Старинные фотографии, мебель, которая красиво старится, и ощущение загородного дома – в новой серии бесконечной истории о красивых и необычных квартирах минчан.
Ирина Налимова – один из самых известных дизайнеров интерьеров в Минске. За возможным в таких случаях бахвальством стоят факты: даже если вы никогда не бывали в магазинах «Бункер», клубе Bronx, легендарном News Cafe, скандальных «Блондинках», то наверняка слышали об их «приличном дизайне». Художник по образованию, дизайном интерьеров она занимается около 20 лет.
Понятно, что квартира (считай, дом) мечты – это была основная цель нашей встречи. Однако мы не удержались и стали заводить с Ириной разговоры на другие, не менее интересные, темы, прогуливаясь по первому и второму этажу. На третьем у Ирины поселились гости – вполне обычное явление для этой квартиры.
Первое, что поражает в квартире Ирины, – удивительное для минчан количество старых семейных фотографий и несовременной мебели. Не менее удивительными кажутся истории, которые рассказывает Ирина о своей семье.
– Моя мама из Казани, до революции прадед был промышленником – конный завод в Саратове: отправляли лошадей в Англию. Естественно, после революции семья скрывала свое происхождение. Прадеда утопили большевики в Волге вместе с женой. Брат прадеда, профессор Казанского университета, усыновил детей (мою бабушку и еще двоих), которые остались сиротами. У бабушки было приличное образование, поэтому она зарабатывала уроками французского и шитьем – была законодательницей моды в Казани и все себе шила сама. Отец родился в Архангельской области: там, в деревне Няндома, половина Прокопьевых, а вторая половина – Панфиловых. Он журналист, учился в Минске и остался здесь. А мама педагог, преподавала в БГУ. Я родилась в Минске, в роддоме №1, который возле Академии наук.
Гостиная
Квартира-студия Ирины – это две объединенные квартиры в сталинке и удивительный лофт, который раньше был «жутким-жутким чердаком»:
– В свое время мне удалось убедить городские власти, что я нуждаюсь в мастерской, которую организую и обустрою сама. Так, по сути, получилась не квартира, а дом. С точки зрения оформления дом – более продуманная и законченная художественная форма.
Ирина сразу предупреждает:
– Я не люблю обозначать стили: возможно, прованс, чуть-чуть от голландцев, что-то от русской избы, больше французского. Я не умею делать минимализм или модерн, для меня это немного скучно. Я могу восхититься работами Старка или Келли Хоппен, я бы даже хотела шире мыслить или изобрести что-то очень необычное, как Карим Рашид, но самой в таких интерьерах некомфортно.
– Самые любимые вещи – те, которые «красиво старятся». Такие вещи от старости становятся только лучше – это, кстати, принцип французов, бельгийцев, голландцев.
– Тем более это странно слышать в Беларуси. У нас в культуре за последние 80 лет укрепилась аксиома: старым вещам место на помойке, а не в доме.
– Это постсоветские, как бы сказать... последствия. Все эти одноразовые яркие тряпки, блестящие интерьеры, дорогая, вычурная мебель – последствия советского режима. Хочется всего золотого, дорогого, блестящего. Если бы не было чертовой революции, сейчас мы были бы с очень похожими на европейские культурными пристрастиями; для европейцев важна тяга к простоте. Но для этого, мне кажется, нужно лет сто.
Этому буфету тоже около ста лет:
– Очень яркий представитель русского столярного искусства. На нем был здоровенный слой из восьми разнообразных лаков, он изъеден жучком и найден в гараже у приятеля-антикварщика – я содрала лак, пропитала и покрыла морилкой. И ничего больше не делала.
Кухня
Если мы говорим о квартире Ирины как о месте, где все дышит югом Франции, то кухня – средоточие прованса. Винтажный голубой, старые шкафчики с туалетными защелками, потрепанные минской непогодой рамы, керамика и стекло – образ целостный и безупречный.
– Что сейчас является «минским стилем»?
– Все очень по-разному, но часто нелепое нуворишество. Недавно у меня был заказчик, который с ходу заявил, что хочет Юсуповский дворец, ну, Гатчинский в крайнем случае. «Прям вот так?» – «Да, прям вот так!» – «Бюджет представляете?» – «Да не вопрос!» Начинается работа и, естественно, начинаются запинки и задержки: «Ой, ладно, да поехали в Польшу на строительный рынок, там что посмотрим». Почему крайне неудобно связываться с дворцовым классическим стилем? Это очень денежноемко, как минимум. И практически всегда получается, что «налепили», в лучшем случае выходит китч. Уметь грамотно смешать и включить иронию – вот это высший пилотаж.
Минским заказчикам (безусловно, не всем, а в отдельных «запущенных» случаях) не хватает визуального опыта и сформированного вкуса: да, хочется чего-то нового, но получается нелепо. Пытаются копировать приемы современных западных авторов, но нет понимания функции и эстетики, нет основ, нет знаний. Вот и получаются дома, такие как «Китайская стена» (многоэтажный дом «У Троицкого» – авт.): вроде как похоже, но немного чужеродно и по-деревенски. Я думаю, что в таком случае лучше развивать что-то традиционное. Чтобы быть авангардистом, нужна серьезная теоретическая и практическая база. Хотя в Минске есть и дизайнеры, и заказчики с прекрасным вкусом. Их мало, но они есть.
Детская, спальня, ванная и хозяйственная комната
Комната сына Ирины, Влада, осталась такой, какой была 12 лет назад.
– Самое смешное, что сыну уже 23, а он говорит, что ничего менять в комнате не хочет: «Есть посерьезнее задачи!» Это белорусская, кстати, мебель. Нормальная, простая.
Тем не менее Ирина вполне осознанно и без ложных сантиментов признает: она часто прибегает к услугам IKEA.
