«Тварь эгоистичная, ты умрешь в муках». Минчанки о конфликтах со старшими коллегами

Коллеги в возрасте могут не только от души угощать закатками собственного производства, но и планомерно отравлять существование расспросами о личной жизни и сплетнями. Истории наших героинь как раз о втором случае.

Оксана

«А что будешь делать, если презерватив порвется?»

– Три года назад я устроилась на работу в универсам поваром. В коллективе было около пятнадцати человек, в основном женщины, причем в возрасте от 42 до 63 лет, а мне на тот момент был 21 год. В среднем они работали вместе больше 5 лет до моего прихода. 

При этом каждый был сам за себя. Если кто-то заканчивал работу в 13:00, то не намеревался помогать остальным – пил чай и курил до конца рабочего дня, а если и помогал (редко и под настроение), то нехотя или с высокомерием, причитая, что вот такая копуха не справляется со своей работой. И так причитали не только на меня, но и на других поваров.

На протяжении месяца все было гладко: мне объяснили процесс работы, и друг друга мы с коллегами вполне устраивали. Но потом обо мне узнали «ужасные» вещи: что я вегетарианка – семь лет не ела мяса, но сейчас не практикую такое питание; что я не намерена рожать детей и что я имею отношения на расстоянии с состоятельным мужчиной на двенадцать лет старше меня, который ненавидит детей.

По каждому из этих пунктов старушек трясло от злости, а мужчины никак не реагировали. Узнавая о вегетарианстве, расспрашивали подробно про пищевые предпочтения и после этого начинали прессовать: предсказывали мне страшную смерть в муках от нехватки витаминов, обещали, что у меня родятся больные дети. Мои слова о том, что больные дети чаще рождаются у пар, которые едят мясо, не укрощали коллег.

На мое оповещение, что не буду рожать по многочисленным причинам, в том числе и страх рождения детей с ДЦП, синдромами сыпались вопросы, что буду делать, если забеременею случайно.

– Аборт сделаешь?

– Аборта не будет – мы предохраняемся. 

– А если презерватив порвется?

– Мы предохраняемся тремя разными самыми эффективными средствами одновременно. Если презерватив порвется, то сработают остальные два.

После этого коллеги замолкали, погружались в свои мысли. А через день начинался прессинг: какая я эгоистичная тварь, на меня ни один нормальный мужик не посмотрит, умру больная в одиночестве, и некому будет стакан воды поднести.

 «В ИХ ГЛАЗАХ Я ОСТАВАЛАСЬ ДЫРКОЙ ДЛЯ ОТПУСКНОГО СЕКСА»

О моих отношениях с парнем коллеги «знали» больше, чем я! Ведь больная фантазия злобных старушек, пересмотревших российских сериалов, прекрасно работает. От меня они узнали о возрасте парня, финансовом благополучии, работе в ЕС и о том, что видимся мы дважды в год во время его отпуска, всего около 40 дней в году.

Дальше всю историю старушки придумали сами и мне тут же стали рассказывать о том, что у него в ЕС семья, дети, любовница, а я дурочка его здесь жду и наивно верю в его верность, а он нашел в Минске меня, молодую, не желающую иметь детей, для секса, чтобы в отпуске не скучать.

Совершенно не срабатывали мои объяснения, что я знакома со всей его семьей, и было бы глупо с его стороны представить меня родителям как девушку, если те наверняка знают о наличии жены и детей. В ответ от коллеги услышала: «Ну, это же родители, они всегда будут защищать своих детей и покрывать их».

Дело в том, что мы общались все время, каждый день! Никакая жена не выдержала бы того, что муж 3,5 года сидит в скайпе сутками и общается непонятно с кем. Если мои выходные дни (график 3/3) выпадали на его рабочие дни (график 5/2), то мы переписывались целыми днями и ночами. Так как он работает за компьютером, то отвечал мне тут же. У него просто не было бы времени на жену, любовниц и детей. Если я работала, то он писал мне целый день, я отвечала по мере возможности. То есть мы были онлайн почти 24 часа в сутки на протяжении 3,5 лет.

