Вместе с Samsung CityDog.by делает проект «Новаторы» – о людях, которые изменили страну. Очень часто мы об этих людях не знаем.
Снова нечего есть, последние сигареты закончились несколько дней назад – и только спасает друг: принес полбуханки хлеба и 200 граммов колбасы. Да еще пригласил к себе на обед завтра. Ничего особенного: это был обычный день гениального художника, астронома, литератора и краеведа.
Это сегодня мы можем посетить выставку работ Язепа Дроздовича в Национальном художественном музее или прийти к памятнику художника в Троицком предместье. При жизни Дроздович был пилигримом, который разрисовывал ковры в хатах крестьян, рассказывал им о Сатурне и Марсе и прочитал все книги по астрономии, которые можно было найти в тогдашних белорусских библиотеках.
От пастуха к комиксам
Язеп Дроздович родился 1 октября 1888 года в застенке Пуньки Дисненского уезда Виленской губернии (сейчас Глубокский район Витебской области) и стал младшим из шести детей обедневшего шляхтича-арендатора.
Его отец, Нарциз, любил наблюдать за звездами и размышлять о планетах. Мать, Юзефа, знала народные сказки и песни. Когда Язепу было два года, отец умер. Мать продолжила его дело – арендовала земли у более зажиточной шляхты, засеивала и обрабатывала их с помощью детей и нанятых крестьян, держала по 40 коров, с этого семья и жила. Каждые три года Юзефа с семейством переезжала с места на место на Дисненщине, подписав очередной контракт с новыми хозяевами.
В пять лет Язеп пробует себя в роли художника: портит одному из братьев бересту сапожника, шилом выжимая на ней рисунки. Первое образование получает у частной учительницы, ходит в Дисненскую гимназию. В свободное от учебы время мальчик пасет коров: днем выстругивает из палочек разные фигурки, ночью вглядывается в темное небо и наблюдает за движением звезд, как когда-то его отец. Он делится своим интересом с мамой, которая философски отвечает: «Вучыся і тады пазнаеш нябесныя бегі».
Братья Дроздовичи с матерью. Язеп сидит около пани Юзефы.
Дома у Дроздовичей говорят на беларускай мове, объясняют детям, кто такие белорусы. Поэтому, приехав в 1906 году на учебу в Виленскую художественную школу профессора Ивана Трутнева, 18-летний юноша чувствует себя в культурной столице Беларуси в своей тарелке.
Вильня в это время – Мекка белорусскости. Дроздович знакомится с братьями Луцкевичами, Янкой Купалой, Максимом Богдановичем, Тёткой, Микалоюсом Чюрлёнисом. Кстати, как раз в 1907 году в Вильне проходит первая Литовская художественная выставка, которую организовывает Чюрленис. Здесь же представлены его фантастические пейзажи. Конечно, Дроздович не мог не посетить событие – многие исследователи считают, что именно у Чюрлениса Дроздович «подсмотрит» тему космоса.
В 1910 году Язеп создает обложку для первого «Беларускага календара», который выпускает газета «Наша Ніва», по рекомендации самого Купалы иллюстрирует первую книгу Констанции Буйло «Курганная кветка» и даже организовывает первую белорусскую вечеринку.
Зарабатывает рисованием комиксов для газет, оформлением вывесок для заведений и росписью плафонов для ресторанов. Продвигает свои работы в модном тогда стиле модерн на местных выставках.
В то же время художник много времени проводит в Виленской библиотеке – занимается самообразованием. Интересно, что потолок библиотеки был сделан в виде карт звездного неба и планет Солнечной системы. Неудивительно, что Дроздович, с детства влюбленный в звезды, начинает буквально «бредить» астрономией, изучая ее со свойственной ему страстью.
Стройбат и карьера фельдшера
«Восенню 1910 года – у Дзісне… здаюць мяне ў салдаты. Адсылаюць у г. Саратаў у 188 п. Корскі полк – на ваенныя муштры», – пишет Дроздович в «Успамінах вайсковага жыцця». Спустя два года стройбат утомляет креативного Дроздовича, который еще недавно был звездой в Вильне.
Поэтому Язеп «уцякае» на двухгодичные фельдшерские курсы при дивизионном госпитале, где изучает медицину, биологию, ботанику и природоведение, сдает экзамен «кругом отлично» и едет работать в амбулаторию живописного городка Вольск на Волге. Здесь встречает Первую мировую войну.
