«Иногда я мог ставить наценку в 10 раз». Как в Минске работают и уживаются секонды и те, кто перепродает вещи из секондов
Levi's за 5 рублей, TommyHilfiger за 10 – все реально, если отстоять очередь перед открытием секонда в толпе ресейлеров (человек, который зарабатывает на перепродаже вещей. – Ред.). Также реально, как заработать на этом в 10 раз больше, чем вложил. Мы узнали, зачем молодежь приходит в ресейл, как это работает и что с этим делают секонд-хенды.
Levi's за 5 рублей, TommyHilfiger за 10 – все реально, если отстоять очередь перед открытием секонда в толпе ресейлеров (человек, который зарабатывает на перепродаже вещей. – Ред.). Также реально, как заработать на этом в 10 раз больше, чем вложил. Мы узнали, зачем молодежь приходит в ресейл, как это работает и что с этим делают секонд-хенды.
В пятницу с самого утра в городе жарко: на часах всего 9.45, а солнце уже парит так, что нечем дышать. У здания через дорогу от Комаровки, несмотря на время и погоду, толпа: человек 15 хипстоватых подростков галдят, нетерпеливо переминаются с ноги на ногу и пытаются разглядеть что-то через запотевшую стеклянную дверь, а несколько пенсионерок в конце очереди поглядывают на часы и вздыхают.
За этими самыми дверями в прохладном аккуратном помещении уже готовятся к людскому потоку: по пятницам такой ажиотаж здесь – дело обычное. Мы в одном из магазинов сети «Мода Макс», и сегодня тут новый привоз – а значит, день конкуренции за лучшие вещи.
– Иногда у нас стояло и 50 человек, а во время акций – и до 100 – кивает на вход Светлана Васильевна. Она работает в сети уже несколько лет, а последний год здесь на должности заведующей. – Сегодня меньше, но, когда я пришла на работу в половину десятого, люди уже стояли.
За этими самыми дверями в прохладном аккуратном помещении уже готовятся к людскому потоку: по пятницам такой ажиотаж здесь – дело обычное. Мы в одном из магазинов сети «Мода Макс», и сегодня тут новый привоз – а значит, день конкуренции за лучшие вещи.
– Иногда у нас стояло и 50 человек, а во время акций – и до 100 – кивает на вход Светлана Васильевна. Она работает в сети уже несколько лет, а последний год здесь на должности заведующей. – Сегодня меньше, но, когда я пришла на работу в половину десятого, люди уже стояли.
В пятницу с самого утра в городе жарко: на часах всего 9.45, а солнце уже парит так, что нечем дышать. У здания через дорогу от Комаровки, несмотря на время и погоду, толпа: человек 15 хипстоватых подростков галдят, нетерпеливо переминаются с ноги на ногу и пытаются разглядеть что-то через запотевшую стеклянную дверь, а несколько пенсионерок в конце очереди поглядывают на часы и вздыхают.
За этими самыми дверями в прохладном аккуратном помещении уже готовятся к людскому потоку: по пятницам такой ажиотаж здесь – дело обычное. Мы в одном из магазинов сети «Мода Макс», и сегодня тут новый привоз – а значит, день конкуренции за лучшие вещи.
– Иногда у нас стояло и 50 человек, а во время акций – и до 100 – кивает на вход Светлана Васильевна. Она работает в сети уже несколько лет, а последний год здесь на должности заведующей. – Сегодня меньше, но, когда я пришла на работу в половину десятого, люди уже стояли.
За этими самыми дверями в прохладном аккуратном помещении уже готовятся к людскому потоку: по пятницам такой ажиотаж здесь – дело обычное. Мы в одном из магазинов сети «Мода Макс», и сегодня тут новый привоз – а значит, день конкуренции за лучшие вещи.
– Иногда у нас стояло и 50 человек, а во время акций – и до 100 – кивает на вход Светлана Васильевна. Она работает в сети уже несколько лет, а последний год здесь на должности заведующей. – Сегодня меньше, но, когда я пришла на работу в половину десятого, люди уже стояли.
До открытия считанные минуты, в руках женщины позвякивает ключ, и вот ровно в 10.00 в помещение врывается толпа. Первые забежавшие целенаправленно направляются к стойкам слева от входа и со знанием дела четко и быстро осматривают ассортимент: весь классический секонд-хендовский ноунейм остается ждать своего часа и менее замороченного покупателя, все брендовое и интересное – тут же оказывается в руках. Пока очередь двигается, кто-то уже направляется в примерочную с солидной охапкой вещей.
– А подскажите, где тут у вас кепки? – спрашивает консультантку бабуля, одетая с налетом советского шика.
– Я бы попросила меня здесь не снимать, – жестко одергивает нашего фотографа высокая женщина со строгим лицом.
– А подскажите, где тут у вас кепки? – спрашивает консультантку бабуля, одетая с налетом советского шика.
– Я бы попросила меня здесь не снимать, – жестко одергивает нашего фотографа высокая женщина со строгим лицом.
