«С начала 21-го века сижу дома». Жительница Карлочки рассказывает про улицу, на которой живет уже 60 лет

Алине Федоровне Грицевой 89 лет, из которых 60 она живет на улице Карла Либкнехта. Мы попросили ее рассказать про самый «немецкий» район Минска, местную школу с директором-подпольщиком и старое кладбище, на котором играли дети.

Дом №86

– Мы этот район так и называем – Карлочка. Получается, что мы сейчас фактически в центре живем, а раньше это была окраина. С 60-х тут все быстро начало расти, и нам нужно было потратить полчаса, чтобы выехать из города.

На фото Алина Федоровна.

– 27 июля 1959 года в 12 часов дня мы вселились в 86-й дом на Карлочке. Это была радость. Тогда моему младшему сыну Сереже было три месяца. До этого мы жили на частной квартире на улице Новой, которой теперь нет. Она отходила от Воронянского, и там был частный сектор.

В декабре 1955 года семья Грицевых приехала в Минск. Муж Алины Федоровны Николай был военным. После службы в Китае и Германии его направили обратно на родину. Семья сразу стала в очередь на квартиру – для военных была отдельная. Позже Николая сократили по службе, и он устроился в институт физкультуры преподавателем немецкого. В 2001 году у него случился инсульт, а через 7 лет он умер. Сейчас Алина Федоровна живет со старшим сыном Сергеем.

На фото семья Грицевых: Алина Федоровна, ее муж Николай Николаевич и дети – Сережа (ниже) и Саша.

Алина Федоровна с мужем празднуют серебряную свадьбу.

– Когда нам дали ордер, нас почему-то 20 дней не могли заселить – так мы каждый день просто ходили смотреть на окна своей квартиры. Я приходила с работы, мы брали коляску и пешком шли через Московскую улицу. Мы переехали сюда почти без пожитков. Была только кровать, столик, связка книг и приемник «Минск». Потому что без радио не было жизни. И начали на месте обживаться.

Когда мы заселились, у нас было очень холодно. Газа первое время не было, и мы пользовались керогазом. Еще на кухне стоял дровяной титан – это маленькая чугунная печка, которая топилась дровами. Мы топили каждый день из-за маленького ребенка. Вокруг этой печки натягивали резинку и сушили на ней детское белье. В 1967-м уже поставили газовые колонки.

В 1990 году был первый капитальный ремонт – меняли газовые трубы, плиты, разбирали унитазы. И это все тогда было бесплатно. Второй капремонт обещали сделать в 2012 году, а начали только сейчас. По генплану эти дома должны сносить через 10 лет. Нам при заселении сказали, что срок этих домов – 70 лет. Прошло уже 60. Но я ни капельки не сетую на неудобства. Везде можно жить, если душа лежит.

За книжным магазином находится дом, в котором живет героиня.

Книжный «Эрудит»

– Поначалу тут на углу ставили елку, а в 70-х пристроили книжный. Тут хорошие книжки. Я там как-то купила Пушкина 1949 года издания. Справа от книжного раньше было кукурузное поле.

Школа № 60

– Эту белорусскоязычную школу построили в 1960 году. Мои дети учились в ней. Тогда директором был Самущев, не помню уже его имени. У него среди учеников было прозвище Фараон, потому что он был историком. А еще он был подпольщиком. Откуда я знаю? Он сам так про себя говорил. Когда умерла моя соседка, у нее осталась одна дочка-школьница, которая ходила в первые классы. Появилось много претендентов на то, чтобы оформить над ней опекунство ради квартиры. И тут подключился Самущев. Он говорил: «Я же старый подпольщик, я все найду». И действительно – он разыскал старшую сестру этой девочки по матери. Она жила в Гродно и была замужем.

Лютеранский сквер, немецкое кладбище

– Раньше улица Карла Либкнехта называлась Немецкой. На этом месте и дальше к Волоха была Немецкая слобода и, соответственно, старое немецкое кладбище. Там были похоронены не только немцы. В первые дни войны места особо не выбирали и хоронили как придется. Конкретно в этой части, возле дороги, хоронили еще в 1949 году.

Тут были красивые мраморные черные памятники. Дети из нашего дома часто бегали играть на кладбище, потому что места на нем хватало и для небольшого парка. Мой старший сын называл его «парк с крестами».

