«Я не буду тратить время на то, чтобы готовить и создавать уют дома». Интервью с директоркой «А-100 Девелопмент» (Новая Боровая, Пирс)

Главный редактор CityDog.by Сергей Сахаров встретился с директоркой группы компаний «А-100 Девелопмент» Светланой Шевлик. Поговорили о Новой Боровой, спальных районах Минска и о том, как совмещать успешную профессиональную карьеру и личную жизнь.

Краткое содержание интервью

• Про комментаторов и личные выпады
• Почему у «А-100 Девелопмент» получаются проекты
• Почему с белорусскими архитекторами так плохо
• Про скандальные проекты: «Не-Кемпински» и здание на Октябрьской площади
• Где живет сама Светлана Шевлик
• Про родной Юго-Запад
• Про претензии к Новой Боровой
• Что собираются строить в районе площади Победы (и немного про Зеленый Бор)
• Что Светлана делала на совещании у Лукашенко
• Про личные жертвы
• Это же потолок карьеры – что дальше?

Про комментаторов и личные выпады

– А когда вы собрались включать комментарии?

– Уже включили. Светлана, вы любите читать комментарии?

– Я спокойно отношусь к этой теме.

– Не читаете?

– Лично – нет. Как минимум из-за того, что нет времени. А как максимум – какая полезная информация там может появиться?

Но у нас есть целая служба, которая занимается мониторингом инфополя. Понятно, что, если появляется серьезный вопрос, на который нужно обратить внимание или который может повлиять на ситуацию, тогда мы начинаем с этим работать.

– А на личные выпады вы вообще как реагируете?

– Что вы имеете в виду?

– Я читал ваше интервью на realt.by – там большая часть комментариев касается вас лично.

– Хорошо, что я не читаю (смеется). Люди почему-то считают, что можно уколоть комментарием.

– То есть вас личными комментариями не уколешь?

– Уколешь. Но сейчас это сделать сложнее. Особенно если речь идет о профессиональной деятельности.

Я понимаю, когда ты становишься мало-мальски публичным человеком, будут люди, которые тебя поддерживают, и люди, которые чем-то недовольны и высказывают свои замечания. В душе тебе неприятно, но, включив голову, понимаешь: а зачем реагировать? Ты же ничего не можешь сделать с человеком.

Мне важно мнение тех людей, с которыми взаимодействуешь каждый день. Если они начинают обижаться или от них появляются комментарии, вот тогда есть смысл с комментариями работать. Тут можно и поплакать, и посмеяться, и понервничать, и попереживать, но все равно нужно решать вопрос.

Почему у «А-100 Девелопмент» получаются проекты

– Вы действительно спите по 3-4 часа, как про вас говорят?

– Не всегда, конечно. Иногда по 3-4, иногда по 5. Встаю я действительно очень рано – в 5-5:30, потому что жесткий план и график. Еду в офис, по утрам несколько раз в неделю занимаюсь с репетитором по английскому, с репетитором по сценической речи.

Потом начинается такой стандартный рабочий день. Обычно это встречи с топ-менеджерами по направлениям. Мы обсуждаем основные задачи на неделю, на месяц, на квартал.

Каждую неделю есть совещания по блокам, например по коммерческому – он один из основных. Есть так называемый архитектурный день, он проходит по четвергам. Тогда целый день посвящен только встрече с архитекторами.

– В смысле «целый день»?

– Мы обсуждаем проекты. С учетом того, что сейчас их очень много, на это нужно выделять целый день.

– И вы погружаетесь в каждый проект?

– Да, очень плотно – начиная от концептуальных вещей и заканчивая архитектурной концепцией дома, например.

– Погодите. Я, конечно, понимаю, что у нас в стране все отлично разбираются в политике, в кино и дизайне. Но где та грань, за которой вы чувствуете, что вы – профан? Ведь вы же не только берете на себя смелость утверждать «вот это архитектурное решение классное». Вы же еще влияете на то, как архитектурно будет выглядеть Минск.

– Это командная работа, и очень важно вовлекать профессионалов в этот процесс.

Уж точно я не беру на себя ответственность «это красиво, а это некрасиво». Я могу сказать «это нравится мне». Но я не архитектор, а больше стратег, концептуалист, который понимает, что происходит с рынком, какой покупатель есть сейчас, какие у него потребности. С другой стороны, я понимаю, как развивается отрасль в других странах. Я знаю, что происходит в урбанистике, в формировании городов, пространств. Я езжу, общаюсь, учусь. Плюс я работаю в компании 14 лет, причем шесть из них – директором.

