В начале этого года в силу вступил измененный закон «Об оказании психологической помощи». Некоторые СМИ обратили внимание на то, что согласно изменениям, теперь силовые ведомства смогут еще проще получить информацию, составляющую профессиональную тайну. CityDog.io попытался разобраться, так ли это на самом деле.
Сам закон «Об оказании психологической помощи» был принят в июне 2010 года. В основном он касается терминологии, описывает требования, предъявляемые к психологам, а также виды, способы и условия оказания психологической помощи.
Отдельной статьей (№15) выделен порядок обеспечения конфиденциальности при оказании психологической помощи – поправки в эту статью и вызвали вопросы у некоторых независимых СМИ. Но давайте по порядку.
Что изменилось
В июне 2022 года закон был немного скорректирован. По мнению властей, принятые изменения были направлены на «повышение качества и доступности оказания психологической помощи, а также создание более благоприятных условий для ее получения».
Что изменили чиновники:
– расписали разницу между терминами: «психологическая помощь», «психологическая проблема», «кризисная ситуация» и «кризисное вмешательство»;
– исключили пункт, по которому психологом можно было работать с дипломом иностранного государства, даже при наличии свидетельства о его признании, выданным в Минобразования Беларуси;
– определили компетенции Министерства по чрезвычайным ситуациям в сфере оказания психологической помощи во время различных чрезвычайных ситуаций природного и техногенного характера;
– исключили пункт, что психологическая помощь с использованием средств электросвязи оказывается исключительно на безвозмездной основе;
– определили случаи, когда психолог может отказать в оказании психологической помощи (отсутствие компетенции, родственные связи и т.п.);
– дополнили перечень случаев, когда сведения, составляющие профессиональную тайну, могут быть сообщены психологом третьим лицам без согласия гражданина.
Последний пункт как раз относится к той самой статье №15, по которой силовикам якобы теперь будет проще получить информацию о конкретном человеке, обратившемуся за психологической помощью.
Так это правда? Силовики смогут получать всю информацию о клиенте психолога?
Не совсем. Дело в том, что и ранее «профессиональная тайна» перестала быть тайной в случае, если психологи получали запрос от:
- органов, ведущих уголовный процесс, в связи с проведением предварительного расследования или судебного разбирательства;
- руководителей органов или учреждений, исполняющих наказание и иные меры уголовной ответственности;
- руководителей государственных организаций здравоохранения, оказывающих психиатрическую помощь, для оказания такой помощи;
- руководителей учреждений образования в целях улучшения условий организации обучения и воспитания учащихся этих учреждений;
- научных работников в связи с проведением ими научных исследований или специалистов, занимающихся педагогической деятельностью в области психологии, психотерапии, психиатрии, сексологии, в связи с осуществлением ими педагогической деятельности – в форме, исключающей наличие сведений личного характера, позволяющих идентифицировать конкретного гражданина.
Также психологи обязаны сообщать в правоохранительные органы информацию, составляющую профессиональную тайну, если она содержит сведения о совершенном либо готовящемся особо тяжком преступлении.
Теперь, согласно вступившим в силу изменениям, перечень исключений дополнен словами «в иных случаях, установленных законодательными актами».
В проекте «Пора к психологу» мы помогаем беларусам справиться с высоким уровнем стресса. Подпишитесь на «Пора к психологу» в Instagram или Telegram – там много полезного.
А что значит «в иных случаях»? Да все что угодно!
По сути, эта формулировка никак существенно не меняет суть закона, потому как силовики и раньше могли получить информацию, являющуюся «профессиональной тайной», по официальному запросу от правоохранительных органов.
Еще одно дополнение закона касается работы с несовершеннолетними. По словам юриста, комментирующего данный закон для одного из независимых изданий, момент, связанный с социально опасным положением (СОП), может быть еще одним способом давления на родителей через детей, поскольку даже при проведении просто профилактической работы, без веских оснований школа или комиссия по несовершеннолетним сможет затребовать информацию у психологов родителей.
Но дело в том, что на основании данного закона внутри ведомств всегда принимались свои собственные постановления для профилактики того же СОП. Как рассказал CityDog.io собеседник, который ранее работал в государственном учреждении, оказывающим специальную психологическую помощь подросткам, внутри министерств есть свои нормативные документы и межведомственные планы.
Например, если у ребенка выявлен высокий риск суицидальных наклонностей, то школа сама может подать документы на СОП в отношении данного ребенка и сведения о психологическом состоянии их родителей, полученные от психологов, не будут являться определяющими.
А что говорят сами психологи по поводу правок в закон
Пока что все собеседники CityDog.io сошлись во мнении, что на их работу это никак не повлияет.
«Давайте сразу разграничим понятия “психотерапевт” и “психолог”, – предлагает наш собеседник. – В первом случае это врач, и, соответственно, он должен либо иметь лицензию Минздрава, либо работать в учреждении здравоохранения. Если речь идет о психологической помощи в госучреждениях, то там действительно есть карты всех пациентов, которые можно поднять и получить информацию о психическом и (или) психологическом состоянии человека, получающего помощь.
Если же мы говорим о частных психологах, то они не обязаны вести никаких карт, некоторые психологи даже записи не делают во время приема. А с этого года им как ИП даже не надо иметь книгу жалоб и предложений».
Еще одна наша собеседница, практикующий психолог, поделилась, что, когда работала в госучреждении, врачи между собой часто шутили: мол, пишут карты «для прокурора», а не для пациента. В случае частной практики – все эти вопросы снимаются: никаких карт нет, а соответственно и поднимать нечего.
Что касается понятия «профессиональной тайны», то и тут все прозрачно и поправки в закон никак не влияют на работу.
«Если пациент во время сеанса выражает сформулированное намерение убийства, самоубийства или говорит о уже совершенном или планируемом тяжком преступлении – вопрос о конфиденциальности снимается автоматически, – поясняет наш собеседник. –Психолог обязан сообщить об этом».
Как рассказали нам специалисты, даже анонимная помощь предполагает спасение человека. Это значит, что, если, например, у ребенка высокая суицидальная активность даже при анонимном обращении, главная задача психолога – вывести такого подростка на согласие контакта с родителями или теми, кто может оказать помощь.
Погодите: а если силовики захотят узнать у моего психолога о моих политических взглядах, например?
Никто не может исключить и такой ситуации: если пациент – противник правящего в Беларуси режима и во время сеанса высказывается по этому поводу, вряд ли у кого-то в феврале 2023 года вызовет сомнение тот факт, что силовики достаточно спокойно смогут «разговорить» психолога о своем клиенте.
Является ли участие в протестных акциях «тяжким преступлением» – вряд ли. Имеет ли право психолог сослаться на профессиональную тайну в конкретном случае – имеет. Станет ли, если силовики будут давить на те самые «иные случаи, установленные законодательными актами» – тут гарантий нет.
Будут ли слова психолога, не подкрепленные данными медкарт, которые они просто не ведут, доказательством в суде? Как мы видим, сейчас доказательством «виновности» для беларуского суда может стать что угодно.
Поэтому, как и раньше, до поправок и после, советуем выбирать психологов, которые будут руководствоваться не только принимаемыми в Беларуси законами, но и собственной совестью, а также понятиями профессиональной этики.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com.