В 60-е это кладбище сносили, а могилы перевозили на Северное кладбище. Татарское кладбище, кстати, тоже сносили в это время – оно было на месте музея ВОВ на Машерова. Во всеуслышание не объявлялось, что кладбище будут сносить. Это было в порядке вещей. Я об этом узнала, когда уже шли работы. Мне было не очень приятно это видеть, я против таких тревог. Там ведь было достаточно места для всего. Сейчас бывшее кладбище называется Лютеранским сквером.

Продолжение Либкнехта за сквером

Вдоль железной дороги мы когда-то ходили в кинотеатр «Спартак». А так в основном там, где сейчас бизнес-центр, была частная застройка и какое-то складское помещение.

На месте МВД была небольшая 32-я школа. Может, она ими сейчас и используется. За МВД, где сейчас второй переулок Розы Люксембург, были Матвеевские переулки и частная застройка. Тогда Карла Либкнехта тянулась до театра музкомедии, и транспорт ходил только по ней. Мы могли очень долго стоять на переезде.

Двухэтажные застройки и «Французский» дом ниже по Либкнехта

Двухэтажные дома застраивались между 50–60-ми годами. Моя коллега Янина говорила: «Это мы “горьким” способом строили». Подобное строительство началось в городе Горьком – будущие жильцы вместе с государством участвовали в строительстве. И почему-то этот метод назвали «горьким».

В этих домах, и в моем тоже, жило много людей из бараков, которые построили сразу после войны, – они сильно выручали людей. На улицах Декабристов и Пограничной тоже было очень много бараков.

На самом деле это два двухэтажных дома с предыдущих фото с еще одним пристроенным этажом. В начале 90-х власти решили не сносить старые постройки, а переделать их таким образом. После нескольких экспериментов решили, что все-таки это нецелесообразно: легче снести старые и построить новые дома.

– Карла Либкнехта заканчивалась примерно тут, за школой и двухэтажными домами. Внизу уже было болото. Потом его осушили, проложили дорогу, застроили пятиэтажками и сделали сквер-полянку.

Детская библиотека имени Василя Витки. Это одна из самых старых детских библиотек города. Сейчас тут есть театр кукол, здесь организовывают детские выставки, лекции и презентации.

Парк этот засадили в 60-х. Напротив него сейчас большой терапевтический корпус, а раньше на его месте была туберкулезная больница. Я там работала медсестрой до пенсии. Новая больница строилась у меня на глазах. А до туберкулезной больницы я работала в госпитале МВД, возле Золотой Горки. Ушла оттуда, когда переехали на Карлочку, потому что неудобно было добираться до работы.

Алина Федоровна на работе.

Волоха и Мухля

– Все дома от Карлочки до Волоха, как грибочки, выросли за несколько лет сразу после того, как построили наш дом. Позже стали строиться девятиэтажные дома с лифтами. Так мой старший сын бегал после школы на них кататься.

На Волоха и Куприянова были «остатки» от воинской части. И, когда не было этих высоких домов, дети зимой бегали сюда на горки на лыжах кататься. Их называли «солдатские горы». А потом на «солдатских горах» эти девятиэтажки и построили. И застроили практически до железной дороги.

В доме напротив Мухли мой старший сын в 1987 году получил подменку – так называлось временное жилье. Оно строилось специально как временное жилье. И они там 4 года прожили и получили свою квартиру.

Возле Мухли, где сейчас стоят девятиэтажные дома, была деревенька Медвежино, которую снесли в 60-х. Она недолго просуществовала из-за строек. И вдоль по Волоха по левой стороне тоже была деревня.

На этой сцене проводились выступления для детей из 80-й и 60-й школ. Надо же было их куда-то для самодеятельности выводить.

Эта железная дорога шла как вспомогательная к бетонному заводу, который находился за метро «Маладзёжная».

От Розочки до метро

– Я вообще не люблю больших высоких домов. Раньше здесь было пространство для глаз. А теперь Дзержинского застроили, и все – вот тебе и Манхэттен вырос. Вместо проспекта была улица Извозная и частные застройки. Чтобы на Московскую к Дому быта выйти, надо было проходить через нее.

– Как местные реагировали на объявление о том, что на Розочке и Карлочке будут сносить эти деревянные дома и двухэтажные постройки?

–На Карлочке никто ничего не говорил. Те, кто ближе к Грушевке живут, может, высказывались. А тут нет. Тут говори не говори – никто никого не послушает: это утвержденный план.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: Андрей Кот, CityDog.by.