Вместе с кандидатом психологических наук, доцентом Мариной Бойко разобрались в том, что такое синдром спасателя, почему он появляется, по каким признакам можно понять, что у вас такой тип поведения, и что делать, если обнаружили его у себя.
– Приглашаю относиться к любому психологическому знанию как к относительному. Не принимать его как истину в последней инстанции, а примерять на себя: если что-то подходит, вызывает отклик в душе, на уровне тела и ощущений, давать этому место, – предупреждает в начале нашей беседы Марина Бойко. – Если что-то не откликается или вызывает сопротивление – пропускать эту информацию мимо ушей и не воспринимать ее, потому что каждая история индивидуальна.
Что такое синдром спасателя?
– Приведу классическое определение: синдром спасателя – это оказание помощи сверх собственных сил, там, где нас об этом не просят, или когда помощь предоставляется в объеме, в котором нас о ней не запрашивают.
Синдром спасателя может принимать разные формы. Например, проявляться в сверхзаботе о других людях. В каком-то смысле это отсылает нас к распространенному мифу: «хороший партнер – это заботливый партнер» или «хороший друг – это заботливый друг».
Миф основан на следующей идее: «Если я буду больше заботиться или сосредоточусь на другом человеке, то таким образом проявлю к нему любовь, и она будет заметна. А если я сосредоточусь на себе, то другой человек воспримет это как отсутствие любви с моей стороны».
Здесь есть тревога о возможности сохранения связи или страх ее прерывания: «Чем больше я забочусь о другом, тем больше у меня надежды, что он будет обращаться со мной точно так же, что он тоже будет догадываться о моих желаниях и потребностях, что-то предугадывать и реализовывать мои фантазии».
Психотерапевт Ульрих Клемент отмечал, что этот миф могут разделять и воплощать в жизнь только инфантильные люди. Потому что, следуя ему, вы находитесь не в контакте с собственными желаниями и потребностями, можете их даже не знать, или вам может быть сложно их вербализировать. Вы перекладываете ответственность за то, чтобы их узнать и удовлетворить, на другого человека. Представляете, что, если будете для него что-то делать, он поможет раскрыть ваши желания и потребности.
На самом деле хороший партнер – это зрелый партнер, который находится в контакте со своими потребностями и желаниями и может их обозначать. А в случае, если обозначает, не рассчитывает, что они непременно будут приняты как инструкция к действию.
Когда мы вступаем в контакт с любым человеком, происходят два процесса: «брать» и «давать». В зрелых здоровых отношениях важно соблюдать баланс между ними. Если этого не происходит, в отношениях появляется дисгармония. Тот, кто «дает», через какое-то время начинает ощущать чувство опустошенности, истощается и выгорает. Второго партнера этот вклад может перегружать.
Поэтому важно придерживаться трех ключевых правил. Во-первых, давать другому человеку то, что ему нужно. Для этого необходимо задавать вопросы, а не предполагать наличие у него тех или иных желаний и потребностей. Во-вторых, давать столько, сколько человек может взять (принять, переварить и пропустить в свою жизнь).
В-третьих, любому человеку важно давать столько, сколько он может отдать для восстановления баланса. Это не означает, если, например, муж покупает вам норковую шубу, нужно что-то купить ему на ту же сумму. Мы обмениваемся разными вещами в отношениях: энергией, настроением, прикосновениями, информацией, услугами, деньгами и действиями.
Почему возникает синдром спасателя?
Немецкий профессор Франц Руперт, который основал в Мюнхене институт по ориентированной на идентичность терапии травмы, описывает, что подобный тип поведения появляется в результате внутреннего раскола и утраты собственной идентичности или собственного чувства «Я».
К этому может привести игнорирование потребностей ребенка со стороны родителей. Ребенок нуждается в том, чтобы быть увиденным родителями, нуждается в доброжелательном взгляде родителей на себя, чтобы они по-настоящему почувствовали его интересы и потребности, могли контейнировать его чувства и эмоции, помогать узнавать себя, видеть доброжелательный взгляд и чувствовать участие.
К сожалению, у большинства из нас не было таких добрых отношений и надежной привязанности со стороны мамы и папы. Ни в коей мере не хочу порицать родителей и их стиль воспитания, потому что они дали нам то, что могли дать. К тому же, чтобы доброжелательно относиться к ребенку, нужно самим находиться в очень ресурсном состоянии, хорошем контакте со своим «Я», иметь условно счастливое детство.
