В воскресенье, 18 декабря, стало известно о трагической смерти искусствоведа, театрального критика Алексея Стрельникова. Ему было 39 лет. О том, что с ним случился несчастный случай, написал на своей странице в Facebook руководитель Беларуской рады культуры Сергей Будкин.
Мы собрали воспоминания друзей об Алексее – почитайте, как о нем отзываются.
Кем был Алексей Стрельников: светлым, умным, ранимым, проницательным и жившим театром
Алексей родился в 1983-м в Новосибирске, но всю сознательную жизнь провел в Беларуси. Окончил факультет журналистики БГУ и театроведческую аспирантуру Академии искусств.
До 2020 года Стрельников преподавал в Академии искусств, но был уволен за поддержку забастовки. Писал рецензии о театральных премьерах, был одним из членов жюри нескольких фестивалей драматургии. А ради того, чтобы увидеть новый спектакль, нередко ездил по стране автостопом.
Вот что пишут о нем друзья
Анна Ефременко
Анна Ефременко: «Леша больше не с нами. Не умею я в такие моменты подбирать слова и не хочу этому учиться. Как и верить в то, что это произошло. Большая потеря для беларуского театра и арт-менеджмента, чудовищная трагедия и дыра в сердце для Алены и Левы (его жены и сына – Ред.).
Леша нес свет. Даже темнота, которая его забрала, станет чуть светлее теперь.
Покойся с миром, Леша. Живи в наших мыслях, воспоминаниях и сердцах, здесь тебе всегда рады».
Максим Жбанков
Максим Жбанков: «Злое время. Как-то вдруг стало обычным делом провожать своих и писать некрологи.
Из жизни ушел Леша Стрельников – беспокойный хроникер и лучший эксперт нашего театра. Абсолютно честный. Предельно неравнодушный. Способный найти смысл своего присутствия даже в ситуации тотальной зачистки и культурного террора.
Мы с ним всегда – после трех лет соратничества в марцевской “Белорусской деловой газете” – встречались нечаянно. И всегда светло. Острый взгляд. Нервная пластика. Вечная взъерошенность. Колючая и точная фразировка. И внезапная детская улыбка. Даже когда улыбаться уже было стремно. Он не выживал. Просто жил в полный рост на наших расстрельных ветрах.
Мы не кончаемся, пока остается этот свет».
Анастасия Рябова
Анастасия Рябова: «Удар по голове. Какой-то особенно глубокий и долгий.
Alexey Strelnicov, мудрый и добрый человек, и у меня так много чего есть сказать, было, поделиться. Спасибо тебе. Мы виделись в последний раз мимоходом в Минске, и я думала. Да будет еще время поговорить… Встретимся отдельно спокойно, потом.. Потом уже нет.
Ты помог и открыл для меня уличный театр, когда я была совсем зеленой, училась рисовать.
Я ругаю себя за то, что лечу дальше, спешу, в погоне за выживанием не смотрю по сторонам, и нет возможности приехать попрощаться. Я бы хотела увидеться еще раз. Обнимаю, и до встречи».
Фото 2014 года, спектакль-перформанс Streetwalker.
Адэля Дубавец
Адэля Дубавец: «“Моц перамагчы страх у мяне яшчэ ёсьць, але на радасьць яе ужо не хапае”.
Прачытала словы Лёшы з перапіскі ў 2020-м, калі ўсё было трывожна, але яшчэ не трагічна.
Дзякуй табе, Аляксей, за ўсё важнае, добрае, за ўсю цеплыню і падтрымку, якую ты даваў проста так усё тысячагоддзе нашага сяброўства. За гэтую лёгкую празрыстасьць, якая заўжды ў табе была, а цяпер зрабілася такой яскравай.
Адмаўляюся верыць, не хачу, у тое, што ты зьнік».
Юлія Цімафеева
Юлія Цімафеева: «Так горка і страшна, Лёша. Тонкі, глыбокі і зацяты, ад цябе сыходзіў добры агонь, поўны любові да той справы, у якую ты верыў. Гэты агонь свяціў, саграваў і запальваў іншых. І як шмат ты яшчэ змог бы зрабіць і сказаць, як шмат людзей змог бы сагрэць...»
Виктория Белякова
Виктория Белякова: «У Леши была важная миссия в этом мире – он создавал невидимые связи между людьми, он был искусным проводником людей к людям. Леша умел поддерживать, он щедро и легко тратил свое время и силы на помощь или разговор. Леша знал, как важно в нашей среде общение, как важно уплотнять наше маленькое пространство, как сильно многие в нем нуждаются – даже не в высокой оценке, но в простой “видимости” дела, которое они делают.
Леша щедро делился эмоциями и знаниями, Леша был аналитиком и исследователем, но всегда выбирал быть другом и помощником, и это было такой необходимой для людей вокруг, благородной и созидательной задачей всей его жизни».
