В воскресенье, 14 декабря, в Украине прошла пресс-конференция беларуских политзаключенных, которые буквально за день до этого вышли на свободу. На встречу с журналистами пришли Виктор Бабарико, Мария Колесникова, политолог Александр Федута и правозащитник Владимир Лабкович. Но, кажется, к ответам, которые дали участники конференции, беларусы (и не только) не были готовы.
CityDog.io собрал пять спорных моментов, которые больше всего обсуждают в соцсетях. А также попросил комментарий политологини Розы Турарбековой – о том, нормально ли проводить пресс-конференцию на второй день после освобождения политзаключенных и к чему могут привести в дальнейшем их ответы.
Участники пресс-конференции слева направо: Владимир Лабкович, Виктор Бабарико, Мария Колесникова, Александр Федута. Скриншот: YouTube.com.
Колесникова: «Я говорю спасибо Александру Григорьевичу». Беларусы: благодарить виновного – это нормально?
Всего пресс-конференция длилась почти полтора часа. И началась она с речи Марии Колесниковой: экс-политзаключенная отметила, как сложно найти слова, чтобы описать радость снова оказаться на свободе и от того, что было освобождено так много людей.
Также она от себя лично поблагодарила всю свою семью, близких, друзей и коллег за поддержку, Дональда Трампа – «за то, что дело сдвинулось с мертвой точки», Владимира Зеленского и весь украинский народ – «за то, что приняли, и за то, что вчера и сегодня мы чувствуем вашу любовь и поддержку».
– Я говорю спасибо Александру Григорьевичу за то, что он сделал возможным освобождение людей, наше освобождение. И я буду приветствовать все дальнейшие шаги в этом направлении, – заявила Мария Колесникова, очевидно имея в виду правителя Беларуси.
«Пополнение. Очередные освобожденные, выторгованные за послабление диктаторам, рассыпались в словах благодарности. Не тем, кто их выторговал. Тем, кто держал в тюрьме. Мария Колесникова поблагодарила Лукашенко на своей пресс-конференции в Украине. Войну в Украине осудить отказалась. Знакомо», – написала в соцсети X пользовательница GalinaSaton.
«Уменне знайсці за што падзякаваць свайму апаненту і ворагу – прыкмета моцнага чалавека», – высказал свое мнение в Threads ddanekin.
«Не питаю никаких иллюзий по поводу беларуской оппозиции, хотя мне импонирует Колесникова. Но все же любого освобожденного из концлагеря первую неделю ни о чем, кроме здоровья, я б не спрашивал», – написал Коваль Вакула.
Мария Колесникова. Скриншот: YouTube.com.
Бабарико о войне: «Я вообще ничего не могу сказать». Беларусы: не называть войну войной – это ок?
Во время пресс-конференции журналисты несколько раз задавали вопросы экс-политзаключенным по поводу войны в Украине – о том, какую информацию об этом они получали, находясь в тюрьме. Оба раза Виктор Бабарико брал в руки микрофон, чтобы высказаться:
«Мы ничего не знаем достоверно. Почему? Потому что в тех условиях, в которых мы находились, доступ к информации был очень-очень ограниченный и только (я не говорю, правдив или неправдив) односторонний, то есть со стороны беларуских СМИ. Поэтому комментировать что-то и давать оценку, когда ты знаешь позицию только одной стороны, – вещь бессмысленная. Поэтому всё, что касается происходящего во внешнем мире, в особенности где вопросы касаются каких-то спорных моментов, в которых присутствует больше, чем одна сторона, я думаю, от нас вы мало что получите», – отметил он.
И добавил: «С самого раннего детства про войду мне известно то, что война – это всегда плохо. <...> Что касается конкретно здесь, как я уже сказал, война – это причина страданий для в первую очередь тех стран, которые вовлечены, и для людей. Но самое страшное, что война является на самом деле точкой, которая разъединяет. Поэтому комментировать какие-то вещи, когда ты практически ничего не знаешь и знаешь только односторонне… Я вообще ничего не могу сказать...»
