Минчанка в Швеции защитила диплом о том, как улучшить спальные районы Минска

Анна Кравец окончила архитектурный факультет БНТУ, уехала в Швецию, где два года проучилась в магистратуре, а потом защитила диплом, в котором предложила инструменты для улучшения архитектуры спальных районов. Анна не хотела, чтобы ее шведскую дипломную работу настигла обычная участь «написал – забыл», поэтому по приезде в Минск девушка пошла в «Минскградо», где представила проект.

Сейчас Анна работает в девелоперской компании в Манчестере, где занимается реконструкцией зданий под жилье. Мы встречаемся с Аней в районе Копище – именно этому микрорайону молодой архитектор посвятила свою дипломную.

– В начале 2000-х в том же Берлине многоэтажные панельки стояли под снос в пользу более компактных жилых зданий (в основном пятиэтажек). Расскажи, пожалуйста, почему минские градостроители упорно лепят однотипные высотки – и конца-краю этому не видать?

– В Минске строят мапидовские дома из типовых секций, и никому не нужно сносить недавно построенное здание. Многоэтажность обусловлена тем, что застройщики хотят добиться максимального количества квадратных метров и получить максимальную прибыль с квадрата.

– Ты живешь и работаешь в Манчестере. Что там с архитектурой?

– Отличие Манчестера от Минска в том, что там очень интересный микс: много индустриальной архитектуры из красного кирпича, и очень часто эти здания перестраиваются, достраиваются – получается очень интересное сочетание новой и старой архитектуры.

Высокоэтажные здания в центре Манчестера есть, и они имеют некое преимущество. Но большинство англичан все же предпочитают индивидуальные жилые дома. Это заложено в их традициях, в истории. Такие дома не очень большие. Одна комната может быть 4 квадратных метра. Туда помещается стол, стул и небольшой шкафчик, но все равно англичане отдают предпочтение такому жилью.

– Расскажи, чем конкретно ты занимаешься в Манчестере.

– Я переезжаю туда только сейчас, до этого два года жила в Швеции, где училась в магистратуре. А в Манчестере работаю в девелоперской компании, которая занимается реконструкцией зданий под жилье. Сейчас мы переделываем десятиэтажное офисное здание, в итоге получится 51 квартира. Еще мы подали заявку на участие в тендере на переделку полицейской академии.

– До этого ты училась в Швеции. Тебе больше нравится шведская или английская архитектура?

– Шведская. У шведов очень сильная ландшафтная архитектура. Они продумывают парки, скверы, зеленые коридоры вплоть до мельчайших деталей. Мне кажется, что благоустроенных парков и скверов в Минске как раз не хватает. Мы можем похвастаться процентом озеленения города, однако качественного, благоустроенного озеленения у нас нет.

– А почему в Европе архитектура интереснее, чем у нас?

– Европейцы более сознательны. Они готовы инвестировать в хорошие проекты. К сожалению, когда я приезжаю в Минск, мне становится очень обидно: вижу попытки заимствовать какие-то интересные европейские идеи, но по итогу все упирается в деньги. Заказчики хотят сэкономить на всем: на материалах, на оборудовании. И получается так, что идея изначально хорошая, но в большинстве случаев конечный результат очень редко зависит от архитекторов и проектировщиков.

– В Швеции ты защитила диплом. Объясни, в чем его суть и почему ты выбрала именно Копище?

– У меня было два куратора. Один из Швеции, второй из Минска, Александр Ходяков. Вот он и обратил мое внимание на деревню Копище, которая в тот момент начинала застраиваться.

Мой дипломный проект заключается в новом подходе к проектированию жилья в Беларуси, в частности в Минске. Я хотела переосмыслить существующие принципы планирования жилого района, где на сегодняшний день мы видим только однообразную архитектуру и безликие дворовые пространства. Мой подход заключается в том, чтобы привнести разнообразие и индивидуальность в жилую среду.

Мой проект не предлагает готовых решений, он предлагает перспективу развития в будущем. Я хорошо понимаю, что мои предложения – не все, но половина точно – не соответствуют текущим белорусским нормам и представлениям о том, как должна быть организована жилая среда.

– Ты предлагаешь проектировать микрорайоны с частичной индивидуализацией и с индивидуализацией полной.

– Да, частичная индивидуализация предлагает идеи по улучшению функционального зонирования микрорайона. Это работа с пространством: озеленение микрорайона, зонирование, решение проблемы парковок, расположение различных мест отдыха для разных возрастных групп. При этом она не меняет конфигурацию жилых зданий.