Когда появляется ребенок, родителям нужно выживать и зарабатывать деньги. Часто им не до детей. Например, если женщина осталась с ребенком одна или переживает расставание или развод. Тогда любовь сводится к тому, чтобы ребенка вовремя покормить, положить спать, отправить в школу и проследить, чтобы он был более-менее здоров. Здесь вообще не до его внутренних состояний и чувств. А его активность или слезы вызывают внутреннее раздражение, хочется, чтобы он скорее замолчал.
Родители могут проявлять агрессию, недружелюбие, игнорировать и наказывать ребенка. Он чувствует, что родители для него недоступны. Но ребенок нуждается в родителе, он для него – источник выживания. Ребенок без родителя не может справиться.
Если родитель недоступен, это вызывает у ребенка внутренний ужас (экзистенциальный страх одиночества и смерти). Франц Рупперт говорит о том, что ребенок отказывается от собственных интересов, желаний и чувств. Его взгляд полностью устремлен на маму или папу. Он становится прекрасным дипломатом: умеет считывать состояние родителя по малейшим признакам, потому что его задача – сделать все так, чтобы быть замеченным родителем. Ребенок начинает обслуживать интересы мамы и папы, а если у них конфликт, может стать домашним психологом или медиатором.
Ребенок научается быть ориентированным на интересы родителей: его хвалят, только если он ведет себя подходящим для них образом. Ребенок думает: «Если я соответствую желаниям и потребностям родителей, то могу хоть чуть-чуть рассчитывать на то, что имею для них значение, и смогу хоть чуть-чуть увидеть струйку родительской любви по отношению к себе». В такой ситуации сложно проявлять здоровый эгоизм.
Когда ребенок вырастает, эта модель поведения сохраняется у него и во взрослом возрасте. Ему кажется, что нужно соответствовать интересам и желаниям другого человека, для того чтобы его любили. А если он скажет «нет», проявит автономию или будет ориентирован на собственные желания, рискует не получить любовь, лояльность и признание со стороны другого человека.
Чем опасен синдром спасателя?
– Каждый спасатель нуждается в спасении. Как алкоголику важно признать алкогольную зависимость, так и спасателю важно признать, что он сам нуждается в спасении, – это уже первый шаг. Спасатель хотел бы, чтобы кто-то заметил его боль, страдания, уязвимость, страх, ужас и пришел к нему на помощь. Но этого не произошло. И тогда эти чувства глубоко капсулируются внутри нашей психики: «Я не могу верить в спасение для себя. Когда я помогаю другим, то беру у них в аренду надежду на помощь».
Как правило, спасатели демонстрируют себя сильными и неуязвимыми. Другие же люди могут проявлять себя иначе, просить о помощи, быть слабыми. Когда спасатель смотрит на них, представляет, что спустя какое-то время тоже может дать себе разрешение на это.
Часто спасатели сами не могут просить о помощи, а если делают это, то не могут принимать и осваивать ее. Когда мы находимся в позиции спасателя по отношению к другому, считаем, что лучше знаем и больше понимаем, делаем за него какие-то дела, мы, по сути, воспринимаем его как инфантильного ребенка или инвалидизированного человека. Это вертикальные (неравные) отношения. Они позволяют почувствовать себя более сильными, ощутить свою власть и контроль.
Как правило, спасателям сложно даются горизонтальные отношения, потому что они подразумевают, что мы можем проявлять как силу, так и уязвимость: слабость, боль, нуждаемость. Для спасателей важно удерживать вертикаль. Им сложно заглянуть в собственную детскую травму и уязвимость и почувствовать слабость, потому что в детстве это было ужасным разрушающим чувством.
Сейчас соприкоснуться с собственной уязвимостью – это как открыть ящик Пандоры. Им кажется, что оттуда полетит ужас, который заполнит собой всю жизнь, и они не смогут из него выбраться. Здесь важно понимать: то, с чем мы не могли справиться как дети, мы можем выдержать как взрослые люди. Во взрослом возрасте мы можем справиться с этим.