Моя основная задача – собирать классных архитекторов, которые знают, что такое классная архитектура, аналитиков, которые понимают рынок, проектировщиков, которые понимают, что вообще в строительной сфере Беларуси есть еще и нормы. И многих других профессионалов-звезд. А дальше как в оркестре – дирижировать ими и получать из их талантов максимум.

Смотрите: сейчас мы активно развиваем жилой комплекс Зеленая Гавань у гольф-полей. Концепцию разрабатывали вместе с английским архитектурным бюро JTP. Они очень круты именно в разработке концепций проектов для гольф-недвижимости, которая сегодня трендовая.

Они приехали, просидели с нами несколько дней, наложили свой опыт и идеи на наши реалии и нормативы. В итоге мы получили классный проект квартала в лесу, а еще посмотрели и послушали, как они думают, как рассуждают, почерпнули их опыт работы с гольф-недвижимостью.

А могли бы потратить уйму времени и изобретать велосипед.

Почему с белорусскими архитекторами так плохо

– В одном из интервью вы говорили, что белорусские архитекторы сейчас вроде бы видят на Западе, как строить, но не могут совладать с белорусскими требованиями и реалиями. Поэтому часто получается не очень – и приходится сотрудничать с иностранцами.

– Мне кажется, каждой индустрии нужно пройти определенные этапы развития. Хороший архитектор не может появиться просто так. Для того чтобы он появился, ну как минимум нужно сначала где-то поучиться.

– Но есть же университеты, колледж. В том же интервью вы говорили, что школы белорусской архитектуры нет. Но она же тоже есть.

– Вопрос в том, чему учат и не учат в белорусских вузах.

– А чему принципиально важному не учат?

– Тому, как комплексно смотреть на проект, учитывая и психологию людей, и влияние окружающей среды на рынок, и финансовую сторону проекта, и актуальные тренды, и потребности людей.

Взять ту же Новую Боровую, которая изначально в проекте планировалась совсем другой – очень похожей на многие другие застройки Минска. В проекте не было ни зеленых дворов, ни эксплуатируемых крыш, ни террас, ни малоэтажных домов, ни площадей, ни каких-либо общественных пространств. Более того, на каждую из этих идей я стабильно слышала: так нельзя, это невозможно, у нас не получится. В итоге – все можно, все получается. Да, иногда на старте всплывают какие-то косяки, но мы быстро учимся в процессе.

Разумеется, мне как руководителю компании нужна определенная смелость и свобода для маневра. Мне в этом плане повезло с собственником «А-100 Девелопмент» Александром Центером. Это большая удача – работать с человеком, которому хватает мудрости и доверия давать полную свободу для моих идей и решений, поддерживать и не интегрироваться в детали. Он доверяет и знает, что только при таком подходе я готова полностью отдаваться компании и нашим проектам.

А еще какое-то время назад я поняла, что у любого нового решения есть риск. Но и у риска есть цена. Принимая то или иное решение, я всегда задаю себе вопрос: в случае неудачи готова ли компенсировать это деньгами? Если да – принимаю это решение.

Про скандальные проекты: «Не-Кемпински» и здание на Октябрьской площади

– На ваш взгляд, здание «Не-Кемпински» возле цирка – это хорошая или плохая архитектура?

– Это провокационный вопрос, потому что на это здание можно смотреть по-разному.

– Посмотрите, пожалуйста, на него с точки зрения директора «А-100 Девелопмент».

– Я бы сказала, что это хорошая архитектура и хороший проект. Вопрос – место, в котором этот проект появился.

– Вы говорите сейчас как директор или как обычная минчанка?

– Я говорю сейчас и так, и так.

– А если бы вам предложили выкупить этот объект?

– Нам предлагали.

– Почему вы отказались?

– Потому что, принимая решение, мы исходим из экономических, финансовых моделей. Смотрим, насколько это может или не может работать.

– Не работало?

– На тот момент нет.

– Еще один «провокационный» объект. Оцените проект Dana Holdings на Октябрьской площади.

– Даже не буду обсуждать и судить.

– А сейчас как кто говорите? Как минчанка или как директор?

– И как директор, и как минчанка.

– Почему как директор вы не хотите дать оценку этому проекту? Это же нормально – обсуждать проекты конкурентов и коллег.