До открытия считанные минуты, в руках женщины позвякивает ключ, и вот ровно в 10.00 в помещение врывается толпа. Первые забежавшие целенаправленно направляются к стойкам слева от входа и со знанием дела четко и быстро осматривают ассортимент: весь классический секонд-хендовский ноунейм остается ждать своего часа и менее замороченного покупателя, все брендовое и интересное – тут же оказывается в руках. Пока очередь двигается, кто-то уже направляется в примерочную с солидной охапкой вещей.
– А подскажите, где тут у вас кепки? – спрашивает консультантку бабуля, одетая с налетом советского шика.
– Я бы попросила меня здесь не снимать, – жестко одергивает нашего фотографа высокая женщина со строгим лицом.
– А подскажите, где тут у вас кепки? – спрашивает консультантку бабуля, одетая с налетом советского шика.
– Я бы попросила меня здесь не снимать, – жестко одергивает нашего фотографа высокая женщина со строгим лицом.
Как работает секонд «Мода Макс»: одежда на вес и еженедельная смена товара
Как работает секонд «Мода Макс»: одежда на вес и еженедельная смена товара
«Мода Макс» – одна из самых широких сетей секондов, магазины которой можно найти не только в Минске, но и по всей Беларуси: сегодня их уже около 80. Под этим названием они существуют всего три с половиной года, но начиналась все в далеком 1993-м, когда эта сфера показалась основателям перспективной, а в руках оказались необходимые контакты и ресурсы.
Теперь сеть растет и расширяется, покупатели заблаговременно занимают очередь перед сменой товара, а ассортимент в секондах полностью обновляется еженедельно: в каждый магазин привозят разное количество вещей, сюда, на Хоружей, – 1300 кг, которые продаются на вес. Их сортируют, клипсуют и развешивают шесть сотрудников магазина – к слову, откладывать что-то для себя во время подготовки товара им категорически запрещено. Более того, работникам можно покупать не больше 10 вещей в месяц и только после 12 часов в день смены товара.
– Первые три дня после привоза висит самый лучший товар, – рассказывает Светлана Васильевна. – Затем проходят акции, действуют скидки для пенсионеров и студентов, а в последние дни цена за килограмм снижается максимально.
Теперь сеть растет и расширяется, покупатели заблаговременно занимают очередь перед сменой товара, а ассортимент в секондах полностью обновляется еженедельно: в каждый магазин привозят разное количество вещей, сюда, на Хоружей, – 1300 кг, которые продаются на вес. Их сортируют, клипсуют и развешивают шесть сотрудников магазина – к слову, откладывать что-то для себя во время подготовки товара им категорически запрещено. Более того, работникам можно покупать не больше 10 вещей в месяц и только после 12 часов в день смены товара.
– Первые три дня после привоза висит самый лучший товар, – рассказывает Светлана Васильевна. – Затем проходят акции, действуют скидки для пенсионеров и студентов, а в последние дни цена за килограмм снижается максимально.
«Мода Макс» – одна из самых широких сетей секондов, магазины которой можно найти не только в Минске, но и по всей Беларуси: сегодня их уже около 80. Под этим названием они существуют всего три с половиной года, но начиналась все в далеком 1993-м, когда эта сфера показалась основателям перспективной, а в руках оказались необходимые контакты и ресурсы.
Теперь сеть растет и расширяется, покупатели заблаговременно занимают очередь перед сменой товара, а ассортимент в секондах полностью обновляется еженедельно: в каждый магазин привозят разное количество вещей, сюда, на Хоружей, – 1300 кг, которые продаются на вес. Их сортируют, клипсуют и развешивают шесть сотрудников магазина – к слову, откладывать что-то для себя во время подготовки товара им категорически запрещено. Более того, работникам можно покупать не больше 10 вещей в месяц и только после 12 часов в день смены товара.
– Первые три дня после привоза висит самый лучший товар, – рассказывает Светлана Васильевна. – Затем проходят акции, действуют скидки для пенсионеров и студентов, а в последние дни цена за килограмм снижается максимально.
Теперь сеть растет и расширяется, покупатели заблаговременно занимают очередь перед сменой товара, а ассортимент в секондах полностью обновляется еженедельно: в каждый магазин привозят разное количество вещей, сюда, на Хоружей, – 1300 кг, которые продаются на вес. Их сортируют, клипсуют и развешивают шесть сотрудников магазина – к слову, откладывать что-то для себя во время подготовки товара им категорически запрещено. Более того, работникам можно покупать не больше 10 вещей в месяц и только после 12 часов в день смены товара.
– Первые три дня после привоза висит самый лучший товар, – рассказывает Светлана Васильевна. – Затем проходят акции, действуют скидки для пенсионеров и студентов, а в последние дни цена за килограмм снижается максимально.
В целом в секонд-хенд ходит разный контингент, и среди посетителей достаточно покупателей всех возрастов: молодежь, мамы в декрете, взрослые пары и пожилые люди. Есть и много постоянных клиентов, которых мы уже хорошо знаем.
Людей всегда хватает. В основном, приходят волнами: самые нетерпеливые стоят в очереди еще до открытия, следующий поток идет в обед, затем – вечером, после рабочего дня. Люди постарше знают, что молодежь будет залетать с утра сломя голову, и потому приходят немного позже.