Что характерно для психики ребенка? Если он проживает какое-то чувство, оно воспринимается как всепоглощающее и гипертрофированное. Если ужас, то абсолютный, выхода из которого не видно. У ребенка нет механизма выстраивания плана и самоуспокоения, способов обращения за помощью. Как взрослые люди мы эти способы освоили. Есть специалисты, которые могут нас безопасно в этой теме сопровождать.
По каким признакам можно понять, что у вас синдром спасателя?
Организационный консультант Манфред Кетс де Врис предложил этот чек-лист для руководителей, но опросник прекрасно подходит и для индивидуального теста. Чем больше утвердительных ответов на вопросы, которые приведены ниже, тем выше вероятность, что у вас может быть синдром спасателя:
- Сложно ли вам находить время на себя?
- Можете ли вы перестать думать о проблемах других людей? Сознательно принять это решение в любой момент и остановить себя?
- Есть ли у вас ощущение, что вы становитесь как будто семьей с другим человеком (проводите вместе много времени и проживаете много эмоций вместе)? Например, с другом или коллегой.
- Склонны ли вы принимать решения за человека, который не просил о помощи?
- Предлагаете ли вы помощь людям, которые не осознают, что у них есть сложности?
- Удобно и комфортно ли вам получать помощь от других людей?
- Можете ли вы вообще просить других о помощи, если нуждаетесь в ней?
- Часто ли вы утомляетесь, помогая другим людям?
Что делать, если вы обнаружили признаки такого поведения у себя?
– Как практик рекомендую обращаться к специалистам: так быстрее и эффективнее. Часто механизмы работают бессознательно, мы можем не замечать их или как будто немного торгуемся с собой. Специалист поможет это заметить.
Можно попробовать справиться самому. Прежде всего нужно встретиться с синдромом лицо к лицу. Для спасателя важно признать изъяны в собственных рассуждениях. Нужно поменять внутренний фокус, начать видеть в других людях их собственную силу и достоинство. Какой бы ни была их история, они с ней справились или справляются так, как могут. Они живы и здесь перед нами – это само по себе заслуживает большого уважения.
Во время перехода к изменениям необходимо ответить на ряд вызовов. Как бы парадоксально ни звучало, спасатели должны больше внимания уделять себе. Они должны стать более эгоистичными. Им нужно дать себе обещание заботиться о себе не хуже, чем о других, – это как минимум. А по-хорошему заботиться о себе лучше, чем о других.
Соприкоснуться с собственной слабостью и уязвимостью, увидеть в себе ту раненую часть (чаще всего детскую), которая нуждалась в помощи, но не получила ее, – большой вызов. Кажется, если посмотришь туда, сразу разрушишься.
Хорошо, если получится выбрать для себя безопасное место, безопасных людей и безопасную возможность приоткрываться. Для каждого это свое пространство: для кого-то наедине с собой, для кого-то (если он верующий человек) – в отношениях с духовником, для кого-то – в контакте с другом или партнером, для кого-то – на сессии с психотерапевтом. У каждого свой путь.
Важно актуализировать собственные мечты и стремления, вспомнить детские желания: то, чего хотелось, но не было возможности получить; позволить себе сфокусироваться на этом и удовлетворять эти желания и потребности.
Необходимо научиться отказывать в просьбе о помощи. Принять, что отказать в просьбе о помощи – не значит отвергнуть другого человека. Это не значит, что вы перестаете его любить. Это означает, что вы проявляете уважение к своему собственному состоянию. Если вы уважаете свои желания, то можете с уважением отнестись к другому человеку.
Важно учиться сохранять дистанцию, не втягиваться эмоционально, наблюдать за своим состоянием. Нужно уметь сделать шаг назад и восполнять свои ресурсы, работать над качеством своей жизни. В интернете есть много информации о колесе баланса по сферам человеческой жизни. Подробнее можно почитать, например, здесь. Оно состоит из восьми секторов, которые соответствуют основным сферам жизни.
Человеку нужно по десятибалльной системе оценить степень удовлетворенности каждой из них. Если какая-то из сфер набирает четыре-пять баллов и ниже, она может стать предметом нашего дополнительного внимания. Нужно сознательно повышать степень удовлетворенности своей жизнью.