«Я пазастаюся запасным… з 15 000 запасных салдат батальёна і тры месяцы работаю з імі без урача – штодзень ад усходу за заходу сонца, без адпачынку, адпускаючы па пяцьсот у дзень пацыентаў, уважна і цярпліва, каб ніводнага з іх не пакрыўдзіць, не адпусціць без дапамогі». В результате Дроздович заражается тифом, после госпиталя его отправляют в отпуск на домашнюю реабилитацию.
В 1915 году военный фельдшер Дроздович возвращается в армию. Спустя два года, отвозя больных солдат в госпитали Петрограда и Москвы, художник становится свидетелем революции 1917 года. Язепу близка идея свободы «як брамы з няволі», но его беспокоит судьба Беларуси – станет ли она действительно свободной?
«Дзень Свята “Параду Свабоды”… супаў з днём звальнення майго назаўсёды ад ваеннае службы ў арміі расейскай... 7 гадоў жыцця ў падняволлі аддаць “за веру” чужую, за “царя” чужога і за “Отечество”, у якім “Беларусь”, на якой я ўроджан, была паднявольнай, а я сам у ёй “яко пасынак” не меў нават і ўласнае хаты, каб дзе мець на старасці лет галаву прытуліць, – балюча...» – отмечает Дроздович в воспоминаниях о военной жизни, которые написал в 1938 году.
Дроздович в 1917 г.
Возвращение в (не) советскую Беларусь
Дроздовича комиссовали из армии по состоянию здоровья: он начал худеть, доктора поставили ему неврастению и отправили домой.
От большого некогда хозяйства матери после реквизиции осталось семь коров, три из которых пани Юзефа по доброте душевной отдала беженцам. Месяц отлежавшись, неугомонный Язеп снова взялся за дело: оседлав собственного коника, организовал районный продовольственный комитет и кооператив «Беларус», который вырос в самый большой кооператив на Виленщине «з васьмісот пайшчыкамі пры шаснаццаці тысячах рублёў паявога капіталу».
Дроздович в Минске, 1920 г.
Узнав о создании Белорусской ССР, Дроздович едет в Минск – 30-летний художник полон сил, он готов работать даже бесплатно. А в Минске работы хоть отбавляй, только успевай крутиться между литературно-издательским отделом комиссариата просвещения, Белгостеатром и «Беларускай хаткай». К тому же надо оформить первый белорусский букварь и нарисовать очередной шедевр из серии «Мінск 1919».
А еще сходить на курсы беларускай мовы, литературы и истории, провести уроки рисования в двух минских гимназиях и возглавить археологические раскопки минского замчища и берегов Немиги.
В 1921 году Дроздович вынужден вернуться домой и ухаживать за больной матерью (пани Юзефа умрет в 1922 году). В это время его любимая Дисненщина, согласно Рижскому договору, становится частью Польши.
В 1923 году в виленском издательстве Бориса Клецкина Дроздович под псевдонимом Язэп Нарцызаў выпускает рассказ «Вялiкая шышка» – о художниках Гапуке и Альфуке. Критики того времени назвали опус Дроздовича «нечым зусім новым для літаратуры». Но большинство своих литературных произведений Дроздович не допишет прежде всего из-за критики друзей-писателей.
В 1925–1930 гг. Институт белорусской культуры АН БССР призывает собирать белорусские слова для «Белорусского этнографического словаря». И белорусское научное общество в Вильне лучшей кандидатуры на роль собирателя, чем Дроздович, естественно, не находит.
Художник отправляется на пинское Полесье и тщательно исследует около десяти деревень. Результаты его работы по собирательству диалектной лексики составили несколько словарей. Кроме того, художник рисует полешуков – их дома, природу, одежду, быт. Все собранные материалы сдает в Институт белорусской культуры и получает премию! Воодушевившись, Дроздович пишет первый в Беларуси портрет Франциска Скорины.
«Друкарня Францыска Скарыны ў Вільні, 1523», 1940–1944 гг.
В 1930 году Дроздовичу начинают сниться «сомнамбулические сны»
Так художник называет свои ночные «путешествия» по космосу. В это время 42-летний Язеп возвращается в библиотеку Виленского университета и снова, как в юности, погружается в изучение астрономии и космогонических теорий.
Отсутствие систематических знаний по физике, математике и химии не мешает Язепу не то что понять, как устроена Вселенная, но и создать свою теорию происхождения Солнечной системы. Причем художник подчеркивает, что занимается этим «не дзеля забавы, а дзеля навукі».
