«Гендер – это про то, почему мужчины не носят розовых юбок». Гендерная исследовательница рассказывает про нейросексизм

Почему люди придумывают себе мужской и женский мозг? Между нами действительно есть различия? А что с мозгом трансгендерных людей? Сходили на лекцию научной журналистки и гендерной исследовательницы Алексы Тим и сделали для вас конспект.

АЛЕКСА ТИМ
гендерный исследователь и научный журналист

По приглашению ECLAB в Минск приезжал российский гендерный исследователь и научный журналист Алексей Тимошенко. В рамках гендерной концентрации ECLAB он проводил курс «Социальное измерение сексуальности». Алексей – гендерквир, то есть его гендерная идентичность, отличная от мужской и женской, она понимается как обобщающая для разных вариантов идентичности. Поэтому на лекции Тим разрешила обращаться к себе в двух местоимениях – «он» или «она».

Как наш мозг зависит от нас

В XIX веке при строительстве железной дороги в США одному из рабочих сильно травмировало мозг ломом. Мужчина выжил. Этот случай позволил много узнать о том, как мозг связан с поведением. Что, в частности, повреждение передних областей и коры мозга приводит к тому, что у людей случаются проблемы с контролем своих эмоций. У них, грубо говоря, портится характер. 

Мозг на нас влияет, но, когда мы начинаем говорить про «мужской» и «женский» мозг, выясняется, что это гораздо более тонкие материи, чем в ситуации, когда человеку в голову прилетел лом, пролетел насквозь – и человек после этого поменялся в характере.

Мозг нейропластичен – он меняется из-за любых наших действий. Классический тому пример, который часто цитируется в научпопе, – это исследование мозга лондонских таксистов до и после обучения. Чтобы стать таксистом в Лондоне в тот момент, нужно было сдать достаточно сложный экзамен на знание городской географии. Таксист должен был знать все улицы, знать, как к ним проехать.

Длительная подготовка к экзамену приводила к тому, что у таксистов в мозге увеличивался определенный участок, а конкретно гиппокамп. Он связан и с кратковременной памятью, и с ориентацией на местности. Но правильно ли говорить о том, что после обследования лондонских таксистов выяснилось, что мозг таксиста отличается от мозга всех остальных? Мы не можем засунуть новорожденного ребенка в томограф и сказать: «Поздравляем, у вас таксист». 

Швейцарские медики решили просканировать мозг людей, неудачно покатавшихся на лыжах. Причем не просто неудачно, а сломавших себе правую руку. Первое сканирование мозга ничего необычного не показало. Через две недели после падения лыжникам повторно делали томограмму и выяснили, что часть моторной коры, которая связана с работой правой руки, стала немного меньше. А область, которая связана с левой рукой и которой пришлось неожиданно пользоваться, увеличилась. 

Мозг меняется при обучении музыке, скалолазанию, игре в гольф. Есть даже работы, в которых показан эффект медитации. Очень многое из того, что мы делаем, меняет наш мозг.

Почему девочкам нравится розовое, а мальчикам – голубое

«Разгадка этой закономерности кроется в нашем прошлом охотников и собирателей со времен каменного века. С эпохи, когда женщины собирали разные фрукты и ягоды и им надо было отделять розовое, оранжевое и персиковое от зеленого. Поэтому женщина эти цвета любит, а мужчинам нравится голубое, потому что это цвет ясного неба, при котором хорошо охотиться. 

Так мозг женщин-собирательниц стал запрограммирован на фиолетовый, розовый и красный – под цвет спелых фруктов и ягод».

Плод кассавы.

Посмотрите на плоды кассавы, которые находятся в 10 сантиметрах под землей. Это съедобные коренья в Африке, на прародине человечества: видны розовый, красный и где-то фиолетовый цвета. И это было повседневной пищей многих людей. Цвет, расположение под землей – все сходится с гипотезой.