– Это удивительно: сколько в Минске и Беларуси инженеров, конструкторов с мозгами, производств много, дерево свое. У нас же все условия есть – мебели нет. Решила я как-то, что нужно купить маленькую кухню – два метра – для подруги (у нее квартира на Козлова). Озаботившись поиском, обошла магазинов шесть производителей кухонь. Там кухни, кстати, не самые плохие. Но стандартный ответ продавцов заключался, как правило, в следующем: «Нас кухни меньше 7 метров не интересуют». – «Вы считаете, что в 90% минских квартир такие кухни? То есть несчастные шведы в IKEA думают про такие двухметровые кухни, а нам слабо?» – «Ну и езжайте к своим шведам!»
Или: «Да, мы попробуем». – «Мне надо за неделю». – «Не, вы что?! 3 месяца!» За три месяца и в Италии сделают, привезут и уедут. И цена у нас такая странная... 700 у. е. за метр погонный. IKEA точно дешевле, подогнать можно под любой размер, и качество отменное. Заказали – на следующей неделе она уже установлена на кухне.
В спальне Ирины кровать шведская, но тут же стоит белорусская мебель (из Бобруйска):
– Я просто взяла и поменяла ручки на комоде, покрасила по-другому – и выглядит сейчас очень здорово. На потолках, естественно, была дранка – от нее остались крестообразные следы, – штукатурка и прочее. Когда все демонтировалось, обнажились деревянные балки. Так создалась атмосфера дома.
– Для меня всегда важна ванная комната, – продолжает Ирина. – Это место, где проводишь много времени. В этом месте за стенкой друг от друга были два санузла – от одной и от другой квартиры. Когда мы снесли стены, получилась одна – именно «ванная комната». Плитка польская, недорогая – просто рисунок классический, придуманный еще во времена готики. Я всегда мечтала о ванной с окном. Большое окно в данном случае сделать было невозможно, так как это несущие стены, но была возможность прорезать крошечное окошко, а шестигранная форма повторяет фрагмент рисунка плитки.
Хозкомната и гардероб – как контрольный выстрел в голову обывателя, для которого квартира Ирины – сплошь непростительная роскошь. Хотя еще сто лет назад минчане жили в похожих условиях. Наше отношение к комфорту, красоте дома и, собственно, к самому дому как храму семьи, по мнению Ирины, поменялось после 1917 года.
– На что могли бы быть похожи квартиры минчан сейчас, если бы не было 1917 года?
– Когда я училась в «глебовке», мы, студенты, как бы это помягче выразиться, были ограничены в средствах, попросту у нас не было денег и поэтому мы гуляли по городу. Потом, в 1990-х, когда я уехала в академию в Витебск, приезжая каждые два, три месяца, видела, как вымываются интеллигентные лица, как они исчезают. Минчане, которые могли найти себе более высокооплачиваемую работу, массово уезжали за границу. Их заместили другие лица. Лет сто нужно, чтобы все это восстановилось. Но помните, что у белорусов богатейшая история, начиная с Великого княжества!
– Пессимистично.
– Мне очень нравится Минск, я никогда не жалела, что моя мама уехала из Казани и что именно здесь я родилась. Я считаю, что в Минске очень интеллигентное пространство. Вопрос в другом: как много уйдет времени на реставрацию общего уровня культуры. Но однозначно Минск притягивает: мои многочисленные друзья-иностранцы, приехав сюда один раз, постоянно возвращаются. И они единодушны во мнении: Минск лучше Москвы, Вильнюса, Питера в смысле людей, атмосферы, не так суетно и грязно. И минчане ничуть не азиаты: в этом регионе, считают они, белорусы – самая европейская нация. Не литовцы, не русские, не украинцы. Мы этого не видим, а люди приезжие отмечают сразу.
Второй этаж
Мы поднимаемся на второй этаж, Ирина показывает старые немецкие кресла, которые ей подарили друзья-реставраторы («типичное немецкое арт-деко. Я попросила, чтобы они оставили внутри конский волос: они просто перетянули кресла, соскребли слои лака»), сама садится в старинное кресло, привезенное из Казани, доставшееся в наследство от деда. Ирина рассказывает, что друзья-итальянцы, которые приезжают к ней в гости, гуляют по Минску и узнают в его чертах родную архитектуру эпохи Palladio.
– С точки зрения дизайнера интерьеров, что можно посоветовать людям, которые стремятся изменить свой дом, но понимают, что им не хватает знаний и вкуса?
– Если у вас есть совершенно четко и точно сформулированные желания и предпочтения, то дизайнеров интерьеров хватает. Конечно, уровень отличается: образование Академии искусств лучше, чем в БГУ, например, где дизайн преподают слабо. Но главное не в этом. Конечно, все читают, смотрят, лазят в интернет. Но немногие готовы путешествовать с культурной целью. В основном это шопинг либо пляж.
У меня был период в жизни, когда все, что зарабатывала, тратила на путешествия. И мне было все равно: поеду я на автобусе, буду не спать 5 ночей, но зато попаду в Польшу, Германию, Бельгию и Францию. Путешествия – источник визуального и тактильного опыта, который самый важный, расширяется кругозор и сознание.
Ирина уверена: чем проще и лаконичнее будет интерьер, тем больше он проживет. И, конечно, цвет – особенно в минских погодных условиях.
– Но с цветом достаточно трудно дружить, особенно людям, у которых нет генетической привычки и воспитанного вкуса. Белый, теплый серый всегда выигрышные и безошибочные. Даже если ты возьмешь хрущевку с заскорузлыми дверями, гнилыми окнами и кривыми стенами и просто все это «замочишь» в белый – уже будет как минимум светло и стильно.
Фото: CityDog.by, личный архив героини.