Чем хорош помогающий практик? Терапевт внутренне устойчив. Когда мы переживали уязвимость, страх и ужас, рядом с нами не было того, кто это заметил, проявил устойчивость и внимание к нашим чувствам. Рассказывая что-то драматичное в присутствии терапевта, мы можем увидеть, что это не разбирает на части другого человека, что он продолжает оставаться устойчивым и может помочь обработать и сконтейнировать наши чувства. И мы, несмотря на переживания, тоже остаемся в сохранности.
Терапевт может помочь увидеть наши ресурсы, найти, за что можно себя похвалить, обнаружить точки опоры и хороший опыт, который можно присвоить. Он может предложить какие-то фразы, которые можно проговаривать самому себе для поддержки.
Специалист расширяет наш фокус, способствует раздраматизации, помогает разрешить заботиться о себе. К сожалению, нам в детстве не говорят: «Заботься о себе». У нас другая установка: «О себе заботиться нельзя. Как это ты так бессовестно себя ведешь: делаешь то, что хочешь?» В безопасных терапевтических отношениях можно самому себе дать это разрешение.
Я за естественное движение в душе человека. Если ноги идут к психотерапевту, нужно обращаться за помощью. Если есть малейшее сомнение, сопротивление и внутреннее несогласие, не стоит. Как психолог люблю работать с клиентами, которые сами пришли к этому решению.
А чем помощь отличается от спасательства?
– Помогать другим людям – здоровое стремление души. Нужно научиться отличать помощь от спасательства. Когда помогаем, мы делимся с другим человеком информацией, можем его обучать, оказывать первую минимальную необходимую поддержку. Когда спасаем, считаем, что без нас не справятся, общаемся с другим человеком как с инфантильным ребенком, человеком с инвалидностью или тем, у кого нет собственного стержня, сил и ресурсов.
Помогаем тогда, когда чувствуем, что можем выделить на это ресурс. Делаем это из профицита, потому что понимаем, что можем поделиться частью своей энергии, сил и внимания, при этом качество нашей жизни не пострадает. Когда спасаем, делаем работу за других людей или пытаемся принимать за них решения. Много вкладываемся в их жизнь, даже если у нас самих нет времени, сил и здоровья и какие-то сферы нашей жизни существенно страдают.
Когда помогаем, мы способны замечать и признавать свою усталость. Чувствуем, когда ресурс подходит к концу и нужно время на восстановление. Когда спасаем, мы гордимся тем, что не успели поесть, не спим трое суток и чем-то самоотверженно занимаемся.
Когда помогаем, мы конкретно спрашиваем человека, чего он хочет и как ему помочь. Оказание экстренной помощи – исключение. Например, если человек переживает острую утрату или острое психологическое состояние, мы можем не задавать эти вопросы. Когда спасаем, мы стараемся предвосхищать желания и потребности другого человека, не задавая ему вопросов о том, в чем он на самом деле нуждается.
Когда помогаем, мы осознаем, что делаем это в том числе для себя и для пользы делу. Когда спасаем, делаем это в надежде на благодарность и на отдачу, даже если мы этого не озвучиваем, но вместе с тем не всегда готовы принять эту благодарность.
Когда помогаем, ориентируемся на обратную связь. Для нас важно, полезное ли это действие. Мы максимально внимательны, задаем вопросы, нуждаемся в обратной связи. Когда спасаем, продолжаем это делать, даже если спасаемому это уже не нужно, только потому, что считаем, что так для него будет хорошо.
Нужно понимать, что, когда мы говорим о «здоровой помощи», используем это как условный ориентир. Если мы чувствуем, что что-то в нашей жизни не так, можем присмотреться к этому. Прежде чем что-то делать, нужно остановиться и посмотреть в себя: «Если сделаю это, буду ли я сохранен?» Важно оказывать помощь из любви, а не из чувства вины, страха или стыда.
Хорошо, если помощь занимает ограниченное количество времени. Например, два-три часа в неделю, а не подавляющее количество временных ресурсов. Хорошо иметь в виду, что помощь может приходить не только от нас, признавать, что в мире есть другие опоры, которыми этот человек может воспользоваться: от профильных специалистов до команды единомышленников. Нам не нужно справляться с этим в героическом одиночестве.
Помогая, в том числе финансово, важно не терпеть лишения. Нужно сначала позаботиться о собственной финансовой подушке безопасности и благополучии – и только потом участвовать в жизни других людей.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: www.unsplash.com