«Нарэшце гляджу прэс-канфу з вызваленымі палітвязнямі, і першае, што хочацца зрабіць, накрычаць на тупых каментатараў, якія чакаюць ад людзей, якія толькі выйшлі, нейкіх палітычна слушных заяваў. Дайце людзям ачуняць і хаця б трохі пачытаць навінаў, блін. Ну і пра “чаму не на беларускай” – а дзе ім было ў турме яе практыкаваць? З вертухаямі, каб у ШЫЗА часцей аказвацца, ці як», – отметила alka_ra.
«Не говорите мне ни слова, что они типа сидели долго, а ты сидел мало. Надеюсь, в Литву они не приедут, ни один, ни вторая. Вот уже где тот случай, что ни тепло, ни холодно от того, что их выпустили», – написал alex_kryshtal.
«Я ведаю, што мая думка наконт гэтага наогул нічога не вырашае і нікому не патрэбна. Але, пакуль што, з усіх апошніх вольных палітвязняў, што я слухала, мне спадабаўся толькі Алесь Бяляцкі, часткова Лабковіч ды Фядута і зусім не спадабалася, што адказвалі Калеснікава з Бабарыкам на 1-й канферэнцыі. Так, я разумею, што яны толькі з турмы, у стрэсе, нічога не ведаюць і, мабыць, рана ў іх гэта спытваць. Але пакуль слухала, не магла аддзелацца ад думак, што мне стыдна слухаць іх адказы наконт Украіны», – отметила escargon_travel.
Колесникова: «Я сочувствую и глубоко разделяю потерю Украины, потерю России».
Беларусы: сочувствовать агрессору – это как вообще?
Блогер Владимир Золкин, решив ввести участников конференции в контекст, упомянул о селе Ягодное, где россияне загнали в подвал местных жителей и держали там 80 дней в бесчеловечных условиях. «И вот нашлись беларусы, которые стали на нашу сторону, пришли для того, чтобы убивать тех, кто пришел на нашу землю, куда их никто не приглашал, чтобы убивать нас. И я все-таки хочу услышать от вас ответ. Поддерживаете ли вы идеи таких людей?» – спросил в конце блогер.
Первым ответил Виктор Бабарико:
– Вопрос не касается национальности. Вопрос не касается правоты, неправоты или всего остального. Все, что совершается против человечности, оно бесчеловечно. Его нельзя поддерживать. Но, еще раз подчеркну, такие действия не могут поддерживаться, и они не зависят от того, где человек родился. Они зависят от моральных принципов самого человека. И их нельзя поддерживать ни в коем разе. <...>
Виктор Бабарико. Скриншот: YouTube.com.
Мария Колесникова поддержала мнение Бабарико и отметила:
– Война – это ужасно. И то, что делают люди, это ужасно. Мне кажется, что сейчас наступил момент, когда это может прекратиться. И я очень хочу, чтобы это прекратилось. И я знаю, что миллионы людей по всей земле очень хотят, чтобы этот ужас прекратился, чтобы остановились убийства людей, чтобы остановились такие бесчеловечные поступки, чтобы люди вспомнили, что они люди и зачем вообще мы все пришли в этот мир. Очень тяжело об этом слышать. Здесь оправданий действительно никаких не может быть. Я сочувствую и глубоко разделяю потерю Украины, потерю России и всех, кто страдает здесь. Это большая боль, и это должно прекратиться».
«“Спасибо Лукашенко”, “А повторите вопрос на русском”, “Мне жаль русских военных”. Освободились – хорошо. А так пошли вы на х*й с такой оппозицией», – высказался nickde.live.
«Карацей, Лабковіч, Бабарыка, Калеснікава не змаглі адказаць на пытанне, хто на каго напаў і ці падтрымліваюць яны беларускіх добраахвотнікаў. Усё неадназначна, мы за мір і г. д. Спадзяюся, у палітыцы ў іх будучага няма», – написал naziralnik.
«По поводу пресс-конференции. Я надеюсь и верю, что единственная причина говорить то и так, как про войну в Украине сказали Мария и Виктор Дмитриевич, – это следование условиям освобождения остальных заложников, которые сейчас в плену лукашистов. Не хочется верить, да и не верится, что эта позиция может быть искренней. Количество и условия лет в тюрьме тут не играют никакой роли», – отметил в Threads пользователь alexei.ivasechko.
