«В банке на меня накричали и попросили не рассматривать схему эвакуации»: иностранцы об отношении минчан

В начале 70-х отец Даниэля учился в сельскохозяйственном техникуме в Горках, а после его окончания стал единственным иностранцем, которого допустили на стажировку в закрытую научную академию в Москве. Поэтому перед отъездом в Минск Даниэль представлял, что европейский город встретит его с интересом и вежливостью, как в рассказах отца.

– Мой отец всегда рассказывал о жизни и учебе здесь только положительные вещи. Живя в маленьком студенческом городке, он приятно выделялся, и многие ему помогали. Но тогда я еще не понимал, что выбрал не то время и место.

Я приехал десять лет назад – мне было 18, и это было мое первое дальнее путешествие в одиночку. Меня с большими чемоданами в аэропорту «Минск-1» задержала таможня – не отпускали больше часа. Чего они хотели, я на тот момент понять не мог, ведь никто не знал английского. Один парень, тоже сириец, знал русский и помог мне: оказалось, что я просто не заполнил декларацию.

Первые полгода жизни в общежитии для иностранцев стали для Даниэля стрессом – в одной комнате жило три человека, которые не говорили по-русски и не могли помочь в адаптации к местной среде. А первый поход в ЦУМ только усилил тоску по родине.

– Конечно, я понимаю, что приехал из более богатой страны и, наверное, тогда не был готов к таким условиям. Для меня как для сирийца было странным видеть сферу услуг здесь, особенно продавцов. Ведь у нас принято продать товар всевозможными способами и сделать так, чтобы у покупателя был выбор. Здесь все оказалось наоборот: придя в магазин, ты должен молчать и ждать, пока продавец поговорит по телефону. Но вскоре эти особенности мне разъяснили преподаватели русского, – улыбается Даниэль. – Уверен, учителя русского – самые добрые в мире. Они объяснили, что если человек позволяет себе такое поведение, то, скорее всего, его просто довели до такого состояния и его нужно пожалеть.

После первого курса изучения русского Даниэль даже думал вернуться в Сирию, но родители уговорили его остаться в Минске и поступать на архитектурный факультет в БНТУ.

– Мои одногруппники раскрыли мне глаза и показали, что значит белорусское гостеприимство. Я увидел, что здесь люди только на первый взгляд очень закрытые, ведь, как только начинаешь с ними общаться, они готовы для тебя на все. Студенческие годы прошли замечательно. Я снял квартиру и постоянно звал гостей. Правда, первое время многие преподаватели думали, что я слабо владею материалом, потому что тогда я не очень хорошо понимал по-русски, и даже пытались ставить проходную оценку, лишь бы я быстрее все сдал. Но так получилось, что мой отец связан со строительным бизнесом в Сирии, и я с детства часто помогал ему. Поэтому в университете приходилось доказывать преподавателям свою компетентность.

После окончания университета заведующий кафедрой пригласил меня преподавать и продолжить учебу в магистратуре. Тогда как раз началась война в Сирии, и я подумал, что это хорошая перспектива. Через полгода у меня защита кандидатской диссертации. Кроме этого, я открыл свою архитектурную студию, где собрал единомышленников. Кстати, наблюдая за ведением бизнеса в Беларуси, могу сказать, что здесь школа предпринимательства находится на зачаточном уровне: слишком сложная законодательная система, что усложняет развитие молодых фирм. В Сирии в этом плане до войны все было намного проще.

По словам Даниэля, благодаря минчанам он смог быстрее повзрослеть, и даже родители стали серьезнее к нему относиться.

– Когда я жил в Сирии, многие вопросы решались посредством других. Например, если сломалась машина, не было никаких проблем – везли ее на сервис. Но здесь, в Минске, из-за сложных экономических условий я научился решать все сам. И первым делом, когда сломалась моя машина, сам полез под капот, – улыбается Даниэль. – И за этот опыт я очень благодарен.

Для меня было непривычным отсутствие тесной связи с окружающими: например, за 10 лет жизни на различных съемных квартирах я старался поддерживать дружеское общение с соседями, как это принято у нас в Сирии. Но, к сожалению, мои старания очень редко находили отклик. 

Особых проблем на национальной почве у Даниэля не возникало, потому что он старается быть приветливым и понимающим, «как учили преподаватели русского». Хотя, когда невежество переходит границы в магазине или ресторане, он просит жалобную книгу.

– Такое случается крайне редко. Но самый странный случай, который со мной произошел, был на третьем курсе – в то время я носил длинную бороду. Я стоял в очереди одного из банков, и как архитектор заинтересовался планом эвакуации. Вдруг подбегает ко мне администратор банка и начинает кричать, говоря, чтобы я срочно отошел от схемы эвакуации. В первые минуты я растерялся и не понял, что произошло. Но, когда она стала просить: «Покажите, что у вас в сумке», я решил пошутить и сказал: «Представляете, бомба». Сидящие в зале сразу захихикали, потому что стала понятна вся абсурдность ситуации и ее поведения. В конечном счете все разрешилось, но было неприятно.