– Конкуренты же не просили этой оценки. Вот если бы ко мне пришел директор и сказал: «Светлана, оцените. Давайте с вами посмотрим». Иначе получается «а судьи кто?» Я совсем не хочу выступать судьей и говорить, что кто-то делает хорошо, кто-то делает плохо, у кого-то получается, а у кого-то нет.

Я точно знаю, что за любым решением стоит какая-то история. И, пока ты не знаешь этой истории, очень сложно сказать, это хорошее решение или плохое. Это непрофессионально и некорректно.

Пока ты не обладаешь всей информацией, как можно оценить? Чтобы получить комментарии на CityDog.by? Или от коллег: «Чего она так про вас сказала? Зачем?» У меня есть свои задачи, которые я решаю.

Где живет сама Светлана Шевлик

– Где вам в Минске очень приятно находиться?

– В Новой Боровой. Недавно закончили первую очередь в Пирсе – и я просто влюблена в это место. Езжу туда каждые выходные просто погулять. Представляю, как здорово там будет, когда вся зелень распустится.

– А где живете, если не секрет?

– В Зеленом Бору. Это проект, который мы строили.

– Сколько у вас комнат?

– Две.

– Мансарда?

– Да.

– Не течет?

– Нет, не течет (смеется). Я сама не думала, что туда перееду. Когда был сдан дом, осталась последняя квартира, самая дорогая. Я приехала туда, посмотрела, и мне захотелось там жить.

– А где вы до этого жили?

– Тоже в Зеленом Бору. А давным-давно на Юго-Западе с родителями.

Про родной Юго-Запад

– Прожить все детство и юность в классическом спальном районе с элементом каменных джунглей – это травма?

– Вы меня снова провоцируете. Юго-Запад – обычный спальный район, который строился так, как строился. Который сейчас эксплуатируется так же, как в годы моего детства.

Там нет выдающейся архитектуры. Там нет общественных пространств, куда тебе хочется выйти вечером и провести время. Я не могу сказать, что питаю к нему большую любовь и теплые чувства.

Я понимаю, что это не та среда, в которой мне хочется жить. Мне не хочется, чтобы там жили мои родители. Мне удалось за несколько лет переубедить их, что жить нужно в комфортных местах. Потому что для них это место, где они живут уже давно, привыкли.

– Юго-Запад оказал сильное влияние на ваши взгляды и убеждения, как не надо жить?

– Когда я приезжаю к родителям, иду по району, захожу в старый обшарпанный подъезд, то понимаю, что вот так не должно быть ни при каких обстоятельствах. Это отличный пример, как не нужно делать.

Хотя, с другой стороны, уже сейчас, когда смотришь на район, он достаточно старый, обжитый. Мне кажется, плюс таких районов в том, что они за многие годы позеленели. Эти большие, раскидистые дубы, каштаны, какие-то другие деревья. Конечно, зимой Юго-Запад менее симпатичен.

– Что случится через 10–15 лет со старыми минскими «спальниками»?

– Мне кажется, что в большей степени это зависит от государственной политики, политики властей. Понятно, что не придет коммерческая организация и не начнет там что-то менять.

Наверное, там все может оставаться так же еще 10–15 лет. А есть варианты реноваций по примеру Москвы – другой вопрос, что делают и как.

Мне кажется, что отношение берлинских властей к спальным районам – очень хороший пример, который стоит брать за основу. Если раньше была парковка, то сейчас становится, например, благоустроенная территория, дворовая территория. Если раньше не было лифтов, например, добавляют их – причем делают это так архитектурно и органично, что смотришь и думаешь: он всегда здесь был!

Это государственная политика, госпрограмма.

Про претензии к Новой Боровой

– Давайте поговорим про претензии к Новой Боровой. Помните, у нас был материал – да и в частных разговорах слышишь: люди приезжают в Боровую, первое ощущение – класс, вообще круто! А когда человек начинает жить тут, возникают вопросы. И что вываливаются окна, и крыша протекает...

– Сейчас в Боровой уже 7000 человек. И буквально через полгода она вырастет еще на 5000 человек.

– Это, кстати, элита?

– Элита – это категория людей, у которой есть определенные ценности, для которой важны какие-то вещи. Вещи, которые они могут получить в нашем проекте. В меньшей степени, мне кажется, это касается какого-то социального статуса. Новая Боровая – это про определенный образ жизни, про определенные ценности, про сообщество близких по духу людей.