На моей памяти было несколько случаев перепалок за одежду: кто-то что-то насмотрит, вслед вещь тут же заберет другой – и начинается спор. До драк не доходило, но снесенные толпой стойки и разбросанные по залу вещи бывали. Тут идет борьба за лучшее, а его, как правило, всегда разбирают сразу.
– Но в основном это самое лучшее идет на перепродажу, верно? Эти ребята в очереди ведь явно выносят кучи вещей всех размеров не для себя.
– Конечно, мы знаем про перекупщиков и прекрасно понимаем, как это работает. Но ведь мы не имеем права их не пускать – это такие же покупатели, а мы работаем для всех. Нужно понимать, что таких ребят интересуют строго определенные бренды и ассортимент, поэтому остальным волноваться не о чем, – поживаем плечами собеседница в то время, как молодые пареньки расплачиваются на кассе и уходят, унося с собой все сливки секондовского привоза.
Людей всегда хватает. В основном, приходят волнами: самые нетерпеливые стоят в очереди еще до открытия, следующий поток идет в обед, затем – вечером, после рабочего дня. Люди постарше знают, что молодежь будет залетать с утра сломя голову, и потому приходят немного позже.
На моей памяти было несколько случаев перепалок за одежду: кто-то что-то насмотрит, вслед вещь тут же заберет другой – и начинается спор. До драк не доходило, но снесенные толпой стойки и разбросанные по залу вещи бывали. Тут идет борьба за лучшее, а его, как правило, всегда разбирают сразу.
– Но в основном это самое лучшее идет на перепродажу, верно? Эти ребята в очереди ведь явно выносят кучи вещей всех размеров не для себя.
– Конечно, мы знаем про перекупщиков и прекрасно понимаем, как это работает. Но ведь мы не имеем права их не пускать – это такие же покупатели, а мы работаем для всех. Нужно понимать, что таких ребят интересуют строго определенные бренды и ассортимент, поэтому остальным волноваться не о чем, – поживаем плечами собеседница в то время, как молодые пареньки расплачиваются на кассе и уходят, унося с собой все сливки секондовского привоза.
В целом в секонд-хенд ходит разный контингент, и среди посетителей достаточно покупателей всех возрастов: молодежь, мамы в декрете, взрослые пары и пожилые люди. Есть и много постоянных клиентов, которых мы уже хорошо знаем.
Людей всегда хватает. В основном, приходят волнами: самые нетерпеливые стоят в очереди еще до открытия, следующий поток идет в обед, затем – вечером, после рабочего дня. Люди постарше знают, что молодежь будет залетать с утра сломя голову, и потому приходят немного позже.
На моей памяти было несколько случаев перепалок за одежду: кто-то что-то насмотрит, вслед вещь тут же заберет другой – и начинается спор. До драк не доходило, но снесенные толпой стойки и разбросанные по залу вещи бывали. Тут идет борьба за лучшее, а его, как правило, всегда разбирают сразу.
– Но в основном это самое лучшее идет на перепродажу, верно? Эти ребята в очереди ведь явно выносят кучи вещей всех размеров не для себя.
– Конечно, мы знаем про перекупщиков и прекрасно понимаем, как это работает. Но ведь мы не имеем права их не пускать – это такие же покупатели, а мы работаем для всех. Нужно понимать, что таких ребят интересуют строго определенные бренды и ассортимент, поэтому остальным волноваться не о чем, – поживаем плечами собеседница в то время, как молодые пареньки расплачиваются на кассе и уходят, унося с собой все сливки секондовского привоза.
Людей всегда хватает. В основном, приходят волнами: самые нетерпеливые стоят в очереди еще до открытия, следующий поток идет в обед, затем – вечером, после рабочего дня. Люди постарше знают, что молодежь будет залетать с утра сломя голову, и потому приходят немного позже.
На моей памяти было несколько случаев перепалок за одежду: кто-то что-то насмотрит, вслед вещь тут же заберет другой – и начинается спор. До драк не доходило, но снесенные толпой стойки и разбросанные по залу вещи бывали. Тут идет борьба за лучшее, а его, как правило, всегда разбирают сразу.
– Но в основном это самое лучшее идет на перепродажу, верно? Эти ребята в очереди ведь явно выносят кучи вещей всех размеров не для себя.
– Конечно, мы знаем про перекупщиков и прекрасно понимаем, как это работает. Но ведь мы не имеем права их не пускать – это такие же покупатели, а мы работаем для всех. Нужно понимать, что таких ребят интересуют строго определенные бренды и ассортимент, поэтому остальным волноваться не о чем, – поживаем плечами собеседница в то время, как молодые пареньки расплачиваются на кассе и уходят, унося с собой все сливки секондовского привоза.
Как приходят в ресейл: «Наши люди очень падкие на бренд – даже стремные вещи улетают за 3 секунды»
Как приходят в ресейл: «Наши люди очень падкие на бренд – даже стремные вещи улетают за 3 секунды»
Влад – в прошлом прошаренный ресейлер. Хоть и говорит, что вокруг было полно людей, занимавшихся такими вещами намного плотнее, пять лет назад, когда это движение в Минске только начиналось, он одним из первых стоял по утрам в очередях под дверями секондов.
