«С черепами на палках бегали по двору». Как живется в домах, построенных на месте кладбищ

У кого-то в квартире живет сущность, но она неплохая, кто-то спит спокойно и не хочет уезжать, а кому-то страшно, да деваться уже некуда. Узнали у минчан, как им живется в домах, построенных на месте кладбищ.

ГОРОД НА КОСТЯХ

Сегодня недалеко от города находится больше двадцати кладбищ, полсотни массовых захоронений, и еще остаются те, о которых никто не знает. Получается, минчане правы, говоря, что город стоит на костях? Знаток истории Минска и экскурсовод Иван Сацукевич считает, что это миф и все кладбища занимают меньше одного процента от общей территории города. Но то, что многие дома, учреждения, парки и скверы стоят на костях, остается официально подтвержденным фактом.

– У Мінску было шмат могілак, – рассказывает историк Павел Дюсеков, который занимается изучением некрополей четырнадцать лет. – У старажытнасці могілкі былі каля Траецкага прадмесця, стадыён «Дынама» пабудаваны на былых яўрэйскіх могілках. Дамы па перыметры касцёла Святога Роха і Залатой Горкі таксама стаяць на могілках.

Былі пахаванні на вуліцы Інтэрнацыянальнай, дзе зараз Генпракуратура. Былі нямецкія вайсковыя могілкі каля Дома афіцэраў, але дакладна невядома, у якім месцы. Таму тэарэтычна на іх месцы таксама могуць стаяць дамы.

Яшчэ ёсць братэрскія могілкі часоў Першай сусветнай вайны, якія знаходзяцца на Старажоўцы, дзе зроблены мемарыял каля трамвайных шляхоў. І вось дамы перад мемарыялам і за ім таксама тэарэтычна могуць стаяць на месцы былых могілак.

Агулам гораду 950 гадоў, шмат некропаляў не захавалася да нашага часу, і на іх месцы зараз знаходзяцца будынкі, дарогі, вуліцы.

КНОРИНА, 4А

– Наш дом построили в 1962 году, и квартиры здесь получили в основном семьи военных. О том, что раньше на этом месте был концлагерь и дом построен на костях военнопленных, я узнала совершенно случайно от своей соседки. Мы с ней разговорились и, слово за слово, перешли на эту тему, – говорит Тамара Николаевна, которая живет в доме 37 лет. – Из самых первых жильцов здесь уже никого не осталось, так что рассказывать про это было некому. Да и люди не любят вспоминать и говорить о том, что дом стоит в таком нехорошем месте.
 

Живется мне совершенно спокойно. Мы с сыном заселились и делили квартиру на две семьи – было нелегко. Нам досталась комната, где жил то ли дедушка, то ли бабушка – никто не смог определить пол, – и моя соседка его или ее терроризировала: не пускала ни на кухню, ни в ванную. И вот, когда мы туда въехали, мой сын несколько дней просыпался среди ночи и кричал.

Я долго не могла его успокоить: носила на руках, укачивала, но это не помогало. Потом просто села и сказала и себе, и сыну, что это новое место, здесь когда-то жили люди, но мы сделаем ремонт – и все будет хорошо.

Сделали ремонт, выбросили старую мебель, пригласили батюшку освятить квартиру, и все как-то стало спокойно, сына больше ничего не тревожило. А когда в этой комнате ночуют мои подружки, они всегда говорят, что там хорошо спится.
 

Сейчас я живу в квартире одна, но иногда у меня бывает такое чувство, когда прихожу домой, что здесь кто-то был. И оно появляется очень часто. Сначала думала, что домовой, и оставляла ему сладости. Это я в детстве мультиков пересмотрела (улыбается).

Вообще, все началось с того, что я стала замечать за своей кошкой Машкой очень странное поведение. Вот я лежу на диване, смотрю телевизор, она рядом со мной. Вдруг Маня встает, у нее шерсть поднимается дыбом, глаза расширяются, и она начинает рычать на угол возле двери в комнату. Сидит, рычит и очень быстро перебирает лапами – всегда так делала, когда видела кого-нибудь незнакомого. Но никого, кроме меня, в квартире не было и быть не могло.

Это повторялось достаточно часто. Иногда она вела себя спокойно, лежала около меня, смотрела на этот угол, глаза у нее все так же расширялись, но она не рычала. Наверное, она там кого-то видела или что-то чувствовала. Да и по квартире Машка ходила с таким видом, как будто ей что-то мешает. Я не могу объяснить это тем, что у кошки было такое настроение. Если бы у нее просто было такое настроение, она бы не рычала, а у меня не было бы такого чувства, что она меня защищает. Но я ничего не боюсь, да и ничего плохого в квартире за все время не происходило.
 