Ни в одном продукте не может быть стопроцентной удовлетворенности от ожиданий, потому что наши ожидания всегда индивидуальны. Если вы знаете, можете мне рассказать о такой сфере. Но вот я не представляю, потому что много факторов, которые оказывают влияние в том числе на решения человека.

Так вот, в материале были три истории, а в районе живет 7000 человек... И каждый день мы получаем от них обратную связь, благодарность за то, что застройщик для них делает. Это очень ценно и очень вдохновляет.

Мы ведь правда стараемся для людей. И в центре внимания у нас – человек. Кстати, сегодня об этом – о приоритете человека и его потребностей – говорят самые прогрессивные девелоперские компании Европы. А мы это делаем с самого начала Новой Боровой.

– Постойте, давайте не говорить о 7000. Для нас ведь важен конкретный человек. Все-таки демократия – это еще и мнение меньшинства.

– Наша реакция на статью была такой: сдержанной и максимально дипломатичной.

Но, мне кажется, тут важно говорить и про журналистскую ответственность. Почему ваш журналист взял на себя ответственность написать статью, не опросив всех жителей, которые живут?

– Вы серьезно считаете, что реально опросить 7000 человек?

– А зачем писать статью, которая не отражает реальность? Опросите не всех, есть же как минимум репрезентативная выборка. Опросите 100 человек. И если из этих 100 человек 99 скажет «ребята, все, что написано в статье, – это полная ерунда»…

– Истории трех конкретных человек – это полная ерунда?

– …тогда я соглашусь с вами. А если из 100 только трое...

Я в курсе всех тех немногочисленных сложностей, которые возникают у людей в Новой Боровой. И для меня нет более важных или менее: каждый случай индивидуально разбираем и решаем. В стороне не остаемся.

– Возьмем историю про человека, который приехал в Новую Боровую и хотел, чтобы тут, как и по всему городу, аншлаги были на белорусском языке.

– Ну, мы же, когда предлагаем проект, даем обещание. А вот этого обещания Новая Боровая как бренд не давала. Понимаете, в чем вопрос?

Если мы пообещали, мы сделаем. Даже несмотря на то, что, может быть, в первоначальной концепции этого не было, что может повлечь какие-то дополнительные затраты – и не раз это бывало. Потому что менеджер мог ошибиться, перепутав большое количество проектов, и пообещать клиенту, что у вас вот это будет.

Но конкретно в данном случае мы не давали такого обещания.

Это такая обратная сторона открытости компании: здесь ты открыт и готов слышать каждого и с каждым коммуницировать. И обратная сторона: «Ага, вот здесь вы нам не пошли навстречу, сейчас мы вас начнем шантажировать и пойдем в СМИ!»

Ну вы же понимаете, что такое потребительское отношение может приводить к очень неприятным последствиям. Поэтому мы решили реагировать дипломатично и сдержанно.

Что собираются строить в районе площади Победы (и немного про Зеленый Бор)

– Как вам в свое время удалось продать район Зеленый Бор? Там же, по большому счету, кроме бора ничего и нет.

– Есть архитектура, есть решения, которые человек покупает глядя на картинку, как и мы все. А дальше наступает процесс пользования этим продуктом.

Мы уже тогда думали не только о том, как просто построить дома, а думали, как создать комфортную среду. Да, понятие «комфортная среда» даже для нас тогда и сейчас было абсолютно разным. Но в тот момент мы уже думали о том, что должны быть красивые зеленые убранные дворы, решения, которые позволят создать красивую среду вокруг.

Сейчас, конечно, мы думаем об этом с другой перспективой и с учетом современных тенденций. Например, зеленые дворы без автомобилей. Это, кстати, пару лет назад казалось революционной идеей. А сейчас ни один наш сотрудник не может предложить другое решение, потому что все понимают, что это стандарт – дворы должны быть зеленые и закрытые.

Плюс эксплуатация. Мало просто построить жилой квартал и сделать его концептуальным, красивым, благоустроенным. Важно, чтобы все это поддерживалось и сохранялось долгие годы.

Начиная с Новой Боровой, а дальше в Пирсе и Зеленой Гавани у нас работает своя эксплуатирующая компания «А-100 Комфорт». Чтобы у людей не болела голова, как убрать снег, пересадить туи, организовать праздник и многое другое. Все это решает управляющая организация, а люди просто наслаждаются тем, что мы для них создали.

