«О какой звездности может идти речь?» Участница проекта «ТАНЦЫ» на ТНТ о том, как там все устроено

Юля Косьмина – минская танцовщица-степистка, которая во второй раз поехала на проект «ТАНЦЫ» на ТНТ и почти дошла до финала. Мы поговорили с Юлей о том, как все устроено на проекте и почему минские танцоры редко туда едут.
 

Когда Юля была на кастинге проекта в первый раз, она посчитала, что ее не разглядели. На четвертый сезон девушка ехала со злостью и желанием доказать, что тогда все-таки ошиблись. У Юли это получилось.

– К четвертому сезону я начала готовить номер со степом. Я понимала, что возвращаться и опять станцевать альтернативную хореографию или еще что-то такое – не вариант. Надо прийти и «бомбануть», чтобы ни у кого не осталось никаких сомнений. Всё играет роль при решении о том, брать тебя или нет: творческая и техническая составляющая, то, как ты разговариваешь, как выглядишь, какая у тебя жизненная история.

Читайте также: «И долго ты еще ногами дрыгать будешь?» Кто эти минчане, которые могут выиграть «Танцы» на ТНТ

Номер с кастинга четвертого сезона.

«Он за своих глотку порвет и до победы доведет»

– Почему все так хотят попасть в команду к Мигелю? Или это стереотип?

– Стилистика танца – это основной критерий, по которому, как мне кажется, танцовщик выбирает себе наставника. У многих людей Мигель ассоциируется с мейнстримом, хип-хопом, всем современным, а тот, кто шел к другому наставнику – Татьяне Денисовой, – шел за настоящим искусством и классикой, думая, что у Мигеля этого нет. Хотя сам Мигель говорил, что за все сезоны постановок в стиле контемп в его команде было больше.    

После кастинга танцоров отобрали в топ-35, и началась неделя мастер-классов. Их было по пять-шесть в день: один день с участниками занимались хореографы Мигеля, а другой день – Татьяны, так и чередовались. Там танцовщики знакомятся с хореографами обеих команд.

И уже там, я думаю, наставники сформировали команды, потому что Мигель и Татьяна приходили почти на каждый класс и смотрели на нас, а кого-то даже просили станцевать отдельно.

Если говорить честно, то после этой недели многие захотели к Мигелю. Мне кажется, в первую очередь из-за разницы в подходе. На классах хореографов Денисовой ты должен был показать свое мастерство, то, что ты уже умеешь, а на классах у Мигеля нас учили и давали нужный танцовщику материал: нестандартные стили и много базы. После занятий с Мигелем мы приобрели больше необходимых навыков, а с Татьяной Денисовой только показывали себя.

Подход Мигеля к команде подкупал. Он за своих глотку порвет и до победы доведет. В этом мы уже убедились – три сезона подряд победители становятся участниками его команды. У нас реально была команда, и Мигель объединял нас.

Наставники должны видеть физическую и танцевальную подготовку, которая помогает в работе и дает возможность «лепить» что-то новое. И если ты занимаешься только одним стилем, то, скорее всего, тебе будет очень тяжело и ты не пройдешь далеко. Кто-то лучше, кто-то хуже владел растяжкой, грувом, филингом, музыкальностью – у всех разные аспекты. Но у каждого из нас была своя сильная сторона, за которую нас и взяли.
 

«МНОГИЕ ТИПАЖНЫЕ РЕБЯТА НЕ ПРОШЛИ В ТОП-22, ПОТОМУ ЧТО НЕ ДОТЯНУЛИ ТЕХНИЧЕСКИ» 

– На выбор танцора сильно влияет его потенциальная медийность и внешняя яркость? И на каком месте в проекте стоят способности и талант?

– Я не могу сказать, что нас оценивали только по техническим данным, а также не могу сказать, что брали только за типаж. Важны все составляющие: универсальность как танцовщика, самобытность и харизма. Многие типажные ребята не прошли в топ-22, потому что не дотянули технически.

Хореографу ведь важно, с кем он будет потом работать. Никто не будет брать только смазливую мордашку, чтобы за нее голосовали. А что с ней будут делать в зале? У нас на подготовку номера иногда была всего одна ночь. Тут надо быть профессионалом.

– Сколько вам нужно было времени, чтобы полностью подготовить номер? Неделя?

– Меньше, конечно! Всем кажется, что номер мы готовим неделю, но это не так. Максимум, который мог быть, – это четыре дня, и в день могло быть по две официальные репетиции. То есть на подготовку номера у нас могло быть до восьми репетиций по пару часов, все остальное время – это уже личное решение каждого участника: репетировать, где найдет место, либо отдыхать, есть, спать. 

– А как была организована неделя, какой график?

– Профайлы снимали в выходные, в эти же дни репетировали. В понедельник тоже репетировали. Но ты физически не вытянешь целый день: пара часов на каждую репетицию – и все. Во вторник уже генеральный прогон на сцене, а в среду концерт.