В 1931-м «натхнёны аматар астраноміі» издает за собственные деньги научно-популярную брошюру «Нябесныя бегі». Книга, самостоятельно проиллюстрированная Дроздовичем шестнадцатью линогравюрами, выходит в Вильне небольшим тиражом.
Дроздович считал, что «Зямля ўтварылася не ад Сонца, а паходзіць з парназоркавай сістэмы пары з Марсам», мол, обе планеты оборачиваются вокруг своей оси за 24 часа, наклоны их осей одинаковы. Такие же пары, был уверен художник, составляют Сатурн и Юпитер, Уран и Нептун.
«Магчыма, што некаторыя… знойдуць, што ўсё тое, што я тут апісваю… ёсць не што іншае, як толькі мары, узлёты і фантазіі... Прыйдзе час, калі паездка на Месяц стане не толькі магчымай, як цяпер узлёт машынаю на завоблачча».
Дроздович первым из белорусских художников начал рисовать космос, причем делал это очень реалистично. Он был убежден в космическом происхождении жизни на Земле, считал, что на других планетах тоже есть полноценная жизнь.
«Сустрэча вясны на Сатурне», 1932 г.
«Сатурнянкі аглядаюць свае зімовачныя пячоры», 1932 г.
«Астран-абсерваторыя з квадрантам на кольцы Сатурна», 1931 г.
«Космас», 1940–1943 гг.
Гений превращается в бродягу
«Няма куды і да каго схадзіць. Знаёмых маю каля тысячы, паспявай толькі раскланівацца ды вітацца, а пагасціць няма дзе», – так прошло Рождество Язепа в 1933 году. Но даже если кто-то и приглашал Дроздовича в гости или на прогулку, он испытывал моральные мучения: идти не в чем. Обувь дырявая и протекает – мокрые ноги не дают нормально вылечиться от простуды, одежда поношенная и кое-где протертая.
Художнику-шляхтичу, который всегда следил за своим внешним видом, стыдно. В Вильне работы нет. Но когда знакомый просит Дроздовича оформить ему магистерскую работу – сделать рисунки по анатомии, – то Язеп стесняется просить гонорар «праз далікатнасць».
В надежде улучшить свое материальное положение Дроздович принимает приглашение Товарищества белорусской школы и едет в Белосток рисовать декорации для любительского театра. Правда, товарищество тоже не может похвастаться финансовой стабильностью.
«Распачаў і яшчэ адно велічэзнае пано – тыльнік “Пушча” на казеінавым грунце… Аж цэлае кілё свежага харошага сыру тварожнага пусціў на розбараксаваны клей – аж шкода – чаму б мне самому яго не з’есці – замест бы на палотны ды на абрус у талеркі…» – сокрушается Дроздович.
Отчаявшись, Дроздович возвращается домой, где не был три года. Помогает родственникам по хозяйству. Как только получает гонорар от Белорусского музея в Вильне за серию альбомов о старосветском замковом строительстве, покупает брату несколько мешков пшеницы, сахар, муку, крупы, мясо – себе на пропитание.
Параллельно рисует «Жизнь на Луне», когда нет красок – мастерит из веток трости с ручками в виде ангелов, зверей, людей. Делает шкатулки, папиросницы, скрипки, вырезает на березовых досках портреты друзей.
Как Дроздович прививает вкус крестьянам
В 1934 году на Дисненщину приходит мода на ковры-маляванки – картины большого размера, написанные на домотканом холсте черного цвета масляными или самодельными клеевыми красками. У каждой уважающей себя крестьянской девушки висел над кроватью красивый расписной ковер.
Дроздович с энтузиазмом берется за новое дело, причем не столько ради заработка, сколько «дзеля развіцця эстэтычнага густу ў народзе». И если коллеги по цеху позволяли себе прийти в хату и срисовать пейзаж с открытки, то Дроздович гулял по лугам, думал, а потом выдавал очередной шедевр, в котором соединял народные образы с элементами стиля модерн.
Тракайскі замак, 1950 г.
В качестве платы за «дыван» Дроздовичу предлагали обед или ночлег. Художник соглашался – своего дома у него не было. Порой заказчики были готовы оплатить работу деньгами. Но доход за вычетом красок, масла, кистей получался таким себе: за 25 ковров – 81 злотый. Дроздовича беспокоило будущее: работа денег не приносила, жить было негде, семьи не было, здоровье от постоянных передвижений в любую погоду становилось хуже: «Я, як бессямейны і бясхатні, зусім бяспомачны жабрак, горай “трупа”, якім мяне тут ужо пачалі называць...»
