужащих хороший дом. А сейчас уже продали завод имени Кирова. И, может, тот, кто его купил, и нас снесет? Тогда они дадут нам квартиры, – предполагает Екатерина Денисовна. – А продать эту квартиру сложно. Когда люди узнают, что она под снос, так не очень-то и хотят сюда ехать.
– Да и маме 84 года – какие уже переезды? – волнуется Юрий. – Насколько я знаю, по планам хотят эти два дома снести и поставить на их месте какой-то офисно-бытовой центр. А если реально посмотреть на вещи? Затевать все эти переезды – выдержит ли мама.
«Мы немножко были “второго сорта”»
По собственному опыту могу сказать, что врачей «бывших» не бывает. Вот и у Екатерины Денисовны на столе и тумбочке лежат медицинские журналы, справочники. Видно, что она с особой внимательностью изучает тематические статьи, делает пометки. В комнате, помимо этого, везде стоят памятные «маячки»: вот рисунок от внука, вот статуэтка – наверное, привезенная откуда-то, – а вот фотографии, где еще молодая Екатерина Денисовна вместе с мужем уверенно и спокойно смотрит вдаль. Сейчас взгляд пожилого врача почти не изменился – глаза светятся добротой и радостью. Иногда в разговоре она лукаво смотрит и тут же делится какой-нибудь своей радостью.
– Из-за того что я 25 лет отработала в лечкомиссии, я была прикреплена там же к поликлинике. Правда, мы – бывшие сотрудники – немножко были «второго сорта» по сравнению с другими «прикрепленными». Но мы не обижались, – с юмором вспоминает Екатерина Денисовна. – Когда Ждановичи построили, нас всех «открепили»: и многих ветеранов, и заслуженных артистов. Теперь при второй больнице организована поликлиника – мы там и обслуживаемся. Мне, если честно, так даже больше нравится. Здесь ко мне относятся гораздо лучше, чем раньше. Я теперь стала рядовая, без сравнения с другими «прикрепленными».
Конечно, пожилая медицинская работница вспоминает и о своей работе, и о врачах, которые приходят:
– Когда я работала, то были врачи, которые ездили по домам и смотрели за очень тяжелыми пациентами: с инсультами, инфарктами, диабетом. В общем, к тем, кто не может приехать, ездили с визитом. И меня в лечкомиссию работать взяли не по рекомендации, не по блату, а потому что никто не хотел ездить по домам – это тяжелая работа. А я согласилась.
Зато сейчас ко мне никто не приезжает. Я вызываю один раз в месяц участкового врача из поликлиники и говорю ей, какие лекарства мне нужно выписать.
– Если завтра вам предоставят квартиру, например, в Каменной Горке или еще где-нибудь, поедете?
– Думаю, нам если и предложат, то в пределах Ленинского района – где-нибудь в Лошице, – уточнил Юрий.
– А куда ж я денусь, если будут сносить? – замечает Екатерина Денисовна.
«Вас все равно снесут, трубы уже зашлакованы»
– Нижняя часть батарей холодная, а вон та вообще всю зиму была холодная, – рассказывает Екатерина Денисовна. – Я сколько просила, в ответ слышу только один ответ: «Вас все равно снесут, трубы уже зашлакованы». Конечно, столько лет уже дом стоит. Вы представляете?
Дом-то построили в 1946 году, но несколько лет тут было печное отопление. А потом печки убрали и поставили трубы отопления – года через четыре. И после этого никто их не продувал. А еще у нас срывало краны. Сейчас под окнами меняют канализацию.
– Однажды вызвали рабочих из ЖЭСа: в квартире холодно, замерзаем. Они пришли и стали что-то чистить и продувать. И оба были сильно выпившие. Они с этим паяльным аппаратом спалили стенку. Мы думали, сейчас квартира загорится. Но в итоге грязь вышла, и стало немного лучше. Правда, нижние отделы так до сих пор и не греют.
– А как быть с трещинами на потолке? Из них, наверное, вода с крыши затекает в квартиру?
– Раньше тут текло так, что тазики ставили. Вон еще видно, как штукатурка осыпается. Когда вызвали жэсовцев, они что-то на крыше сделали, и теперь стало лучше.
В ванной текло, но там оказалось, что труба забилась грязью, и ее пришлось чистить.
– К какому ЖЭСу относится ваш дом?
– Мы сейчас относимся к ЖЭСу № 4 Ленинского района. Но раньше мы относились к Стройтресту № 5, который расположен в Партизанском районе, за Автозаводом. Они и отвечали за эти два дома. При этом их сотрудники построили все дома там, на Автозаводе. А мы два – как бельмо на глазу. И нам было не вызвать ни сантехника, ни электрика. Это хорошо, что мой муж все делал сам.
А сколько мы их просили: «Сделайте нам капремонт!» В ответ слышали о том, что нет денег. А после стали вестись разговоры про снос. Потом наши дома передали ЖЭСу. Скорее, даже навязали. И новые «владельцы» тоже говорят, что нет денег на капитальный ремонт. То есть они кивают на Стройтрест: мол, почему они за столько лет не сделали? А те уже нас сдали, и для них вопрос закрыт. А деньги за капитальный ремонт берут – около 7 рублей в месяц.
По нашему разумению, лучше бы они сделали капремонт, чтобы сохранить единый ансамбль домов по улице. Недавно была передача, где сказали, что старые дома лучше отреставрировать и оставить как памятник. Осмоловку-то отстояли – ничего там сносить не будут. И тут район старый, где еще столько зелени можно увидеть? И сады были в центре Минска.
Что еще почитать на Realt.by: «Если снимать квартиру без договора — меня потом выселят?» Чем перепись населения пугает белорусов
Фото: Павел Садовский для Realt.by.