А вот женщины из племени инуитов, которые тоже добывают еду. Это Северный Ледовитый океан, залив Коронейшен. И они явно не ягоды с фруктами собирают.

Современные антропологические данные по обществам, которые до сих пор не перешли в индустриальную эпоху и которые более-менее питаются так, как питались люди десятки тысяч лет назад, показывают, что рацион у них различается радикально. Например, у тех же инуитов мяса и  рыбы в рационе больше 90%.

Даже в Африке у двух разных народов рацион разный. Если у всех людей диета была очень разная, то как могла сформироваться склонность к розовому, тем более к зеленому и голубому? Получается, что охотники видели пасмурное небо и говорили: «Да ладно, посидим еще пару дней без еды»? 

Есть и другое объяснение того, что феномен розового и голубого действительно существует. Американский профессор Джо Паолетти в своей книге «Розовое и голубое: различие мальчиков и девочек в Америке» пишет, что детская одежда до конца XIX века была цвета натуральной ткани, потому что красители стоили очень дорого.   

А когда начала формироваться химическая промышленность, выходило много отходов в виде каменноугольной смолы – химики синтезировали из нее дешевые анилиновые красители. И тут начался бум, потому что люди красили вообще все. 

Люди стали рассуждать, какой цвет больше подходит мальчикам, а какой девочкам. В американской прессе начала XX века на это счет встречаются разные мнения, и в том числе есть мнение, что мальчику подходит смягченный вариант цвета бога войны, то есть розовый. Потому что красный – цвет мужественности, а мальчика все-таки надо сделать чуть мягче, поэтому будет розовый. А девочке сделаем цвет богини любви Венеры. Изначально был синий, но, опять-таки, это же девочка – пусть будет голубенький. 

Этот конструкт существует в районе ста лет, и гены с биологией тут ни при чем.

«Гендер – это про то, почему мужчины не носят розовых юбок, а пол – про наше тело как таковое»

И тут возникает вопрос про гендер, про то, что это именно социальный феномен: многие вещи в нашей жизни гендерно маркированы, потому что создаются воспитанием. 

По природе у людей нет склонности надевать юбки или избегать их. Более того, сейчас можно найти пример «гендерно ненормальной» одежды, к которой все привыкли: например, традиционное одеяние священнослужителей во многих конфессиях – это длинная одежда. И если ее представить яркого цвета, да еще на мужчине, то она, скорее, вызовет недоумение. Гендер – это про то, почему мужчины не носят розовых юбок, а пол – про наше тело как таковое.

Значит ли это, что все изменения мозга происходят только из-за социума или есть какие-то врожденные? Это очень сложно понять, потому что никто никому не даст контрольную группу детей, чтобы посадить в подвал и сравнивать с теми, кто воспитывается нормально.  

Так же можно сказать про отличия человеческих тел. Тела отличаются размахом рук, ростом, массой, обхватом груди, бедер, талии. Например, у человека рост 176 см и обхват бицепса 34 см. Можно ли сказать, что это персона с мужским телом? Среднее значение по всем мужчинам может отличаться от среднего значения по всем женщинам. И внутри одной группы различий может быть гораздо больше, чем между группами. 

Мозг мы можем сравнивать по массе, по проценту серого вещества, по размерам в миллиметрах, по количеству нервных клеток, по площади разных участков. Но первый вопрос состоит в том, насколько эти различия значимы. И второй вопрос: не окажется ли так, что различий внутри одной группы будет намного больше, чем различий между группами?

Многие работы показывают, что мужчины немного лучше в пространственном мышлении. Но это не та разница, которая не позволяет всем женщинам заниматься черчением. 

А что с мозгом трансгендерных людей?

Нейробиологи пытались понять, чем мозг трансгендерного человека отличается от мозга цисгендерного человека. Одна из работ 2017 года показала, что у трансгендерных людей наблюдается повышенная активность мозга в определенной области коры, в так называемой островковой доле. Вот, казалось бы, нашли причину. 