Кстати, Дроздович только однажды рискнул посвататься к гимназистке. Но родители девушки ему отказали, «бо даху над галавой не меў». При этом к девушкам он относился очень хорошо: любил гадать по руке, вести светские беседы и танцевать.
Пьянство и астрономия
В середине 30-х годов в дневнике Дроздовича все чаще появляются упоминания «пра чарку»: встречаясь со знакомыми, художник был не прочь «употребить». Но порой такие встречи выливались в лекции по космологии!
«У тую хату… назбіралася шмат цікавых мяйсцовых сялян... якія закідалі цэлым радам навуковых пытанняў… Што такое неба? Як яно ўстроена і чаму гэта Месяц мяняець сваю форму выгляду? Як трымаюцца на небе гвязды, чаму яны свецяцца і да чаго прымацаваны?…»
«Прырода Месяца. Абязводнены цырк», 1942 г.
Увлечение астрономией Дроздович не оставил. Скитаясь, он продолжил размышлять об устройстве Вселенной. Монографию «Тэорыя руху ў касмалагічным значэнні» он напишет после войны, в 1948–1950 гг., и назовет «плёнам сваіх чвэрцьвекавых роздумаў над гармоніяй руху планет». Рукопись отправит в Академию наук БССР с просьбой опубликовать хоть в качестве гипотезы. Но ответа не получит.
И неудивительно: в то время на территории Беларуси вряд ли нашелся бы человек, знавший о планетах и космосе больше, чем Дроздович. Кстати, исследователь творчества Дроздовича Юрий Малаш в 1980-е обратился за рецензией к работе Дроздовича в журнал «Земля и Вселенная» при Российской АН. Ему ответили, что если бы работы Дроздовича были опубликованы в 30-х годах, то они были бы не менее интересны для истории астрономии, чем космологическая теория Джефриса-Джинса.
«Так у бальнічным, без труны, і пахавалі»
Воссоединение Беларуси в 1939 году Дроздович встречает с энтузиазмом. Его приглашают преподавать биологию, ботанику, астрономию и рисование в Лужицкую среднюю школу. К тому же выделяют дом и дают корову! Разве не об этом художник мечтал последние 20 лет?
Язеп Дроздович в 1940 г.
Но налаженный быт Дроздовича прерывает война, во время которой художник прячется на хуторе у друга Янки Почопки, где рисует картины, посвященные Франциску Скорине и Всеславу Чародею. В 1943 году пишет знаменитый автопортрет, где выступает трехглавым мудрецом как художник-краевед, астроном и историк.
«Аўтапартрэт», 1943 г.
После войны у художника стало ухудшаться зрение и чаще давала о себе знать язва. По некоторым сведениям, к концу жизни Дроздович спился. Известно, что он мечтал о большой выставке в Минске. К сожалению, его картины были разбросаны по разным деревням, а взять коня, чтобы собрать их, было не за что.
Странствующего Дроздовича люди любили и жалели. Когда пьяный бригадир телегой перевернул саночки художника, в которых лежали его пожитки, местные женщины бросились на помощь. По воспоминаниям земляков, Язеп всегда ходил чистым, в белой самотканой рубашке и кожухе. Летом – в льняном костюме, на ногах – деревянные башмачки с ремешком, которые он сам себе вырезал. Он был веселый, разговорчивый, голос у него был басовитый, красивый.
В 1954 году Язепа Дроздовича нашли без сознания на дороге у себя на родине. Местные завезли его в Подсвильскую больницу. Но 15 сентября, не приходя в сознание, художник умер. Его похоронили в Липлянах в больничной одежде, завернув в белое полотно. Родственники не успели с ним попрощаться.
Где можно посмотреть работы Язепа Дроздовича
До конца года в художественном музее идет выставка «Сусвет Язэпа Драздовіча», где можно увидеть его картины, ковры и скульптуры. Такие выставки бывают редко – обязательно сходите туда сами и сводите своих детей посмотреть на работы Гения. Билеты стоят 8 руб.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: CityDog.by.
*ООО «Самсунг Электроникс Рус Компани», ИНН 7703608910
однако-однако
зы не берусь судить о гениальности
мне не зашли его картины
и таки где комиксы из газет, неужто ничего не сохранилось?