Перепродавать фирменные б/у вещи начал случайно: университеский приятель как-то впервые завел парня в секонд, на его глазах нашел крутые джинсы и сбыл их в несколько раз дороже. Так первое знакомство с миром секонд-хендов началось у Влада с объяснения выгодных схем – и он загорелся. Сначала ходил на вылазки вместе с другом, а позже стал работать один.
– Лет пять назад, когда я начинал, конкуренции практически не было, – вспоминает парень. – По утрам возле секондов стояло пару человек, а часто я и вовсе был один. А потом буквально за год случился какой-то бум: под дверями стало собираться человек 15 ресейлеров – в основном парни, реже – девушки, все студенты или старшеклассники. И еще 20 бабуль, которые сразу же бежали в свои отделы.
Все секонды открывались в 9–10 часов, и многие из них находились недалеко от университета, где я учился. Привозы были в разные дни недели, так что закупаться я ходил почти каждый день: придешь на пары, в определенное время стартанешь к поставке, а на обратном пути забежишь на скидки в соседний магазин.
Да, желающих найти крутые шмотки было много, но новичков в этой теме видно сразу: они могли перевернуть весь товар и ничего не найти – а я проводил рукой по вешалкам и сразу замечал отличную вещь. В удачные дни мог вынести 5-6 шмоток за раз – но иногда не находил вообще ничего.
Драк и разборок на моей памяти не было. Тут другие методы: хватаешь в охапку все, что показалось интересным, бежишь в примерочную, отбираешь там лучшее и идешь на кассу. Все происходит быстро: пару минут – и все, по-настоящему крутых вещей тут больше нет.
Перепродавать фирменные б/у вещи начал случайно: университеский приятель как-то впервые завел парня в секонд, на его глазах нашел крутые джинсы и сбыл их в несколько раз дороже. Так первое знакомство с миром секонд-хендов началось у Влада с объяснения выгодных схем – и он загорелся. Сначала ходил на вылазки вместе с другом, а позже стал работать один.
– Лет пять назад, когда я начинал, конкуренции практически не было, – вспоминает парень. – По утрам возле секондов стояло пару человек, а часто я и вовсе был один. А потом буквально за год случился какой-то бум: под дверями стало собираться человек 15 ресейлеров – в основном парни, реже – девушки, все студенты или старшеклассники. И еще 20 бабуль, которые сразу же бежали в свои отделы.
Все секонды открывались в 9–10 часов, и многие из них находились недалеко от университета, где я учился. Привозы были в разные дни недели, так что закупаться я ходил почти каждый день: придешь на пары, в определенное время стартанешь к поставке, а на обратном пути забежишь на скидки в соседний магазин.
Да, желающих найти крутые шмотки было много, но новичков в этой теме видно сразу: они могли перевернуть весь товар и ничего не найти – а я проводил рукой по вешалкам и сразу замечал отличную вещь. В удачные дни мог вынести 5-6 шмоток за раз – но иногда не находил вообще ничего.
Драк и разборок на моей памяти не было. Тут другие методы: хватаешь в охапку все, что показалось интересным, бежишь в примерочную, отбираешь там лучшее и идешь на кассу. Все происходит быстро: пару минут – и все, по-настоящему крутых вещей тут больше нет.
Влад – в прошлом прошаренный ресейлер. Хоть и говорит, что вокруг было полно людей, занимавшихся такими вещами намного плотнее, пять лет назад, когда это движение в Минске только начиналось, он одним из первых стоял по утрам в очередях под дверями секондов.
Перепродавать фирменные б/у вещи начал случайно: университеский приятель как-то впервые завел парня в секонд, на его глазах нашел крутые джинсы и сбыл их в несколько раз дороже. Так первое знакомство с миром секонд-хендов началось у Влада с объяснения выгодных схем – и он загорелся. Сначала ходил на вылазки вместе с другом, а позже стал работать один.
– Лет пять назад, когда я начинал, конкуренции практически не было, – вспоминает парень. – По утрам возле секондов стояло пару человек, а часто я и вовсе был один. А потом буквально за год случился какой-то бум: под дверями стало собираться человек 15 ресейлеров – в основном парни, реже – девушки, все студенты или старшеклассники. И еще 20 бабуль, которые сразу же бежали в свои отделы.
Все секонды открывались в 9–10 часов, и многие из них находились недалеко от университета, где я учился. Привозы были в разные дни недели, так что закупаться я ходил почти каждый день: придешь на пары, в определенное время стартанешь к поставке, а на обратном пути забежишь на скидки в соседний магазин.
Да, желающих найти крутые шмотки было много, но новичков в этой теме видно сразу: они могли перевернуть весь товар и ничего не найти – а я проводил рукой по вешалкам и сразу замечал отличную вещь. В удачные дни мог вынести 5-6 шмоток за раз – но иногда не находил вообще ничего.
Драк и разборок на моей памяти не было. Тут другие методы: хватаешь в охапку все, что показалось интересным, бежишь в примерочную, отбираешь там лучшее и идешь на кассу. Все происходит быстро: пару минут – и все, по-настоящему крутых вещей тут больше нет.