Но даже это не было аргументом для коллег. В их глазах я оставалась «дыркой» для отпускного секса женатому мужчине. Меня это совершенно не задевало. У меня было несколько попыток объяснить коллегам, что они заблуждаются, но старушкам было намного проще верить в то, что они сами придумали за моей спиной.

Почти каждый рабочий день задевалась какая-нибудь из этих тем, и коллеги повторяли одно и то же: меня использует мужик; я являюсь пустышкой, раз не собираюсь рожать; правильно будет, если я умру от вегетарианства.

«ДЕВУШКУ, КОТОРАЯ ЗАБЕРЕМЕНЕЛА, ГНОБИЛИ ЗА ТО, ЧТО МЕДЛЕННО РАБОТАЕТ»

Я вполне спокойный человек, ни разу не обиделась на слова коллег. Я слушала их истории. Истории о том, как они рожали, что им резали и как зашивали во время родов и после, какие болезни появились у них во время беременности. Истории о том, как сложно им воспитывать детей и (или) внуков, что они живут в маленькой квартире по семь человек. Истории о том, как муж изменял, как они в молодости рыдали в подушку, потому что в доме не было ни еды, ни денег.

Через некоторое время я выработала молчаливую тактику. Каждый раз, когда меня начинали корить за нежелание иметь детей, я думала о том, что зато моим детям не придется подтирать меня, если я стану инвалидом. Моим детям не придется из-за чувства долга тратить свою жизнь на беспомощного человека, который уже никогда не встанет и является лишь обузой. Сами коллеги ухаживают за своими лежачими матерями, горбатятся на грядках, хотя могли бы это время потратить на путешествия, саморазвитие. 

Когда мойщица с красными глазами, трясущаяся от злобы, говорила, что, раз я вегетарианка, значит психически больная и меня стоит отгородить от общества, я думала о том, что все же в данный момент более опасна для общества именно эта мойщица.

О каждом их негативном слове я думала так: мне не изменяет муж, я могу путешествовать, потому что не трачу деньги на детей и внуков, я хожу на курсы кондитеров, курсы польского и сербского языков, а не выплачиваю кредит за покупку телефона ребенку.

Вслух уже ничего не произносила, ведь я планировала уйти из магазина в более хорошее место, где не будет этих злобных старушек, которые каждый месяц меряются зарплатами и ссорятся из-за каждой недоплаченной копейки. Так и случилось, я ушла переводом в кафе, а они остались и продолжают сплетничать о бывших сотрудниках, жалуются друг другу на жизнь и готовы затоптать друг друга за любую мелочь.

Даже моя беременность в этом коллективе ничего бы не поменяла в лучшую сторону. Я была в этом уверена, так как передо мной был пример другой двадцатилетней девушки. Она забеременела, и ее гнобили за то, что она медленно работает, за то, что постоянно говорит о своей беременности, потому что очень трясется за своего первенца и часто отпрашивается в поликлинику. То есть эти старушки всегда найдут повод пообсуждать молодого сотрудника, осудить. Я лишь смотрела на них и запоминала, чего нельзя делать, чтобы не стать такой, как они.

Мария (имя изменено)

«ПРОБЛЕМА В ТОМ, ЧТО МОЛОДЕЖЬ СЛИШКОМ ХОРОШО ВЫПОЛНЯЕТ СВОЮ РАБОТУ»

– Я попала по распределению в госструктуру. Коллектив именно моего отдела небольшой, 10 человек, преимущественно женский (только двое мужчин), как и, в принципе, во всей организации. У нас очень заметен возрастной разрыв. Молодые сотрудники, которые приходят сюда по распределению, в большинстве своем не задерживаются, только если не нашли работу или пошли на повышение.

Поэтому у нас постоянная текучка молодняка и очень мало тех, кому больше 25 лет. А вторую часть составляют те, кто работал еще у истоков. Они здесь уже больше 20 лет и, скорее всего, доработают до пенсии. Мой отдел считается одним из самых молодых, так как у нас возрастных только трое, а все остальные – молодежь, как и я. 

Приняли меня хорошо, плюс у меня был замечательный начальник и его заместитель – оба мужчины. Через полгода произошла смена начальствующего состава, и теперь у нас типичный женский коллектив. Не буду отрицать, много сплетен и обсуждений, и мне это очень претит, но, к чести моих коллег, у нас в отделе эти обсуждения находятся в неких рамках приличия, да и я стараюсь их по возможности избегать. 

