400 рублей за бутылку: репортаж из пунктов приема стеклотары

Самое начало нашего похода по местам боевой славы детства и юности было омрачено несколькими вещами. По запросу «пункты приема стеклотары в Минске» Google выдает огромный список пунктов приема вторичного сырья. Где принимают все – лишь бы несли, но нам такое не подходит. Пунктов приема только стеклотары в Минске немного: «Тут уже лет пять кабинет директора, какая стеклотара!» – возмущается голос на том конце провода и бросает трубку.  

Оказывается, пару лет назад практически все пункты приема стеклотары закрыли, а здания, в которых они базировались, привязали к близлежащим магазинам. Магазины не особо горели желанием заниматься бутылками, поэтому одноэтажные кирпичные постройки ждало переоборудование под склады или тяжелый замок на дверях. Вот и получается, что раньше 100, а теперь всего 20 пунктов по городу и наберется. Но и те пункты, которые мы нашли, идти на контакт не хотели и вежливо, а иногда и не очень, посылали нас к начальству; ну, или просто посылали. 

Но нам таки удалось поговорить с работниками двух абсолютно разных пунктов приема стеклотары. 

Маленькая неприметная дверь ведет в такое же маленькое помещение, где может поместиться от силы человека три. А если учесть, что сюда приходят с сумками, полными бутылок, комната, выделенная под пункт приема, превращается в каморку. Впрочем, с сумками, полными бутылок, сюда не ходят вовсе или ходят очень редко. 

– Никого нет, тару надо заполнять, а ничего не несут, – как только приемщица Надежда Эдуардовна пожаловалась нам на нелегкую судьбу, забежал мужчина и сказал, что через полчаса приедет с полным багажником «Аквадива». Сегодня ящики все-таки заполнят. – «Аквадив», кристалловскую 0,5 и 0,7, зеленые от вина по 0,7 – какое задание дадут, такие и берем.

Напротив входа висит объявление, снимающее главный вопрос, запомнившийся с детства: «Стеклотара принимается только в чистом виде». Бутылки в чистом виде сюда несут в основном бабули и дедули. 

– Молодежь очень редко заходит, – рассказывает Надежда Эдуардовна. – Детей вообще уже лет семь не видела. Бывает, люди после свадеб или юбилеев привозят машинами (как тот мужчина), но редко. 

С этим пунктом все понятно: сюда никто не ходит, тару заполнять надо, выживают непонятно как. Следующая наша остановка получилась куда интереснее. 

Интересен он тем, что, во-первых, частный. Пару лет назад коммерческие организации начали выкупать здания пунктов приема стеклотары и потихоньку их возрождать. Во-вторых, в этой точке не особо заморачиваются тем, что брать, а что нет. 

– Мы даже аптечные бутылочки от боярышника берем, на стеклобой, – рассказывает Александр. – Несут вообще все, потому что есть много бутылок, которые идут обратно на завод, а есть много одноразовой посуды. Мы эту посуду принимаем на стеклобой, упаковываем и отправляем на переработку. 

В этом и заключается основное отличие между пунктами: тот, который берет любую тару, ломится от очереди, а тот, которому нужны определенные бутылки в чистом виде и без этикеток, простаивает просто так.

В таких пунктах приема стеклотары, как на Белинского (а по городу их около 10), сдать можно буквально все. Кроме оконного стекла – с ним почему-то не работают, да и не приносят его. Весь холл перед кассой забит бутылками из-под пива – запах внутри стоит соответствующий. Благо с приемщиком и директором пункта Андреем, который нас на свои точки и вывел, мы разговариваем на улице. 

– Раньше банки принимались только под закаточную машинку, винтовые вообще не брали. Сейчас же люди могут сдавать и винтовые: они спокойно идут на стеклобой. Поэтому народ доволен. 

Таким вот образом один пункт приема стеклотары в месяц собирает около 30 тонн стеклобоя — 36 000 000 рублей (1 200 рублей за кг). 

Если одним глазом глянуть в сторону пункта, сразу можно определить контингент посетителей. Но все же спрашиваем у приемщика, кто ходит, и получаем вполне ожидаемый ответ: 

– Сдают в основном ЖЭСовские работники, люди пенсионного возраста, те, кто не хотят идти на завод, – здоровые мужики и женщины, они за счет бутылок живут. 

С детьми, оказывается, тоже не все просто. На мороженку просто так уже не заработаешь.

– Я здесь работаю 20 лет, – говорит Александр, –  и за все время детей мы особо не допускаем. Бывали случаи, когда мама дает пустые бутылочки «отнеси, сдай и молока купи». А ребенок сдает тару, получает деньги и идет покупает мороженое. Поэтому мы делаем проще. Вы хотите ребенка приучить к труду? Нет проблем: приходите вместе, сдавайте посуду, я отдаю деньги, и ребенок при вас может их забрать. 

В конце затрагиваем денежный вопрос. Выясняется, что среднюю сумму, которую выручают за стеклотару, рассчитать сложно. 

– Один может приехать на машине и увезти с собой пару миллионов. Они по деревням, по районным центрам ездят, а сюда приезжают и сдают. А второй может прийти и дрожащими руками на 20 тысяч положить.

Для наглядного примера возьмем женщин, которые в день приносят 2–2,5 ящика стеклотары. Выручают они: 50 бутылок * 400 рублей = 20 000 рублей. 

– Некоторые делают за день по четыре ходки. Ну, их тоже понять можно: пенсии невысокие, дополнительный заработок. Многие объясняют: дети учатся – надо помочь, муж умер – надо за квартиру платить, а продавать ее жалко, она ж двухкомнатная. По-разному бывает: кто хочет работать, тот работает, а если человека на труд не тянет, он даже бутылки собирать не будет.