Перепродавать фирменные б/у вещи начал случайно: университеский приятель как-то впервые завел парня в секонд, на его глазах нашел крутые джинсы и сбыл их в несколько раз дороже. Так первое знакомство с миром секонд-хендов началось у Влада с объяснения выгодных схем – и он загорелся. Сначала ходил на вылазки вместе с другом, а позже стал работать один.
– Лет пять назад, когда я начинал, конкуренции практически не было, – вспоминает парень. – По утрам возле секондов стояло пару человек, а часто я и вовсе был один. А потом буквально за год случился какой-то бум: под дверями стало собираться человек 15 ресейлеров – в основном парни, реже – девушки, все студенты или старшеклассники. И еще 20 бабуль, которые сразу же бежали в свои отделы.
Все секонды открывались в 9–10 часов, и многие из них находились недалеко от университета, где я учился. Привозы были в разные дни недели, так что закупаться я ходил почти каждый день: придешь на пары, в определенное время стартанешь к поставке, а на обратном пути забежишь на скидки в соседний магазин.
Да, желающих найти крутые шмотки было много, но новичков в этой теме видно сразу: они могли перевернуть весь товар и ничего не найти – а я проводил рукой по вешалкам и сразу замечал отличную вещь. В удачные дни мог вынести 5-6 шмоток за раз – но иногда не находил вообще ничего.
Драк и разборок на моей памяти не было. Тут другие методы: хватаешь в охапку все, что показалось интересным, бежишь в примерочную, отбираешь там лучшее и идешь на кассу. Все происходит быстро: пару минут – и все, по-настоящему крутых вещей тут больше нет.
– Какие бренды ресейлеры ищут в первую очередь?
– Охота всегда шла з Levi's, Tommy Hilfiger, Hugo Boss, Stone Island – не масс-маркет, а бренды уровнем повыше. Nike и Adidas котировались не особо – только какие-то винтажные и интересные модели.
Наши люди очень падкие на бренд: даже устаревшая и стремная вещь, на которой есть определенная бирка, улетала за 3 секунды. Иногда я брал что-то на свой страх и риск и думал, ну кто такое вообще купит? Но люди видели фирму – и забирали сразу же. Легко продавались даже испорченные бредовые вещи – как-то, например, я просто закрасил маркером белые пятна на черных джинсах Levi's, и продал их без всяких проблем. Если одежда совсем испорчена, можно просто купить ее ради ярлыка: потом нашьешь на кофточку за 2 рубля этикетку Stone Island, и вот она уже стоит совсем по-другому.
– Охота всегда шла з Levi's, Tommy Hilfiger, Hugo Boss, Stone Island – не масс-маркет, а бренды уровнем повыше. Nike и Adidas котировались не особо – только какие-то винтажные и интересные модели.
Наши люди очень падкие на бренд: даже устаревшая и стремная вещь, на которой есть определенная бирка, улетала за 3 секунды. Иногда я брал что-то на свой страх и риск и думал, ну кто такое вообще купит? Но люди видели фирму – и забирали сразу же. Легко продавались даже испорченные бредовые вещи – как-то, например, я просто закрасил маркером белые пятна на черных джинсах Levi's, и продал их без всяких проблем. Если одежда совсем испорчена, можно просто купить ее ради ярлыка: потом нашьешь на кофточку за 2 рубля этикетку Stone Island, и вот она уже стоит совсем по-другому.
– Какие бренды ресейлеры ищут в первую очередь?
– Охота всегда шла з Levi's, Tommy Hilfiger, Hugo Boss, Stone Island – не масс-маркет, а бренды уровнем повыше. Nike и Adidas котировались не особо – только какие-то винтажные и интересные модели.
Наши люди очень падкие на бренд: даже устаревшая и стремная вещь, на которой есть определенная бирка, улетала за 3 секунды. Иногда я брал что-то на свой страх и риск и думал, ну кто такое вообще купит? Но люди видели фирму – и забирали сразу же. Легко продавались даже испорченные бредовые вещи – как-то, например, я просто закрасил маркером белые пятна на черных джинсах Levi's, и продал их без всяких проблем. Если одежда совсем испорчена, можно просто купить ее ради ярлыка: потом нашьешь на кофточку за 2 рубля этикетку Stone Island, и вот она уже стоит совсем по-другому.
– Охота всегда шла з Levi's, Tommy Hilfiger, Hugo Boss, Stone Island – не масс-маркет, а бренды уровнем повыше. Nike и Adidas котировались не особо – только какие-то винтажные и интересные модели.
Наши люди очень падкие на бренд: даже устаревшая и стремная вещь, на которой есть определенная бирка, улетала за 3 секунды. Иногда я брал что-то на свой страх и риск и думал, ну кто такое вообще купит? Но люди видели фирму – и забирали сразу же. Легко продавались даже испорченные бредовые вещи – как-то, например, я просто закрасил маркером белые пятна на черных джинсах Levi's, и продал их без всяких проблем. Если одежда совсем испорчена, можно просто купить ее ради ярлыка: потом нашьешь на кофточку за 2 рубля этикетку Stone Island, и вот она уже стоит совсем по-другому.