Каця Карпіцкая
Каця Карпіцкая: «Дзякуй за лекцыі. За нашы спектаклі і планы на новыя. Дзякуй за тваю Чалавечнасць і адданасць. За каханне да маіх лепшых дарагіх людзей. За нашы вандроўкі і бязмерную любоў да тэатра і Беларусі агулам. За сяброўства, якое са мной назаўсёды. Ты і твой прыклад жыць – назаўсёды. Ты – наш лепшы галаваногі рэжысёр».
Скриншот из блога, для которого Алексей давал интервью.
Оксана Зарецкая
Оксана Зарецкая: «Мы познакомились с Алексеем Стрельниковым у меня во дворе. Он рассказывал про беларуский театр и драматургию. Я зачаровалась этим худым и острым, как заноза в теле театра, человеком, который своим умом и вкусом высвечивает лучшее и помогает справиться с худшим.
Последнее время Леша редко ходил по минским театрам – его печалили бездарность и катастрофический непрофессионализм творящегося сегодня на беларуской официальной сцене. Его рекомендации были бесценны – все спектакли, куда я попадала с его советов, оказывались драгоценностями. Леша – ловец жемчуга.
Последний раз мы разговаривали с Лешей в среду. Он кашлял и подбадривал меня декадентскими шуточками. Говорит: “Вышел на работу после болезни, а там все бегают и кричат: “Мы на дне! Все плохо!”, а я смотрю на это и думаю: “Ну, раз у нас такое дно, то все вообще отлично!”
Я все время путалась, как Лешу представлять: театральный критик, искусствовед, режиссер, актер. Интереснейший собеседник, внимательный друг, порядочный человек, чудесный отец и супруг… Леша, ты был просто всем.
Я тебе клянусь, что не оставлю без внимания ни один плохой спектакль, ни одну достойную постановку. Каждый свой визит в театр до конца своей жизни я посвящаю тебе».
Ярослав Бекиш
Ярослав Бекиш: «Как-то раз снежной зимой я вернулся домой поздно, ближе к полуночи. В кухне горел свет, и еще со двора я заметил, что в ней полно народу.
Мы снимали большой деревянный дом в Измайловском переулке и занимали в нем две комнаты, а в других комнатах попеременно жили различные наши друзья и коллеги – самая разная публика более или менее анархических взглядов или как минимум образа жизни. Кухня была большая, и, пока мы не обзавелись детьми, на ней все время происходили встречи, разговоры и почти судьбоносные споры совершенно разных людей.
Вот и в этот раз в свете единственной уцелевшей лампочки было видно, что вокруг по комнате сидит человек 15. Все лица подчеркнуто одухотворенные, но, кажется, среди них ни одного знакомого. Я тихо зашел. В почетном углу сидел примерно моего возраста молодой человек с видом, как мне показалось, облезлого кота – худющий, ощетиненный, в колючем свитере и в очках в стиле 80-х.
Молодой человек вещал.
Его слушали.
Я тоже хотел прислушаться, но сил сфокусироваться уже не было, и единственное, что я помню, – говорил он что-то очень содержательное и при этом очень пламенно. На пару минут я даже завис, прижавшись к стенке, поддавшись какому-то гипнозу его речи и изучая особенности его голоса, манеры, осанки и всей наружности.
Через пару минут я очнулся, вспомнил, зачем вообще зашел в кухню, и осторожно протянул руку к клавише электрочайника. В вакуумную тишину помещения, которую до этого наполнял только голос оратора, вмешался звук щелчка и шума подогреваемой воды. Повисла секундная пауза, все будто тоже вышли из какого-то транса и синхронно с укоризной, как на смутьяна во время оперной увертюры, посмотрели на прижатого спиной к стене меня.
Я тоже слышал, как неуместно и пошло набирал обороты шум чайника, и стоял уже и без того красный от смущения.
– Молодой человек! – вдруг громко обратился ко мне оратор. – Мы здесь вот сейчас, в эту минуту говорили о Театре! Вы понимаете? О Театре! А вы тут со своим чайником...
Я почувствовал себя самым распоследним мещанином, посмевшим вторгнуться в какое-то настоящее священное действо, нарушить непонятное мне таинство своими неловкими, мелкими потребностями и суетными бренными мыслишками.
В полной тишине мы все дождались, пока чайник закипел. Я налил себе чай и поспешно пошел наверх спать, а кухонное действо продолжилось.
Вот так меньше чем за пару минут во взрослом уже возрасте я вдруг почувствовал величие всего, что связано с театром, к чему до этого вечера был абсолютно индифферентен.
Утром я спросил, кто это был ночью у нас в кухне.
– Как ты можешь его не знать?! Это же Алексей Стрельников!
Много лет спустя я познакомился с Лешей лично на каком-то предпоказе в ОК16 и рассказал ему эту историю. Он очень долго смеялся, но никак не мог вспомнить этот случай, который заставил меня когда-то спешно пойти на несколько постановок Свободного театра, нагуглить Николая Халезина и вообще пересмотреть свои отношения с искусством.
Теперь Леши не стало.
Память о себе он оставил самую светлую».
Как можно помочь семье Алексея
У Алексея остались родители, жена Алена и сын Лев. Если у вас есть желание и возможность помочь им с похоронами, вы можете сделать донат на любую сумму здесь.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: соцсети.