Недавно лекторий «Массаракш» устраивал вечер урбанистики: конспект лекции про городскую ночь вы уже видели, а теперь мы хотим пересказать выступление Надежды Царенок, архитекторки и экспертки «Минской урбанистической платформы». Она искала ответ на вопрос: так все-таки город отражает своих жителей или, наоборот, жители – город?
Но начнем с истории: почему мы живем не в «городе для людей»
В 1930-е годы известнейший архитектор ХХ века Ле Корбюзье написал Афинскую хартию, которая стала манифестом градостроительного модернизма. Один из ее постулатов гласит, что основная единица и тип города − это массивные многоквартирные блоки, которые должны иметь четкое зонирование.
По словам архитектора, город должен был делиться на жилые массивы, индустриальные зоны и места для отдыха – а соединять их должна была развитая транспортная инфраструктура. Ничего не напоминает?
– В Сент-Луисе такие жилые массивы ушли под снос, – говорит Надежда. – Или вспомним Бразилиа, столицу Бразилии: там архитекторы построили прекрасный город, который сверху похож на птицу или самолет. Но, как оказалось, он не был приспособлен для комфортной жизни.
Лекторка считает, что глобальная архитектурная парадигма мало помогает справляться с развитием города – а Минск, безусловно, является одним из модернистских городов. Она считает, что сейчас пришло время лабораторий городского развития.
– Город − это живое существо, и нельзя сделать проект благоустройства один раз и оставить его таким на 40 лет. Над ним нужно постоянно работать, – уверена Надежда.
А можно какой-нибудь пример?
Несколько лет подряд Надежда с командой занималась двором в Серебрянке. Да-да, вот этим:
На этом месте регулярно проводили время местные пенсионеры. Они выпивали, играли в карты, но при этом всегда убирали за собой и аккуратно ставили стулья на место.
Местные жители недолюбливали устраивающих вечеринки соседей, а ЖЭС регулярно убирал площадку – что не мешало группке жильцов ее снова и снова восстанавливать.
– Тогда мы в игровой форме попросили жителей двора самим выбрать лучшее место для этой группы, − рассказывает Надежда. − Оказалось, что эта точка самая подходящая − она незаметна, находится далеко от детской площадки, да и ведут себя эти пенсионеры нормально и никому не мешают.
Потом перешли к подросткам: урбанисты заметили, что для них во дворе в Серебрянке – как, в общем, и любом другом дворе среди минских многоэтажек – нет места, поэтому подростки заняли часть детской площадки – и тоже всех раздражали.
– На общественном обсуждении мы решали, как сделать функциональное зонирование для двора и где найти место для подростков. К сожалению, 90% пришедших сказали, что все подростки с 13 до 25 лет вообще не должны находиться в городском пространстве, − говорит лекторка.
Сами подростки сказали, что их отовсюду выгоняют, – урбанисты специально для них подготовили площадку со стильной скамейкой.
Спустя два года Надежда пришла проверить площадку – и обнаружила тех самых подростков, которые помогали ее построить.
– В нашем обществе у многих внутри сидит страх, что если вот если эти люди появятся, то что дальше? Мы очень боимся увидеть что-то асоциальное, − объясняет Надежда. − Важно проводить «терапию для горожан», рассказывать и показывать, чтобы все поняли, что не так уж все страшно.
Да, возможно, время от времени кто-то будет пить на скамейке пиво или даже спать. Но это не значит, что нужно все убрать, зачистить и оставить пустое пространство.
Если мы будем бояться, то мы так никуда и не сдвинемся. Важно работать над собой, ведь реализованные проекты − это лакмусовые бумажки для нас самих.
А как проводить «терапию для горожан»?
Надежда приводит в пример Таймс-сквер в Нью-Йорке. Когда жителей спросили, нравится ли им идея превращения площади в общественное пространство, только 30% были «за».
Тогда городские власти начали изменять площадь постепенно, шаг за шагом на протяжении десятилетия. И это сработало: в центре появилось безопасное общественное пространство, которое нравится людям.
Но это США, а что в Беларуси?
В 2018–2019 году Надежда вместе с командой студентов БНТУ работала над проектом «Серебрянка. Мой спальный». Они понимали, что на «терапию» для местных жителей придется потратить много времени и сил:
– Мы занялись прототипированием и регулярно показывали, что можно жить по-другому. Год назад, например, мы сделали «Дрэва кахання» вместе с местными жителями и командой ярнбомбинга (вид стрит-арта, когда деревья и другие элементы украшают вязаными вещами. − Ред.). Украшали дерево на пешеходной аллее, ели печенье, пили чай и слушали музыкантов.
Событие длилось всего два часа, и в конце ко мне подошла женщина и сказала: «Мне сегодня очень приятно на этой аллее видеть нормальных людей». Терапия вот так и работает, когда мы понемногу показываем, что можно жить по-другому даже в спальном районе.
Другой пример терапии: в мае 2019 года все в той же Серебрянке была организована арт-резиденция. Тогда вместе с арт-группой из Германии команда местных жителей и активистов сделала скульптуру из старой мебели. Сначала другие жители испугались и даже начали жаловаться в администрацию района.
Когда скульптура была готова, Надежде позвонили из администрации и сказали, что по скульптуре лазают дети, поэтому ее нужно обнести забором либо перевезти в более безопасное место.
– Я понимаю, что звонившими чиновниками управлял страх. Они боятся, что что-то случится, − говорит архитекторка.
Та самая скульптура «Две руки».
Тогда Надежда нашла выход из ситуации: она предложила написать письмо с благодарностью за арт-объект от жителей района – ее подписал 51 человек – и поставить табличку с правилами поведения со скульптурой. Администрация района согласилась.
Когда команда пришла устанавливать табличку, к ним подошли две девочки, которые помогали арт-группе, показали место в самой скульптуре, куда складировали все отвалившиеся части, и сказали, что постоянно «следят за сердцем».
– Я понимаю, что если бы мы сейчас попытались реализовать новый проект по созданию общественного пространства в Серебрянке, то люди там были бы готовы, − уверена Надежда. − Они готовы внутри, и, возможно, такого страха у них уже нет.
Город прекрасен в своем разнообразии. В нем всегда есть большинство и меньшинство. Архитектор − это медиатор, который учитывает мнение всех. Он со своей профессиональной точки зрения показывает, как пространство может функционировать, и дает несколько перспектив его развития.
А жители взамен предлагают свою экспертизу − вспомните пример с пенсионерами, которые, как оказалось, по вечерам сидят в самом подходящем для всех месте. А у архитектора ушло бы много времени, чтобы самому его найти.
У всех нас есть травмы и страхи. Мы можем бояться, что, если какой-то проект реализуют, он будет работать не так хорошо, как запланировано. Наши личные страхи не должны отражаться на развитии города. Мы должны двигаться вперед и понимать, что риск может быть. Мы должны рисковать, набивать шишки, но идти вперед и прорабатывать свои страхи. Именно так у нас получится развивать наш город.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: архив героини.