И мы давно говорим рынку и коллегам по сфере: нужно серьезно заниматься и благоустройством, и его поддержанием. Недавно увидела, что лед тронулся. И другие застройщики тоже начали об этом задумываться. А некоторые даже стали делать первые шаги в вопросах организации эксплуатации на своих проектах. Конкуренция? Да. Но мне важнее, что люди выиграют. И сфера получит новый толчок для развития.

– Вы готовы сейчас поговорить о депо (площадку бывшего депо на площади Победы компания «А-100 Девелопмент» купила в сентябре 2017 года за $8,8 млн. – Ред.)?

– Я могу дать общую информацию, но точно не буду рассказывать, что там будет.

– Что вы там собираетесь делать? И почему это будет элитная застройка в самом центре города? Как так можно?

– Можно. А можно иначе, имея участок в центре города?

– Одна из идей – давайте сделаем открытое общественное пространство.

– Мы подключились к этому проекту, когда увидели, что там есть возможность реализовать жилой комплекс. Рассуждать сейчас о жилом, нежилом – это не уровень компании. Это уровень города, который определяет градостроительную политику. И когда там появилась эта функция, нам стало интересно.

– А как вы будете создавать там городскую жизнь? Как будете привлекать горожан – или это будет закрытый район?

– Это уже рассказ про район. Сейчас мы думаем, как сделать, чтобы это был не просто жилой комплекс в центре города. Важно понять, как интегрировать этот комплекс в городскую среду как для жителей, так и для города.

– Насколько проект, который пошел или пойдет в работу, будет отличаться от рендеров (в 2018 году московская архитектурная студия Сергея Скуратова опубликовала рендеры комплекса. – Ред.)?

– Он будет отличаться. Какая-то часть останется в том виде, в котором показана на рендерах, какую-то мы уже меняем и поменяем в будущем.

– У вас были какие-то требования со стороны города по отношению к этой площадке?

– Все они зафиксированы при проведении аукциона. Все они учитываются. И требования по площади, и по социальным объектам, и по парковкам. Все это мы сейчас учитываем при разработке концепции.

– Все здания останутся?

– По-моему, там одно-единственное здание административное, это культурная ценность, кстати, двухэтажная, она не попадает в границы нашего участка, а сохраняется.

Что Светлана делала на совещании у Лукашенко

– Вы как раз выступали на совещании у президента, когда он говорил про Новую Боровую. Расскажите, как так получилось.

– Наверное, сейчас мы один из лучших примеров, где можно посмотреть все: и архитектуру, и благоустройство, и атмосферу, и концептуальность, и заботу о людях, и дружное сообщество. Потому что Новая Боровая – это уже не новый проект, это проект с историей. И по времени, и с количеством объектов, которые построены.

– Когда вы сидели в зале среди чиновников и застройщиков, слушали доклады, почувствовали, что у застройки «с человеческим лицом» есть хоть какие-то шансы?

– Я человек, который верит в то, что шансы есть всегда. Вопрос, кто берет этот шанс и что с ним делает. Есть посыл – наверное, это уже немало, когда об этом начинают говорить. И если об этом начинают говорить, значит вопрос рано или поздно будет не то чтобы реализован, а ему придадут ускорение.

Не факт, что сейчас это будет происходить очень быстро и мы через год проснемся, а вокруг все поменялось. Скорее нет, потому что это очень длительные процессы.

– Что вас удивило во время совещания?

– Я не могу сказать, что меня что-то сильно удивило. Мне было просто интересно. Мне бы хотелось больше вовлеченности тех людей, которые присутствовали на этом совещании. Открытости новым вещам, идеям и переосмыслению тех задач, которые ставятся.

– А вы сама авторитарный или демократичный руководитель?

– Это зависит от ситуации, от вопросов, которые решаются. В некоторых вопросах нужна скорость для быстрого принятия решения. Ты понимаешь, что нет времени на то, чтобы применять демократичные и либеральные методы управления. Можно сказать, что да, это авторитарно.

А есть вещи и вопросы, обсуждение которых проходит очень демократично. Это скорее формат обсуждения, мозговых штурмов, когда нужно вытянуть из людей максимальное количество идей, положить их на стол, обсудить, посмотреть.

Еще есть совещания с теми же строителями – там, где не нужно обсуждать, где нужно четко ставить задачу и требовать ее исполнения.

– Вы тоже ругаетесь матом?

– Опять такой провокационный вопрос. Я не ругаюсь матом. И не приветствую, и очень много разговариваю на эту тему со строителями, которые в порыве страсти могут забываться.