Бывает, что в общественном транспорте люди меня передразнивают, ведь говорю я с акцентом. Иногда я не обращаю внимания или стараюсь отойти в сторону. Но встречались люди, которые следовали за мной и, прямо сказать, прилипали с вопросом: «Откуда, ты? Откуда?» А когда слышали, что из Сирии, бывало, начинали предвзято относиться. Я научился в таких случаях идти на диалог, пытаясь понять, что эти люди знают о моей стране и том, как там живут. После такого разговора всё успокаивается и конфликт исчезает. Я знаю, что нет абсолютно плохих людей и с каждым можно найти общий язык. Стоит только попробовать понять друг друга.

Карен с родителями поменяли много городов: они жили в Москве, Ярославле, возвращались обратно в родной город в Армении. Но, когда молодому человеку исполнилось 10, переехали в Минск. Здесь Карен окончил факультет международных экономических отношений, где сейчас преподает. Кроме того, вместе с отцом он ведет семейный бизнес.

– Так часто мы переезжали по различным причинам: например, в Москве в один момент стало небезопасно, потому что происходили конфликты на почве национальности. Из Ярославля уехали потому, что не было перспектив в работе. А когда папа впервые приехал в Минск, то понял, что это хорошее место для всей семьи. Мой отец по профессии сапожник, и сейчас у нас четыре собственные мастерские по оказанию бытовых услуг, где я выступаю коммерческим директором.

Первый день в минской школе был для Карена нелегким: учитель вызвал его читать текст на белорусском языке. Мальчик хорошо общался по-русски, но о правильном сочетании букв белорусского алфавита даже не подозревал.

– Сейчас я вспоминаю это со смехом, но тогда мне было действительно сложно. Благо моя учительница оказалась прекрасным педагогом и с пониманием отнеслась ко мне, села рядом и помогла прочесть три слова. Теперь я уже могу поддержать разговор по-белорусски.

Да, у меня были ссоры с одноклассниками из-за разных мелочей – будь то ручка или «кто сядет за партой с самой красивой девочкой». Но вопросы национальности никогда не поднимались. Хотя все мои школьные клички носили черный оттенок – например, меня называли «шоколадкой», – смеется Карен.

Университетские годы нашего героя прошли сложнее:

– В университете я отличался от одногруппников: был крупнее по комплекции, так как занимался вольной борьбой, а главное – был намного смуглее. Поэтому, когда требовался интеллектуальный ответ на вопрос, некоторые преподаватели исключали мое имя из списка группы, считая, что я априори не знаю ответа. Так, конечно, делали не все, но такое бывало. Ко второму курсу ситуация выровнялась. Я оставил спорт и увлекся научной работой, которая приносила мне колоссальное удовольствие.

После университета Карен поступил в магистратуру, а потом и в аспирантуру, во время которой ему предложили преподавать, чему парень очень обрадовался.

– Первая реакция моих студентов была примерно такой: «Вау!» – смеется Карен. – Но это всегда положительная эмоция. После знакомства с ними никаких проблем не возникало, они достаточно серьезно меня воспринимают.

Иногда неприятные инциденты случаются, но все из-за неадекватности некоторых людей. Думаю, они чаще недовольны своей жизнью и таким образом ищут виноватых в этом среди посторонних людей. Такие ситуации я всегда разрешаю при помощи разговора – считаю, что слово имеет большую силу, чем физическое воздействие.

Лаурен приехала в Минск, когда ей исполнилось 16 лет. Тогда ее родители приехали на работу в кубинское посольство. Первое время девушка воспринимала переезд как страшный сон и не хотела учить русский.

– Когда я приехала, знала всего три слова на русском. А уже в сентябре пошла в 10-й класс. Мне повезло: в гимназии все мои одноклассники хорошо говорили по-английски – правда, из-за этого мне было сложнее привыкать к русскому. В 11-м классе мама взяла для меня дополнительный курс русского языка, но все равно говорить мне было очень сложно. Хотя друзей я нашла быстро – кубинское посольство сотрудничало с международным университетом МИТСО, и с ребятами из университета я быстро сдружилась. Можно сказать, так я познакомилась со своим мужем – правда, тогда я и думать об этом не могла.

В магазинах и транспорте Лаурен молчала, а если что-то хотела купить, лишь указывала пальцем.

– Единственное, что меня обижает, – некоторые люди думают, что я цыганка. Это странно, ведь я не ношу золотых украшений или кожаные куртки, – со смехом возмущается девушка. – Тем не менее замечала, как раньше люди странно смотрели на меня в магазинах и сразу хватались за сумки. А как-то недавно я приехала на рынок «Экспобел» и шла через парковку, как вдруг ко мне подошли цыгане и стали возмущенно кричать: «Уезжай отсюда, это наша территория». Мне пришлось объяснять, что я кубинка и вообще приехала за покупками.

С тех пор девушка красит волосы в более светлый оттенок и даже подкрашивает брови. Лаурен говорит, что, несмотря на такой негатив, ей нравится жить в Минске. Оказалось только, что не каждый университет готов принимать иностранцев.