Сейчас продолжаю по старой привычке оставлять конфеты. И, несмотря на то, что была комсомолкой, пионеркой, коммунисткой и атеизм впитывала, можно сказать, с молоком матери, все равно верю в то, что есть какие-то сущности и фантомы. Тем более что дом у нас нехороший. Здесь часто умирали люди, часто спивались.

В соседней квартире жил парень, который на остановке убил человека. А в следующем подъезде муж убил жену. Здесь жили и наркоманы, и фальшивомонетчики. А недавно недалеко от дома, на помойке, нашли труп младенца. Понимаю, что это есть везде, но у нас здесь слишком много негатива. И я всегда думаю о том, какое счастье, что мой ребенок вырос нормальным.

ЩЕРБАКОВА, 5А

– Я живу в этом доме уже более 50 лет, – рассказывает 83-летняя Нина Андреевна, заселившаяся сюда в 1962 году. – Приехала в Минск, устроилась на работу, потом от кооператива построили дом, и я получила здесь квартиру.
 

То, что дом построен на кладбище, я знаю. И все, кому должны были дать здесь квартиры, тогда тоже знали. Потому что, когда шло строительство, из земли выкапывали кости, черепа, находили медальоны. Это было страшно, но люди осознанно шли на это, потому что всем нужно было жилье. А то, что находили, потом или закапывали под забором, или мужики складывали в ящики и вывозили куда-то.

Правда, ничего хорошего это не принесло. Практически все заселившиеся быстро умерли, и сейчас из самых первых жильцов осталось только несколько человек. Наверное, потому что дом стоит на кладбище, так все и происходит.
 

Только после находок в земле мы узнали, что здесь был концлагерь и массово хоронили людей. Сейчас-то мне уже ничего не страшно, я уже свое прожила. А тогда у нас не было выбора. Строительство шло полным ходом, мы каждый месяц вносили деньги и ждали свои квартиры.
 

Не скажу, что мне здесь нравится, но я всю жизнь прожила в этом доме, и мне уже не важно, страшно или не страшно, жить здесь или в другом месте. Но никто ничего хорошего тут не видел. Хотелось, чтобы людей отсюда все-таки переселили в другое место и никто больше не умирал.

НЕЗАВИСИМОСТИ, 44

– Мне всё здесь нравится, – признается жительница дома Тамара Львовна. – Здесь высокие потолки, а это очень важно. Когда прихожу к знакомым или родственникам в квартиру с низкими потолками, сразу начинаю просить открыть окно – мне там душно.

Еще в нашем доме стены хорошо держат тепло, и мне очень нравится транспортная развязка, а к шуму я уже привыкла, да и нам стеклопакеты недавно поставили. И очереди в магазинах не такие огромные, как в Уручье, например.

Говорят, что загазованность большая, но она везде такая. Поэтому мне нравится здесь все, я хочу жить здесь долго и чтобы этот дом стоял.
 

Про кладбище слышала, но этот дом не построен на костях. Когда я была маленькой, кладбище находилось на Горке, и шло оно в противоположную от нашего дома сторону. Конкретно на кладбище сейчас стоит дворец. И его строительство началось как раз со снятия могильных плит. Там были захоронения 1700–1800-х годов, все надписи на латыни или польском языке. Кладбище относилось к костелу, а когда его закрыли, оно стало заброшенным и как бы ничейным.
 

Я хорошо помню, что, когда ходила в детский сад, нас, детей, выводили гулять прямо на это кладбище. Девочки раскладывали на могильных плитах свои игрушки, куколки. Они были очень удобными, как столы, и на них было хорошо и сидеть, и играть. Мы же не понимали тогда ничего, и для нас могильные плиты были как мебель.
 

Когда началась стройка, плиты пошли в дело. Я слышала, что памятник Ленину стоит на плитах с еврейского кладбища, а плиты с кладбища возле нашего дома тоже использовались в какой-то хороший фундамент. И из них сделали лестницу, по которой мы поднимаемся на горку. Плиты просто положили ступеньками – и все. Часть из них валялась как попало. Те единичные, которые сейчас сохранились, кто-то пособирал и отнес на территорию костела. Но основную массу все-таки свезли, потому что это хороший гранитный камень, который годен для строительства.
 

И еще хорошо помню, что, когда кладбище разрыли, из земли достали много останков. Дети потом с черепами на палках бегали по двору и играли с костями. Это было ужасно. А так дом хороший, и живется здесь хорошо.
 

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: CityDog.by.