«Иногда приходится принимать меры». Основатель «Мода Макс» о ресейлерах, ценообразовании и ситуации с «Беллегпромом»
«Иногда приходится принимать меры». Основатель «Мода Макс» о ресейлерах, ценообразовании и ситуации с «Беллегпромом»
– Сами по себе перекупщики – это то, на что мы не можем и не имеем право влиять, – признается собственник «Мода Макс», который пожелал остаться анонимным. – Я, конечно, сомневаюсь, что они пробьют своим покупателям чек и заплатят НДС, но это уже их дело – мы свои обязанности перед законом выполняем.
Но иногда приходится принимать меры: например, когда вещи пытаются перепродать прямо в торговом зале – такое пресекается, и на это есть методы. Пытаемся влиять и на контингент, который каждую смену товара норовит сломать все на своем пути, чтобы выиграть эти первые секунды у стоек. Если это угрожает безопасности других покупателей, наших сотрудников и оборудованию магазинов, то действуем зависимости от уровня опасности: замечания, предупреждения, изъятие дисконтных карт, отказ в обслуживании, вызов милиции, ну и дальнейшие разбирательства. К сожалению, доходило и до крайностей – но редко. Мы выносим опыт из каждого такого случая, и можно сказать, что сегодня такой проблемы нет.
Но иногда приходится принимать меры: например, когда вещи пытаются перепродать прямо в торговом зале – такое пресекается, и на это есть методы. Пытаемся влиять и на контингент, который каждую смену товара норовит сломать все на своем пути, чтобы выиграть эти первые секунды у стоек. Если это угрожает безопасности других покупателей, наших сотрудников и оборудованию магазинов, то действуем зависимости от уровня опасности: замечания, предупреждения, изъятие дисконтных карт, отказ в обслуживании, вызов милиции, ну и дальнейшие разбирательства. К сожалению, доходило и до крайностей – но редко. Мы выносим опыт из каждого такого случая, и можно сказать, что сегодня такой проблемы нет.
– Сами по себе перекупщики – это то, на что мы не можем и не имеем право влиять, – признается собственник «Мода Макс», который пожелал остаться анонимным. – Я, конечно, сомневаюсь, что они пробьют своим покупателям чек и заплатят НДС, но это уже их дело – мы свои обязанности перед законом выполняем.
Но иногда приходится принимать меры: например, когда вещи пытаются перепродать прямо в торговом зале – такое пресекается, и на это есть методы. Пытаемся влиять и на контингент, который каждую смену товара норовит сломать все на своем пути, чтобы выиграть эти первые секунды у стоек. Если это угрожает безопасности других покупателей, наших сотрудников и оборудованию магазинов, то действуем зависимости от уровня опасности: замечания, предупреждения, изъятие дисконтных карт, отказ в обслуживании, вызов милиции, ну и дальнейшие разбирательства. К сожалению, доходило и до крайностей – но редко. Мы выносим опыт из каждого такого случая, и можно сказать, что сегодня такой проблемы нет.
Но иногда приходится принимать меры: например, когда вещи пытаются перепродать прямо в торговом зале – такое пресекается, и на это есть методы. Пытаемся влиять и на контингент, который каждую смену товара норовит сломать все на своем пути, чтобы выиграть эти первые секунды у стоек. Если это угрожает безопасности других покупателей, наших сотрудников и оборудованию магазинов, то действуем зависимости от уровня опасности: замечания, предупреждения, изъятие дисконтных карт, отказ в обслуживании, вызов милиции, ну и дальнейшие разбирательства. К сожалению, доходило и до крайностей – но редко. Мы выносим опыт из каждого такого случая, и можно сказать, что сегодня такой проблемы нет.
Все лучшее все равно разберут сразу – покупатели знают свое дело. И, как правило, сделают это в первые дни люди помоложе, которым важны бренды и модели. Мы учитываем это и стараемся привозить хорошую одежду: мы не можем выбирать конкретные вещи для магазинов, но можем постараться купить их в нужном месте и по справедливой цене. Мы привозили товар, наверное, со всех страх, в которых собирают секонд, – даже из Японии. Но сегодня «Мода Макс» – это только Великобритания: там привыкли модно и хорошо одеваться и постоянно обновлять свои гардеробы, не успев поносить то, что купили неделю назад.
Хотя сама цепочка за последние годы не поменялась: собрали у населения, пересортировали, продали в магазинах – вроде всё просто. Меняется только степень нашего участия в этих процессах и их качество.
Мы стараемся соблюдать сезонность, но это не просто: надо понимать, что в товаре, который собирается и закупается, к примеру, весной, очень много зимнего, а осенью – летнего. В итоге придется хранить полгода сотни тонн несезонной одежды. Конечно, можно просто купить сезонный товар на сторонних сортировочных фабриках – но тогда это будет совсем другая история. Дальше эту тему я развивать не буду – всё-таки коммерческая информация.
– Как происходит ценообразование?