В пятницу ты приходишь на съемки профайла, в тот же день знакомишься со своим хореографом и узнаешь, с каким партнером танцуешь. И тут для меня самое главное, чтобы произошла «химия». Это невозможно подделать: либо «щелкает», либо нет. У меня в большинстве случаев все «щелкало» и было круто.
 

У каждого хореографа свой подход к работе, но в общем мы вместе и полноценно ставили постановку за 3–4 репетиции. Вначале он дает нам основу номера, а дальше мы сами разбирали, чистили, добавляли актерскую игру.

Но, например, Катя Решетникова с нами занималась постоянно. И, пока реальная картинка не будет соответствовать той, что в ее голове, не отпускала. Вася Козырь такой же – танцоры с ним просто сутками не выходили из зала. А с Землянским, который нам ставил номер про Фриду Кало, мы репетировали по ночам. Ставили хореографию ночью, а днем репетировали сами.

Мы всегда засыпали в 3-4 утра, чаще всего из-за того, что в голове крутилось очень много мыслей. Для бодрости мы пили витамины, старались правильно питаться.

В проекте ты не ощущаешь усталости. Когда 28 декабря я вернулась в Минск, то поняла, как сильно устал организм. Спала больше 10 часов в день до 3 января.
 

В ИТОГЕ ВСЕ ЛОХАНУЛИСЬ: «А ЧТО, РЕАЛЬНО МОЖНО БЫЛО МИГЕЛЯ ВЫБРАТЬ?»

– Расскажи, как вы готовили номера, как обсуждали концепцию и как с вами работал Мигель?

– Когда по телевизору все видят репетиционный зал, где мы сидим, ждем и гадаем, кто же будет ставить нам номер, – это все правда. Мы до последнего не знаем, кто будет. Но хореографы с наставниками заранее решают, что нам ставить и какая будет идея.

Был один эфир, когда участники могли сами выбрать любого человека, с которым хотели бы станцевать. Большинство написали кого-то из своего окружения: танцоров-родственников или ребят, с которыми танцуют в студии. В ту неделю только Юля Гаффарова написала Мигеля. Это не потому, что кто-то не хотел: никто просто не допустил мысли, что это возможно. В итоге все лоханулись: «А что, реально можно было выбрать Мигеля?»  

Для того чтобы танцевать с Мигелем, грубо говоря, нужно «иметь яйца». И не потеряться на его фоне – это еще нужно постараться. Его бешеную энергетику очень сложно перебить или хотя бы попробовать соответствовать ей. 

«ТЫ СДАЛСЯ»

На примере одного номера, который я танцевала с победителем этого сезона Виталиком Уливановым, я расскажу, как с нами работал Мигель. 
 

На репетиции я не понимала, каким будет номер. Сначала нам просто дали хореографию по мелким движениям да еще и под классическую музыку. Хореограф не рассказал про идею и концепцию, поэтому у меня в голове было только: «Что происходит?»

Потом пришел Мигель и рассказал нам об идее номера: Виталик – это бывалый чувак, который покалечил на районе пятерых, и его, как обычно, заперли в тюрягу. А я такая же, только дамочка, которая вечно цапается с ментами, и меня тоже заперли не в первый раз – я знаю уже каждый угол в этой клетке. Виталик просыпается, смотрит на меня и думает: «Кто это? А вроде она ничего, можно и зажечь с ней». А я такая: «Чувак, у тебя шансов нет». Мы не знали, как это показать в танце.
 

Мигель занимает место Виталика, сидит и смотрит на меня. А Виталик наблюдает со стороны.  

И вот Мига просто пилит взглядом, я смотрю на него, и в какой-то момент он меня энергетически просто «выбил». Я чувствую, как на меня давит его энергетика, – встаю и ухожу. После этого у нас происходит такой диалог:

– Вот когда с Виталиком это произойдет, тогда и вставай. Ты должна понять, что он своей силой, своей энергией тебя заставил встать, и ты из-за этого пошла вперед.

– А если такого не произойдет, если я буду сильнее?

– Тогда сиди. Хочешь – сиди весь номер. Мы же правду хотим зрителям донести. Зачем ты встанешь, если он тебя энергетически не «выбил»?

Потом садится Виталик, а Мигель вместо меня. Виталик сидит так вальяжно, а Мига на него просто смотрит и вообще не шевелится, типа: «Ну и что ты тут выпендриваешься?» Виталик в какой-то момент понимает, что он гримасничает, переигрывает и тоже начинает просто оценивающе смотреть сверху вниз, а потом коленка к коленке, и рука за руку сама закладывается. И Мигель такой: «Ты сдался».

Он его тоже зажал энергетикой, просто взглядом. За две минуты. Это очень круто. И над этим мы много работали. В первую очередь ты сам должен поверить в свой образ, а потом пытаться через экран донести его до зрителя.  

– Да, это классный подход!