– Я строитель, я ругнулся матом. Как вы меня осадите?

– Я не буду вас осаживать. Опять же, все зависит от ситуации. Кому-то я могу сказать, мол, моя бабушка всегда говорила: «Если человек ругается, значит он вас не уважает». Вы меня не уважаете?

Все зависит от того, с кем ты разговариваешь.

– Я сижу вас слушаю – вы какая-то идеальная. А где вы неидеальны как руководитель? Где у вас есть слабые места, на ваш взгляд?

– Я могу быть очень требовательной и давить, иногда не замечая, что реально продавливаю.

Я перфекционистка. Это, с одной стороны, хорошо, когда можешь достигать значимых задач и делать это здорово. А с другой стороны, в этом перфекционизме я могу не учитывать какие-то личные аспекты.

И это плохо, потому что я очень трепетно отношусь к людям. Особенно когда понимаю, что кого-то обидела.

Про личные жертвы

– Вы когда-нибудь думали, чем жертвуете ради работы? Чем пожертвовали? Чем жертвуете сейчас?

– Это хороший вопрос…

Я много раз думала, жертвую или не жертвую. Во-первых, мне не нравится понятие «жертва». Потому что для себя я уже давным-давно определила эту ситуацию по-другому. Это не жертва, это выбор. Если ты делаешь выбор, ты понимаешь, что у этого выбора есть преимущества, но в то же время есть вещи, которые будут вот такими. Иначе не может быть.

Не бывает такого, что здесь ты будешь очень успешен и в то же время во всех остальных сферах жизни у тебя получится. Я не знаю, как такого достичь. Может, кто-то понимает и умеет, но мне кажется, что это невозможно. Ты всегда делаешь выбор и концентрируешься на нем. Поэтому для меня это точно не жертва.

– А что для вас сейчас на десятом месте? На что, грубо говоря, вы махнули рукой?

– Все, что связано с домашним бытом и уютом. Я не буду тратить время на то, чтобы готовить и создавать уют дома, потому что я создаю уют в других местах.

Хотя есть вещи, которые связаны с семьей, с отношениями. Они для меня будут на первом месте – вот сейчас, в этот момент жизни. Но в какой-то период, где была карьера, я понимала, что нужно двигаться именно так. Очень важно чтобы люди, которые тебя окружают, понимали твои приоритеты. Но и как максимум принимали.

– Вы находите время для личной жизни?

– Я не знаю, как сейчас ответить на этот вопрос. У меня все хорошо с личной жизнью. Даже более чем хорошо. И благодаря этому, мне кажется, я нахожу и силы, и энергию, и ресурсы для того, чтобы быть успешной и в профессиональной деятельности.

Это же потолок карьеры – что дальше?

– Вы часто задаете себе вопрос «а дальше что?» Вы директор одной из самых успешных компаний Беларуси. Что вас ждет дальше? Потолок ведь.

– Наивно полагать, что можно достичь совершенства в какой-то профессии. Даже самые крутые профессионалы продолжают совершенствоваться и накачивать свои скиллы. Поэтому в профессиональной сфере у меня есть миллион разных возможностей.

– Вы думаете, что с вами случится, если вдруг все рухнет – я имею в виду вашу карьеру? Чем вы будете заниматься?

– Я думаю об этом. Иногда, когда есть на это время. Первое – точно: я буду месяц спать и отдыхать. А дальше я думаю об этом очень философски.

Я точно знаю: если человек хочет, он может достичь успеха в любой сфере, которую для себя выбирает. И тут вопрос не каких-то профессиональных знаний.

Я точно не боюсь начинать все сначала, с нуля. Иногда мне это даже интереснее, чем продолжать.

Конечно, большого смысла в таких саморефлексиях сейчас нет, но вообще это интересная история.

Есть у меня маленькая даже не мечта, а, скорее, развлечение: было бы прикольно поработать месяц или два в разных профессиях. Как в программе «Грязная работенка». Но я даже не про грязное – просто прочувствовать, каково это, работать журналистом, например.

Это в меньшей степени про какие-то достижения, а в большей степени про новые ощущения, понимание того, почему так происходит. Поэтому для меня это не страшно, и я понимаю, что точно нигде не пропаду.

– То есть для вас карьерная катастрофа не будет трагедией?

– Нет. Важно понять: в любой работе, какой бы ты ни занимался, нужно любить то, что делаешь. И тогда точно будешь успешным.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: Павел Хадзінскі для CityDog.by.