– Каждую неделю в магазины завешивается абсолютно новая коллекция: это большая работа, за что огромное спасибо нашим сотрудникам, и большие затраты для предприятия. Цена снижается каждый день доходя до 6,90 за кг, что в пересчёте на единицу очень дёшево. Хотя все понимают, что всё самое интересное выкупается в первые дни.
Для предприятия это многократно повышает риски, потому что, если что-то идёт не так, магазин моментально становится убыточным.
Модель с торговлей на вес и с полной сменой товара каждую неделю работала у нас до начала 2000-х и, как тогда казалась, устарела и была полностью вытеснена методом оценки каждой единицы. Но в кризисные годы мы вернулись к старой схеме – и нашим покупателям это нравится. Есть определённая интрига, когда появляется возможность купить что-нибудь неоправданно дёшево.
– Это касается и новых вещей? Что скажете о ситуации, когда пару месяцев назад «Беллегпром» заявил, что в секондах 70% одежды совсем не б/у, и это надо как-то контролировать?
– Если мы говорим именно о секонд-хендах, то это неправда. А если о ситуации, когда под видом одежды секонд-хенд ввозят и продают сток либо просто новые вещи и обувь, (а такие магазины есть), то это уже вопрос к контролирующим органам.
Хотя сама цепочка за последние годы не поменялась: собрали у населения, пересортировали, продали в магазинах – вроде всё просто. Меняется только степень нашего участия в этих процессах и их качество.
Мы стараемся соблюдать сезонность, но это не просто: надо понимать, что в товаре, который собирается и закупается, к примеру, весной, очень много зимнего, а осенью – летнего. В итоге придется хранить полгода сотни тонн несезонной одежды. Конечно, можно просто купить сезонный товар на сторонних сортировочных фабриках – но тогда это будет совсем другая история. Дальше эту тему я развивать не буду – всё-таки коммерческая информация.
– Как происходит ценообразование?
– Каждую неделю в магазины завешивается абсолютно новая коллекция: это большая работа, за что огромное спасибо нашим сотрудникам, и большие затраты для предприятия. Цена снижается каждый день доходя до 6,90 за кг, что в пересчёте на единицу очень дёшево. Хотя все понимают, что всё самое интересное выкупается в первые дни.
Для предприятия это многократно повышает риски, потому что, если что-то идёт не так, магазин моментально становится убыточным.
Модель с торговлей на вес и с полной сменой товара каждую неделю работала у нас до начала 2000-х и, как тогда казалась, устарела и была полностью вытеснена методом оценки каждой единицы. Но в кризисные годы мы вернулись к старой схеме – и нашим покупателям это нравится. Есть определённая интрига, когда появляется возможность купить что-нибудь неоправданно дёшево.
– Это касается и новых вещей? Что скажете о ситуации, когда пару месяцев назад «Беллегпром» заявил, что в секондах 70% одежды совсем не б/у, и это надо как-то контролировать?
– Если мы говорим именно о секонд-хендах, то это неправда. А если о ситуации, когда под видом одежды секонд-хенд ввозят и продают сток либо просто новые вещи и обувь, (а такие магазины есть), то это уже вопрос к контролирующим органам.
Как перепродают вещи из секондов? «Мог поставить наценку в 10 раз»
Как перепродают вещи из секондов? «Мог поставить наценку в 10 раз»
Как бы то ни было, вещи на продажу опытные ресейлеры находят и среди одежды с этикетками, и среди б/у, и даже в горах на прилавках «ждановичей». Фотографируют, публикуют, а дальше начинается самое интересное – интернет-аукцион.
– Все продавцы и потенциальные покупатели тусуются в соцсетях, – делится своим опытом Влад. – Во «Вконтакте» есть под 50 разных площадок, и самая известная из них – toptovar, где сейчас больше 100 тысяч человек. Если выставляешь туда хорошие шмотки, за первый час себе могут написать человек 40. Тех, кто соглашается на мою цену, я закидываю в общий чат, и они устраивают там аукцион. Хорошие и качественные вещи всегда улетают очень быстро.
Изначальная стоимость полностью зависит от меня, и средняя накидка на цену, за которую я взял эту вещь в секонде, – 3–4 раза. Если везло, мог поставить больше и в 10 раз: помню, как-то я купил белый пуховик Tommy Hilfiger за 10 долларов и продал его под 100. Но я был еще середнячком: некоторые ребята находили очень крутые экземпляры, которые продавали за 300-400 долларов. К слову, если ты находишь эту вещь на сайте, то сразу можешь смело повышать цену – скидываешь покупателю пруфы и ставишь стоимость в половину той, что указана в каталоге.
Разумеется, все покупатели прекрасно понимают, что эти вещи б/у, но ни разу по этому поводу не переживают: где еще они купят оригинальные джинсы Levi's за 40 рублей? Да и к тому же часто эти вещи перепродают дальше: бывало, я находил свои вещи в тех же группах с ценой выше – мне, впрочем, на это было наплевать: главным условием было подать их побыстрее и найти что-то еще.