Конфликты происходят на почве работы. Мы работаем с людьми, и все наши операции отображаются в компьютере. С целью поощрения лучших сотрудников каждый месяц у нас суммируются показатели по этим операциям, и премии распределяются соответственно этим накопленным бонусам. Само собой, что молодняк очень быстро освоил все операции, и самые большие премии стали капать тем, кто проработал не больше двух-трех лет.

Старожилы, которые в большинстве своем не особо владеют компьютером и привыкли, что премия им капает за «отданные работе годы», подняли бунт. Перед начальством встала дилемма: пожертвовать скоростью и производительностью работы и целенаправленно отдавать часть работы «взрослым» или поставить их перед фактом, что 40 лет – не повод не учиться, и бросить в океан жестокой конкуренции.

Кто как, но мое начальство приняло первый вариант. В итоге проиграли по всем фронтам, потому что снизилась скорость работы, «деткам» пришлось постоянно отвлекаться от своей работы, чтобы помочь «взрослым», исправить их ошибки, доделать за них работу. Причем последнее делалось в принудительном порядке. 

На почве всего этого начались конфликты между «детками» и «взрослыми», потому что каждый работает на себя и никому не хочется выполнять за работу за другого, зная, что это никак не «аукнется». Взрослые сотрудники стали жаловаться начальству, начальство вставало на сторону взрослых, молодняк бунтовал. 

Я оказалась среди тех, кто был, по мнению взрослых, слишком шустрый, уводил работу из-под носа. Если честно, я все это пропускала мимо ушей, потому что работала только на себя и свои деньги. Если просят помочь, никогда не отказываю, но чужую работу выполнять не берусь. Доходило до того, что из-за жалоб начальство заваливало меня на пару дней какой-нибудь архивной работой, лишь бы не отбирала у других.

Не берусь судить, правильно я поступаю или нет, по головам я никогда не шла, но я трезво оцениваю свою работу, знаю, что в некоторых моментах я сработаю лучше и быстрее, и считаю вполне нормальным получить за это денежный бонус. 

Конфликт в принципе не закончился, просто перешел в какую-то стадию затишья. Часть возрастных сотрудников включилась в конкуренцию, учится, и они вызывают у меня уважение. Остальная часть продолжает ныть. Начальство поняло, что ситуация особо не меняется, и просто стало целенаправленно лишать премий молодняк за какие-то косяки и отдавать эти премии «взрослым».

«ПРЕДСТАВЛЯЮ НА МЕСТЕ КОЛЛЕГИ ПУСТОТУ»

Кроме этого есть еще и локальный конфликт с одним из мужчин в моем отделе. Ему уже 56 лет, и это самый большой сплетник, которого я когда-либо встречала. Он крайне глуп и труслив. Когда я только пришла в отдел работать, он мне наговорил кучу гадостей про каждого человека в отделе.

Около года я была с ним в более-менее нормальных отношениях, пока не началась заварушка с баллами, о которой я рассказывала выше. В силу своей глупости и зависти этот человек не нашел лучшего варианта, кроме как начать рассказывать обо мне небылицы по всей организации. Причем сплетни были настолько неприятными и далекими от реальности, что остается только удивляться, откуда столько желчи в одном человеке.

Когда я об этом узнала, просто перестала с ним разговаривать. Начальница пыталась наладить между нами отношения, говорила мне, мол, мужчины всегда дети, а я как женщина должна быть мудрой. Но я подумала, что у меня нет никакого желания мириться с глупым и трусливым мужиком. Через месяц он сам попытался со мной заговорить, я нейтрально поддержала беседу.

Продержалось это ровно один день, потому что уже на следующее утро я услышала, как он обсуждает меня с другим коллегой, думая, что я не слышу. Разумеется, там были не самые лестные слова. После этого я просто возвела железный занавес: односложные ответы – да, нет, не знаю. Просто представляю на его месте пустоту, игнорирую полностью – и мне нормально. Никто не лезет с тупыми комментариями, глупыми вопросами и сплетнями.

 

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

   Фото: из личного архива героинь.