Но есть одна проблема: повышенная активность в этой же области в других работах была выявлена у людей с депрессией и нарушением восприятия собственного тела. Может быть, это врожденное, а может, и следствие гендерной дисфории – ощущения глубинного несоответствия своего тела, своей гендерной идентичности.

Очень сложно установить, что здесь причина, а что следствие. Может, потом другой коллектив ученых получит другие данные или наберется сотня похожих данных – какая-то мозаика сложится.

Estrogen and multitasking.

Мозг и гормоны

В одной из журнальных публикаций есть информация о том, что дофамин и женский половой гормон эстроген влияют на карьеру: «Именно эстрогены повышают креативность, работоспособность, устойчивость к стрессу и обостряют память. Они помогают здраво смотреть на вещи, уходить от конфликтов и проявлять терпение. А мужчины так не умеют, потому что у них главный запевала – тестостерон». Тогда вопрос: как при этом мужчины умудряются работать авиадиспетчерами? 

В научной публикации журнала Psychological Science 2013 года можно прочитать о том, что ученые изучали влияние женских половых гормонов на многозадачность. Причем рассматривали разные случаи с многозадачностью. Больше всего эстрогена у женщин вырабатывается в период овуляции. И в это время, по мнению ученых, женский мозг с многозадачностью справляется хуже мужского.

Это по-прежнему различие в средних величинах. И это не значит, что все женщины в момент овуляции будут работать хуже, чем произвольно взятый мужчина. Но на сравнении средних, даже на конкретной работе, разница была такова: результат оказался прямо противоположным тому, что нам писали в журнале. 

Еще одно похожее исследование, опубликованное в журнале Psychological Research в этом году, показывает, что ученые вообще не нашли никакой связи между гормонами и многозадачностью. То есть получается, что многозадачность у обоих полов либо одинакова, либо у женщин даже чуть хуже. 

Если мужской мозг действительно многозадачен, то давайте посмотрим, какие работы реально требуют многозадачности.

И если говорить о требованиях к профессиям, то нельзя не затронуть часто обсуждаемый список профессий, запрещенных для женщин. Его часто обосновывают не мозгом, а физиологией и анатомией: «Женщинам нельзя поднимать тяжелое, потому что это может вызвать проблемы с репродуктивными органами». Или: «Женщинам не стоит иметь дело с бактериологической опасностью, химическими веществами, ионизирующим излучением».

А кто чаще всего подмывает больных в инфекционном отделении? Больной человек, которому надо поменять белье, может весить больше 100 килограммов. Является ли эта работа свободной от влияния химических веществ, если потом еще надо продезинфицировать хлоркой пол? 

Недавно норвежские исследователи проанализировали показатели здоровья легких – например,  объем выдоха – у женщин, которые по работе часто имеют дело с бытовой химией. Выяснилось, что у тех, кто регулярно с этим работает, легкие примерно в таком же состоянии, как у людей с двадцатилетним опытом курения. То есть работа, которую мы считаем специфически женской, оказывается, в общем, не столь полезной. 

Мы говорим о том, что женщинам нельзя поднимать тяжелое, но при этом коляска с годовалым ребенком и продуктами может весить 26 килограммов. В России по трудовым нормативам для женщин больше 15 килограммов поднимать нельзя. Но никто не говорит, что нужно ввести закон, по которому женщины сидят с ребенком до полугода, а когда вес ребенка вырастет до 8 килограммов, то пусть с ним будет сидеть папа.

Не только мозг, но и наша биология в целом оказывается не менее однозначной, чем это часто кажется. Чтобы уложить явление в целую картинку, потребуется много других научных работ и какие-то дополнительные теоретические рамки. Пока этого нет. Для того чтобы каждому из нас отличить ерунду от чего-то вменяемого, достаточно знать английский, пользоваться поиском и владеть хотя бы школьным курсом биологии.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: архив Алексы Тим, thefarmersvoice.net, pbs.twimg.com.