– После школы я планировала уезжать обратно на Кубу, ведь там для меня образование бесплатное, а чтобы жить и учиться в Минске, нужны немалые деньги. Поэтому в декабре я приехала в Гавану. Но уже через пару дней поняла, как скучаю по своему парню и всем друзьям из Беларуси. Да и от кубинского менталитета я отвыкла: у нас принято ходить в гости как к себе домой. То есть утром я просыпалась, а мои соседи уже ходили по квартире с вопросом: «Почему в 9 утра ты еще спишь?» Для Кубы это нормально, но я уже привыкла к другим правилам.

Мой молодой человек тоже не выдержал разлуки и приехал ко мне в Гавану. Там, неожиданно для всех родственников, мы поженились. Так я опять оказалась в Минске. Но первый вуз, куда я поступила, был не готов к обучению иностранных студентов. Сложно было понимать и одновременно записывать лекции. На прочтение одного параграфа мне требовалось около четырех часов – и то мужу приходилось дополнительно мне объяснять, что там написано.

Проучившись первый семестр, девушка решила перепоступить в лингвистический университет, где сейчас учится на переводческом факультете.

– Здесь образованием я довольна – это как небо и земля. Все преподаватели знают иностранный, многие помогают с дополнительной литературой для иностранцев. Теперь я по-настоящему учусь.

Уезжать девушка не хочет: она говорит, что в Гаване маленькие зарплаты, но при этом не принято, чтобы студенты работали, – а на одну зарплату им не прожить.

– Тем более, здесь моя семья, друзья и знакомые. Детей я хочу растить здесь, но рожать точно поеду на Кубу. Одна моя подруга, тоже кубинка, вышла замуж за минчанина и, когда рожала, еще не знала русский. И прямо во время родов общалась с врачом через Google-переводчик. Мне кажется, это странно. Просто на Кубе принято, чтобы с роженицей кто-то находился, а в Минске у нее это сделать не получилось.

Но на этом истории моей знакомой не закончились: дело в том, что она родила достаточно светлого ребенка, хотя сама мулатка. И теперь люди сворачивают головы, когда видят ее с ребенком на улице. А некоторые нагло заглядывают в коляску, когда они с мужем гуляют вместе. Видимо, им очень хочется посмотреть, какой у этой необычной пары получился ребенок, – смеется Лаурен.

Когда-то родители Ан Туана приехали в Беларусь из Вьетнама в командировку. Семейной паре здесь очень понравилось, и они решили остаться. А через некоторое время в Барановичах родился Ан Туан.

– По национальности я вьетнамец, хотя и родился в Беларуси. И у родителей, и у меня вид на жительство, поэтому здесь мы остаемся эмигрантами. Больше всего сложностей возникало, когда я находился в Барановичах: почти каждый смотрел вслед, некоторые даже останавливались и смотрели в упор, будто ни разу азиатов не видели, – улыбается парень. – Знакомства легче происходили через друзей: если я заводил разговор с абсолютно незнакомыми людьми – обязательно смотрели с опаской. А порой могли отпускать расистские шуточки. Но я привык с детства и уже не обращаю внимания.

С переездом в Минск Ан Туан почувствовал себя проще, потому что здесь иностранные гости уже не редкость.

– Хотя и в Минске все зависит от района. Например, в центре много студентов, тех же иностранцев. А вот по району Тракторного завода или Каменной Горки мне страшно ходить одному. Лично у меня серьезных конфликтов не было, но неодобрительные взгляды, прожигающие спину, я чувствовал не раз, а ребята там серьезные.

В университете Ан Туан никакого дискомфорта не ощущает и с первого курса со всеми ладит. Правда, некоторые преподаватели довольно поздно поняли, что парень отлично владеет русским.

– Практически каждый учитель сразу узнавал мой уровень владения русским, но почему-то одна из преподавательниц поняла это только ближе к концу курса. Я проучился уже практически год, а перед самым экзаменом она предложила: «Ан Туан, давай я тебе вопросы легче дам, ты ведь плохо говоришь по-русски», – со смехом вспоминает наш герой. – И я сдуру ляпнул, что хорошо понимаю и общаюсь по-русски.

Небольшая проблема возникает и с обращением ко мне. Каждый уточняет, где у меня имя, а где фамилия. Мое полное имя Ан Туан Нгуен, где последнее – это фамилия. У нас, кстати, 40% Вьетнама с такой фамилией. Даже моей маме после замужества не пришлось менять фамилию, так как девичья уже была Нгуен.

Ан Туан говорит, что доволен жизнью в Минске, хотя свои перспективы видит во Вьетнаме. Молодой человек пока думает над получением белорусского гражданства.

– Думаю, мне будет сложно здесь устроиться на работу, я как-никак приезжий. Если только открывать свой маленький бизнес, хотя экономика точно никак этому не способствует. Когда я последний раз был во Вьетнаме, то увидел быстро развивающийся туризм и экономический подъем, меня это заинтересовало куда больше.