– Все продавцы и потенциальные покупатели тусуются в соцсетях, – делится своим опытом Влад. – Во «Вконтакте» есть под 50 разных площадок, и самая известная из них – toptovar, где сейчас больше 100 тысяч человек. Если выставляешь туда хорошие шмотки, за первый час себе могут написать человек 40. Тех, кто соглашается на мою цену, я закидываю в общий чат, и они устраивают там аукцион. Хорошие и качественные вещи всегда улетают очень быстро.
Изначальная стоимость полностью зависит от меня, и средняя накидка на цену, за которую я взял эту вещь в секонде, – 3–4 раза. Если везло, мог поставить больше и в 10 раз: помню, как-то я купил белый пуховик Tommy Hilfiger за 10 долларов и продал его под 100. Но я был еще середнячком: некоторые ребята находили очень крутые экземпляры, которые продавали за 300-400 долларов. К слову, если ты находишь эту вещь на сайте, то сразу можешь смело повышать цену – скидываешь покупателю пруфы и ставишь стоимость в половину той, что указана в каталоге.
Разумеется, все покупатели прекрасно понимают, что эти вещи б/у, но ни разу по этому поводу не переживают: где еще они купят оригинальные джинсы Levi's за 40 рублей? Да и к тому же часто эти вещи перепродают дальше: бывало, я находил свои вещи в тех же группах с ценой выше – мне, впрочем, на это было наплевать: главным условием было подать их побыстрее и найти что-то еще.
В некотором смысле, вспоминает Влад, он работал как интернет-магазин: получал заказ от клиента, выезжал на примерку и забирал деньги. Бывало, брал с собой вещи на продажу даже на пары: забивал рюкзак одеждой, а потом ждал, пока покупатели померяют ее в туалете «Октября». А иногда и вовсе передавал товар маршрутками в Украину или Россию – оказывается, в минских пабликах сидели не только белорусы.
Так в месяц без напряга парень зарабатывал 200–300 долларов и все больше втягивался. Теперь поиск новых вещей походил на азартную игру, главной целью в которой было найти среди кучи одежды на стойках хоть что-нибудь, заметить это первым. Так Влад стал снижать планку и покупать одежду похуже, понимая, что практически ничего на ней не заработает. Что-то из этого тоже покупали, но большая часть оставалась пылиться дома на полках.
– В какой-то момент, когда походы по секондам из способа подзаработать превратились в наркотик, я понял, что пора завязывать. К тому же ресейлеров становилось все больше и больше: теперь, когда перед открытием под дверями стояло не меньше 20 человек, шансы найти что-то действительно стоящее значительно снижались.
Понимали ли продавцы в секондах, для чего мы берем эти вещи? Думаю, прекрасно понимали. Но реагировали на нас максимально спокойно – разве что могли сделать замечание, когда перекупщики начинали буянить или слишком сильно разбрасывать вещи.
Сейчас людей в этом движении стало еще больше. Периодически я захожу в паблики и поглядываю на то, что выставляют туда, но сам больше не торгую. Никого из знакомых на это дело тоже не «подсадил» – зато все они стали куда лучше относиться к секондам и покупать в них что-то для себя.
Так в месяц без напряга парень зарабатывал 200–300 долларов и все больше втягивался. Теперь поиск новых вещей походил на азартную игру, главной целью в которой было найти среди кучи одежды на стойках хоть что-нибудь, заметить это первым. Так Влад стал снижать планку и покупать одежду похуже, понимая, что практически ничего на ней не заработает. Что-то из этого тоже покупали, но большая часть оставалась пылиться дома на полках.
– В какой-то момент, когда походы по секондам из способа подзаработать превратились в наркотик, я понял, что пора завязывать. К тому же ресейлеров становилось все больше и больше: теперь, когда перед открытием под дверями стояло не меньше 20 человек, шансы найти что-то действительно стоящее значительно снижались.
Понимали ли продавцы в секондах, для чего мы берем эти вещи? Думаю, прекрасно понимали. Но реагировали на нас максимально спокойно – разве что могли сделать замечание, когда перекупщики начинали буянить или слишком сильно разбрасывать вещи.
Сейчас людей в этом движении стало еще больше. Периодически я захожу в паблики и поглядываю на то, что выставляют туда, но сам больше не торгую. Никого из знакомых на это дело тоже не «подсадил» – зато все они стали куда лучше относиться к секондам и покупать в них что-то для себя.
Что изменилось в белорусских секонд-хендах за последние годы? Для начала, количество: в каждом районе Минка их расплодилось по несколько штук, а сети стали расширяться и по регионам. Увеличился ли процент хорошей одежды? Очевидно, что да – ведь увеличилось и количество ресейлеров, а это, в общем-то, показатели прямо пропорциональные. Хотя и без серых схем заметно: конкуренция, мода на осознанное потребление или же просто нежелание тратить лишнее, когда можно не тратить, сделали свое дело – тех, кто брезгливо обходит секонды и стыдится своих набегов на б/у-товар, становится все меньше. Это, кстати, отмечают и представители магазинов. По их словам, главное изменение – количество комплексов и стереотипов у людей: их, говорят, стало меньше – а вот вкуса наоборот.
Текст: Марина Смирнова. Фото: Павал Хадзінскі.