– Как я поняла, последние год-два Мигель сильно углубился в театральную сферу. Есть особая техника, когда танцовщик или актер раскрывает себя изнутри. Этим мы занимались еще на неделе мастер-классов. Ты ничего с собой не несешь как танцовщик, ты раскрываешь себя, пытаешься понять, кто ты, какое у тебя состояние и как окружающий мир может на него влиять. Эти занятия нас очень раскрепощали и открывали.

Многие писали мне, что в моих номерах было мало танца и много ходьбы по сцене. Но даже ходить по сцене надо уметь. Или стоять надо так, чтобы зритель расплакался. Надо сделать правильный взгляд, отыграть, и все это через экран. В этом сезоне в команде Мигеля на театральные номера был сделан большой акцент.
 

«Эмоционально, психологически и морально это очень тяжело»

– Сильно ли меняет людей проект? Я имею в виду самомнение.

– Там нет повода «зазвездиться», максимум – ты можешь скатиться в психушку. Потому что эмоционально, психологически и морально это очень тяжело. Поладишь ли с командой, с хореографом, как будешь снимать профайлы, в каком будешь настроении, кто что скажет, как посмотрит и, естественно, как проголосует – столько факторов, которые на тебя давят. О какой звездности может идти речь? Либо у тебя есть «стержень», либо ты сломаешься.

Надо понимать, что большинство зрителей оценивает участников не за технические данные. В этом проекте люди голосуют душой и сердцем, ну и половую принадлежность никто не отменял: проект чаще смотрят девочки-подростки, а для них на первом месте явно не техническая составляющая. Поэтому зачем переживать насчет конкуренции – делай свое дело качественно, и все.
 

– В каких условиях (прежде всего психологических) там живет танцор?

– У меня мозг устроен так, что, если есть какая-то проблема, я начинаю ее анализировать и все просчитывать. Мозг начинает постоянно обо всем думать, а это сказывается на всем: на лице, на энергии в зале, на репетиции, как ты общаешься с людьми. Мне помогало общение, и я к этому пришла в процессе проекта.  

Иногда я просила Мигеля поговорить со мной, обсудить проблему. И он такой: «Косьмина, ты дура». Я часто утрировала, и многие участники такие же: мы делали из мухи слона – и все в негативную сторону. Например, хореограф говорит, что где-то надо делать поворот чище, а ты из-за этого начинаешь считать себя плохим танцором. Хореограф переубеждает: «Да все классно, это просто единственный момент, над которым тебе нужно поработать – и все будет идеально». Такие разговоры меня спасали.  

«В БЕЛАРУСИ МНОГО РЕБЯТ, КОТОРЫЕ МОГЛИ БЫ ТАМ ВСЕМ НАДРАТЬ ЗАДНИЦУ»

– Главный вопрос: зачем тебе нужен был проект?

– В Минске я преподаю в двух школах: степ в собственной, а в другой – альтернативную хореографию. Популяризация моего творчества в Минске ограничена съемкой видео и фотосессиями, и я чувствовала, что здесь уже достигла потолка. Поэтому когда я собиралась на проект, то понимала, что у меня могут появиться хорошие возможности, чтобы развивать степ в современном ключе. 

Мне проект дал очень многое. Не сказала бы, что выросла технически, но, например, я очень сильно выросла в актерском мастерстве. Я сейчас понимаю, как проживать на сцене, чтобы зритель это прочувствовал. И самое важное – я очень сильно изменилась внутренне, я услышала за весь проект очень много правильных мыслей и рассуждений, которые отпечатались во мне, надеюсь, на всю жизнь!

– Почему тогда так мало минчан и белорусов в целом едет на проект?

– Да, в Москве меня заметили и оценили намного выше. Но это камень в огород не моей стране, а тем людям, с которыми я танцевала и танцую в Минске. Людям, которые меня не особо поддерживали, видя успехи, и я из-за своей низкой самооценки на это велась и думала, что я «неважный танцор». При этом я осознаю, что я как личность и как танцовщица сложилась именно здесь.

Некоторые знакомые писали мне: «Юля, ты такая молодец, так рады за тебя, но даже если не пройдешь дальше, то ты для нас уже победитель». «Даже если я не пройду дальше» – здорово вы в меня верите! А люди на проекте мне говорили, что я могу дойти до финала и выиграть. Там не допускали мысли о том, что я могу вылететь, – и это вселяло в меня уверенность.

Я не могу говорить за всех минчан и белорусов, но мне кажется, что нам очень не хватает поддержки и веры в себя и людей. 

Я, к примеру, говорю кому-то из знакомых танцовщиков: «Тебе надо поехать и попробовать! Давай в пятый сезон!» Но они не верят в себя, говорят: «Да что я там покажу?» Приехав во второй раз на проект, я осознала, что в степе я сильна, и понимала, что если поеду с хип-хопом или миллиардным контемпом, который уже всем успел поднадоесть, то никого не удивлю. Возможно, и другие ребята тоже не верят в свою сильную сторону.

Я же уверена, что в Беларуси много ребят, которые могли бы приехать на проект и надрать всем задницу!
 

 

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности  здесь.

   Фото: Citydog.by.