«Можна злавацца на Бабарыку і Калеснікаву, а можна дапусціць, што іх пазіцыя – гэта пазіцыя большасці беларусаў і беларусак унутры краіны. І з гэтага пункта гледжання гэта не самая дрэнная пазіцыя. Цалкам магу зразумець рэзкую рэакцыю грамадзян Украіны, якія штодня наўпрост сутыкаюцца з жахамі вайны, але суайчыннікі маглі б быць і крыху менш рэзкімі. Я таксама не згодны з гэтымі адказамі, але слаць праклёны і выкрэсліваць кагосьці з беларусаў – гэта ўжо, на мой погляд, занадта», – поделился мнением benzinchik.
«Вельмi радуюся з таго, што людзі змаглi выйсцi з беларускае катавальні, і адначасова разумею, наколькі відавочна стала пасля прэс-канферэнцыі, хто да зняволення насамрэч знаходзіўся па вялікім рахунку ў расейскае прасторы і, напэўна, самі таго не заўважалі», – высказалась kristiinarokashevich.
Колесникова: «Красная помада – это классно».
Беларусы: как можно быть такими инфантильными в 2025 году?
На пресс-конференции затронули и красную помаду Колесниковой, отметив, что в Беларуси она стала символом солидарности. На что Мария ответила: «Красная помада – это классно». И правда, после того как стало известно об освобождении политзаключенной, пользователи и пользовательницы соцсетей даже запустили (скорее случайно) флешмоб – красить губы помадой такого цвета. Но нашлись и те, кто критически отнесся к такому жесту:
«Эта вот волна “красной помады” как будто бы... ну, знаете, как будто кто-то сказал “надо”, и все побежали. Стадный инстинкт в действии, не иначе. Интересно, сколько из тех, кто сейчас постит фото с красной помадой, вообще в курсе, кто эти люди, за кого они боролись, и что на самом деле происходит? Или это просто очередной способ “быть в теме”, не особо вникая? Какая-то поверхностная, шаблонная солидарность. Возникает вопрос: а где здесь искренность, а где просто следование за толпой?» –поделилась мнением svet_odnoy_dushi.
«Божухна, ды гэтыя сардэчкі і чырвоная памада – ну такі ўжо інфантылізм у 2025, ну як на гэта можна весціся», – считает echarde.
«Флэшмоб з чырвонай памадай паказаў, што людзі старонку не перагарнулі», – отметил andre_architects.
«Я терпеть не могу красную помаду. Но сегодня – накрашусь. Не потому, что вдруг полюбила, а потому что дело не в цвете. Красная помада – символ Марии Колесниковой и свободы. А еще – символ нас, беларусок: разных, упрямых и вместе. Так что потерплю. Ради свободы», – поделилась irylu1.
Экспертка: «Они не лидеры сейчас»
Также в соцсетях активно высказываются еще по двум моментам. Одни считают, что пресс-конференцию провели очень рано – нужно было дать время политзаключенным отдохнуть и немного погрузиться в контекст происходящих событий. Другие утверждают, что Виктор Бабарико, Мария Колесникова, Александр Федута и Владимир Лабкович могли отказаться от участия в мероприятии, если понимали, что не могут дать четкие ответы на вопросы.
«Можаце мяне ненавідзець, але мне здаецца, калі б выратавалі людзей з “галоднага вострава”, іх спачатку скіравалі б на лячэнне, а потым савалі мікрафоны, каб пачуць іх думкі. Чаму з былымі палітзэкамі робяць іначай? Няўжо незразумела, што людзям, якіх катавалі і трымалі ў інфаізаляцыі, спачатку патрэбна рэабілітацыя, а потым усё астатняе?» –отметила a.siliankova.
«Людзі, хто называе ўчорашніх палітвязьняў ватнікамі праз інтэрв’ю, вы адэкватныя? Такое ж пытаньне да журналістаў. Вязьні яшчэ ўчора сядзелі ў турме без аніякай магчымасьці даведацца інфармацыю пра сітуацыю, яны ўсё яшчэ жывуць у 2020 годзе. Ня кажучы ўжо пра тое, якія мэтамарфозы праходзіць псіхіка ў тых цяжкіх умовах. Я выйшаў з турмы больш за 2 гады таму, і я ўсё яшчэ час ад часу думаю, ці варта штосьці казаць. А вы тут чакаеце праўду-матку ад людзей, хто ўсё яшчэ галавой у турме», – отметил zahar.yanousky.