В Минске частичную индивидуализацию можно применить к любому району. Те инструменты, которые я разработала, универсальны. Я не хотела фокусировать внимание на какой-то конкретной территории, а просто показала на примере, как эти инструменты работают.

Полная индивидуализация — это работа с архитектурой, с конфигурацией микрорайона. Там я изменяла существующие здания, стремясь к квартальной застройке. Проведя эксперимент, я узнала, что с архитектурой более человеческого масштаба, т. е. с более низкой застройкой, можно добиться немножко большей плотности населения по сравнению с мапидовскими проектами.

– Расскажи поподробнее об инфраструктуре такого района.

– Беда белорусских районов в том, что здесь нет акцентированного центра. То есть ты въезжаешь в район и не понимаешь, где начало, где конец, а где середина. Все, что мы видим, – это одинаковые типовые дома. Мой проект базируется на том, что в каждом районе есть общественный центр. Тут будет находиться площадь, где люди будут общаться друг с другом, узнавать, кто же живет с ними по соседству.

В микрорайоне должен быть небольшой магазин, почта, детский сад, местная библиотека, кафе, объекты обслуживания. Плюс это должен быть активный первый этаж вдоль общественного центра. Уличную жизнь никто не отменял, и первые этажи, конечно же, должны выполнять общественную функцию.

Вдоль улицы микрорайона (и хорошо бы это был зеленый коридор) я предлагаю разместить 2-3-этажные дома, например, таунхаусы. Они будут подчеркивать домашнюю уютную атмосферу и природу зеленого коридора. Обязательны выделенные велодорожки вдоль лесной зоны, которые будут обеспечивать безопасное и приятное передвижение.

Если брать уже построенные участки района Копище, то там проезжая часть разделяет жилые дома и прекрасный лесной массив. Я бы сместила дорогу внутрь застройки, а некоторые дома поставила вплотную к лесу. Мне очень хочется видеть там невысокую человечную архитектуру в связке с естественной природой.

– А как в своем проекте ты решила проблему с парковочными местами?

– Ох, это главная проблема районов. Застройщики часто не хотят строить паркинги, потому что, как правило, места там не выкупаются. Я не придумала ничего лучшего, чем идти вразрез с нормами. У нас предполагается 300 парковочных мест на 1 000 человек, в то время как в Стокгольме этот норматив вдвое ниже. Поэтому проблема заключается не в том, как уместить все эти места, а как половину этих мест убрать. Частично я убрала парковки в многоуровневые паркинги, которые так не любят застройщики. Но в своем видении я подразумевала поддержку государства в этом вопросе.

– По итогу что получается: вопрос в деньгах? Твой проект требует больших финансовых затрат, чем мапидовские стройки, или меньших?

– К сожалению, я не полностью компетентна в этом вопросе. Я пыталась логически мыслить и смотреть, какие именно инструменты для работы с микрорайоном я предлагаю и как это повлияет на конечную стоимость квадратных метров. Цифр у меня нет, но большинство решений, которые я предлагаю в своей работе, не требуют высоких затрат. В то же время они настолько меняют дворовые и общественные пространства микрорайона, что выгода намного превышает затраты.

– Ты рассказывала, что ходила с презентацией проекта в «Минскградо». Ты ожидала что-то от этой встречи?

– Нет, не ожидала. Мне хотелось поделиться результатами своей работы, а не просто положить ее на полку и забыть. Я не настраивала себя на негативные отзывы, но понимала, что мой проект достаточно радикален и представляет иное видение процесса проектирования. Но я была приятно удивлена: после моего выступления ребята не ушли на обед, а включились в оживленную дискуссию. Даже начали спорить друг с другом о том, что верно, а что нет. В итоге они пришли к выводу, что в своей работе я сделала хорошие заключения, они понимают, что так надо проектировать, но все упирается в непростой аппарат принятия решений и проблему изменения существующих норм.

А застройщик района Копище сегодня утром сказал, что ему очень интересен мой проект. Ты знаешь, я бы назвала этого застройщика сознательным. Мне показалось, что он думает не только о прибыли, но и о социальной ответственности: о жителях, которые живут и будут жить в этом районе. Они воюют с городом, решают проблемы с парковками, но при этом пытаются соблюдать баланс между прибылью и качеством жилья и благоустройства, которое предоставляют. Хотелось бы, конечно, чтобы таких застройщиков было больше, а процесс проектирования предполагал бы сотрудничество всех вовлеченных лиц, а не войну друг с другом.