«Их никто не заставлял давать это интервью, и Колесникова очень разочаровала», – отметила Princesska.
«Возможно, им запретили называть зло злом, войну войной, а агрессора убийцами и преступниками. Но у них был выбор не пойти на пресс-конференцию. Они могли отказаться, как это сделали 100 других освобожденных политзаключенных, которых привезли в Украину», –высказалась в Threads пользовательница sheiby.
Политологиня Роза Турарбекова в своем телеграм-канале поделилась размышлениями по поводу прошедшей встрече с журналистами. По ее мнению, первое, что нужно учитывать в подобных ситуациях, – никаких пресс-конференций с людьми из изоляции, в том числе из тюрьмы, «до восполнения пробелов».
CityDog.io созвонился с эксперткой и попросил прокомментировать эту мысль.
– На пресс-конференции были люди, которые длительное время пребывали в информационной, даже человеческой изоляции, люди, которые все еще психологически находятся там. Ведь было видно, что они отвечают с оглядкой, что этот пресс на них продолжает действовать, – это же как фантомная боль фактически. По моему мнению, проведение такого мероприятия психологически абсолютно нечестно, несправедливо в отношении этих людей. Потому что это ставит их в неравные условия со всеми остальными – теми людьми, которые каждый день находятся в условиях свободного доступа к информации, свободны и так далее.
Я не хочу и не буду ругать журналистов, их желание в данном случае получить какой-то эксклюзив, свежую информацию... Только здесь речь может идти о том, что, собственно, они переживали в тюрьме. Но спрашивать у них о войне, которую они не знают (это не совсем так: после начала полномасштабной войны на сайте Бабарико появилось сообщение, осуждающее войну России против Украины. Сообщение, по словам команды политика, было передано самим политзаключенным. – Ред.). Считаю, что это не очень корректно. Совсем некорректно. Если они об этом что-то и знали, то не имели возможности подтвердить ту информацию, которую получали.
Александр Федута. Скриншот: YouTube.com.
– Как думаете, если бы эта пресс-конференция проводилась в другой стране, вопросы и ответы были бы другие?
– Вопросы были бы точно другие, потому что у нас есть пример того, как проводили пресс-конференцию с политзаключенными в Литве. Я имею в виду, когда освободили Тихановского и не только его. Там были беларуские медиа, которые в контексте и которые понимают ситуацию. Кроме того, событие контролировал по крайней мере Офис, чтобы не задавались какие-то шокирующие, неприятные вопросы. Не в том смысле, что прессе рот затыкали, но с учетом того, что политзаключенные очень уязвимые люди.
Хоть мы и получили очень много важной информации в ту пресс-конференцию, даже в этом случае я не до конца уверена, что это была хорошая идея – проводить ее. Даже тогда, я знаю, часть политзаключенных отказалась от того, чтобы принимать участие во встрече, и сейчас, когда они увидели нынешнюю пресс-конференцию, сказали, что это, конечно, риск. Так нельзя с людьми обращаться, им надо дать возможность прийти в себя. Это просто некорректно. Я понимаю, может быть у журналистов и редакторов свои соображения, но, с моей точки зрения, это нехорошо.
– Как всё сказанное политзаключенными на пресс-конференции может отразиться в дальнейшем?
– Я надеюсь, что хватит здравого смысла понять, что эти люди в тот момент были уязвимы и что они не были просвещены. Они не имеют никакой возможности объективно оценить ситуацию с информационной точки зрения. Это первое.
Второй момент: я надеюсь, что эти заявления на встрече с Зеленским (в понедельник 15 декабря президент Украины пообщался с некоторыми из освобожденных беларусов, в том числе с Бабарико и Колесниковой. – Ред.) могут смягчить ситуацию. Но в целом, конечно, был нанесен вред им, был нанесен вред общественному мнению. Общественное мнение было не готово к такому.
Мы тоже не были готовы, потому что ожидали от них каких-то лидерских заявлений, а это неправильно. Они не лидеры сейчас, они люди, которые прошли ад. А как можно от людей, прошедших ад, требовать, чтобы они нас куда-то вели? Это мы должны сейчас помогать, мы должны быть для них опорой, защитой, а не наоборот. И мне кажется, что как раз проблема была в том, что наши ожидания были слишком высоки.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
