«Ислам – это про любовь»: минчане рассказывают, как поменяли вероисповедание

– Меня крестили родители, потому что так положено. У нас, в принципе, так принято: на всякий случай крестить, а там посмотрим. На этом обряде, в общем, вся религия и закончилась. Мы в Пасху красили яйца, но что это значит? В детстве мама купила мне Библию – скорее ради красивых картинок. Она была на белорусском языке, я ее рассматривала и читала. Наверное, уже тогда я понимала, что для меня Бог есть.

Моя одноклассница-католичка как-то пригласила меня на молодежную реколлекцию: верующие собирались в лагере на Нарочи, жили в палатках, с нами был ксендз – молодой, очень классный, все проповеди были на белорусском языке. Меня все это очень впечатлило. Помню, тогда меня отталкивали многие вещи в православной церкви. Например, чтобы зайти помолиться или поставить свечку, надо было подготовиться. Нет юбки в пол и платка – на тебя будут коситься другие прихожане. Все эти формальности мне не нравились. Еще старославянский язык – почему я должна его понимать? Были, в общем, внутренние противоречия.

Когда я пришла в костел, никаких обрядов «перекрещения» не проходила. Ксендз предложил мне пройти обучающий курс в течение года, по окончании курса можно было причащаться. Меня записали в группу и через год я впервые исповедовалась и причащалась в костеле. Обычно дети делают это впервые лет в 7-8, а я была таким переростком. Мне было лет 15, наверное.

Католический костел – это место, где я могу практиковать свою веру. Эта религия не вызывает у меня противоречий: например, в Библии не сказано, что нужно носить платок – для женщины ее покровом являются волосы. А православные христиане трансформировали некоторые библейские постулаты, с чем я не могу согласиться.

У каждого свои потребности, нельзя считать человека религиозным фанатиком, если он ходит в церковь каждый день. Может, к этому надо стремиться? В католической церкви служба длится около получаса – почему бы не ходить ежедневно? Сейчас я учусь в США, у меня в университете на кампусе есть костел, и я захожу туда и в будние дни, если есть время. А по воскресеньям всегда хожу.

Как только я начала ходить в костел, у меня было приподнятое настроение, умиротворение, счастье. Но если все базировать на чувствах – не факт, что достигнешь чего-то. Как и в любви: чувства могут уйти, но ты с человеком остаешься, потому что это твой выбор. Если вдруг прошла эйфория – ты же не побежишь сразу разводиться! Так и с верой. Бывают периоды, когда вообще ничего не чувствуешь, ходишь автоматически, засыпаешь на проповеди иногда. Это нормально (смеется).

Раньше я очень боялась смерти: выходит, раз есть смерть – жизнь бессмысленна? Но когда веришь – появляется смысл.

– Я не могу сказать, что сменил веру. Скорее, пришел к вере. Естественно, я не помню, как меня крестили. В семье это было формальностью: сделали и забыли. Ведической культурой я увлекся в далеком 1999 году: познакомился с людьми, через которых стал понемногу что-то узнавать. Шока или сильной эйфории не было – я постепенно погружался в эту культуру. Мне было 22 года, я не особо любил читать и как-то неосознанно принимал новые знания. Как ребенок. Были такие времена, что информации было не очень много – ни сотовых телефонов, ни интернета. Мезозойская эра какая-то! (Смеется.) Был информационный голод: чтобы что-то узнать, надо было кого-то встретить.

Я помню, как последователи ведической культуры собирались в храме и готовили обеды. Я помогал. Все делились какими-то «драгоценностями сердца». Нет, не чем-то эзотерическим из разряда «луч света в голову ударил», а просто обсуждали какие-то правильные вещи. Говорили о том, как надо поступать, как общаться с друзьями, родственниками, любимыми.

Ведическая культура – это не обряды. Это не просто поход в церковь со свечкой. Настоящая духовная жизнь – это не ритуалы. Это ежедневная работа над собой.

Как окружающие приняли мой выбор? Тут такое дело: когда кто-то начинает вести себя по-другому, следовать какой-то культуре, люди настораживаются. Я многое на тот момент поменял в своей жизни: отказался от алкоголя, стал вегетарианцем. Мировоззрение сильно изменилось – и, конечно, некоторые люди из моей жизни ушли. Но это нормально: сначала ты заводишь друзей в песочнице – и в редких случаях они остаются с тобой до конца жизни. Школьные, университетские друзья – все идут разными дорогами. Это этап в жизни: каждые семь лет у человека меняются вкусы – это циклы, связанные с чакрами. Стоит задуматься, если человек не меняется – вот это уже странно.

Трудности есть всегда. Идея «Бхагавад-гиты», главного ведического писания, – это непрерывная борьба, борьба тела и духа. У тела одни настройки, а у души другие. Тело радуется, когда берет, а душа – когда отдает. Телу всегда хочется побольше нагрести, человек копит миллиарды непонятно зачем. Последователю ведической культуры надо много работать над телом и духом. Начиная от йоги и заканчивая чтением мантр – все это отнимает массу времени. Трудно ли делать это в современном мире? Говорят же, что трудно быть свежим огурцом в банке с солеными огурцами (смеется). Да, среда – это важно. Когда идет становление личности, она играет колоссальную роль. Пока человек духовно растет – окружение важно. Но, когда он вырос, он силен духовно, знает, что хорошо и что плохо – он может жить в любой среде.

У многих ведическая культура ассоциируется с праздником. Но разве не так надо жить? Любая культура имеет свое настроение – скорбь, раскаяние, радость. Микс из этих эмоций и настроений есть в любой религии. Человек выбирает то, что ему нужно: хочется человеку быть слабым и никчемным грешником – он выбирает такую культуру. Я выбрал другую. Я знаю, что могу побороть свои грехи, причем побороть их весело! Танцуешь, поешь, правильную еду ешь – и не думаешь о грехах. Если есть вопрос – надо искать ответ в «Ведах», это инструкция к этому миру. Обычная, базовая. Ничего сверхъестественного. И этой простотой, логичностью, отсутствием догматичности она и привлекает.

– Решение поинтересоваться исламом было продиктовано человеческим нонконформизмом: я много раз слышала, как мусульман и в том и сем обвиняют. У меня в голове не укладывалось, как верующие люди могут быть убийцами. Решила разобраться в причинах. Плюс у меня был очень тяжелый период в жизни – звучит пафосно, но это было время переосмысления всего, поиски себя и Бога. Я вообще убеждена: любому человеку нужен Бог. Разные штуки в жизни происходят, и нет ничего надежнее веры. Потому что у Бога за пазухой всегда хорошо. Многие говорят мне: за религией ты прячешься от своих проблем. На самом деле любая моя проблема объясняется двумя вещами: либо Бог меня за что-то наказывает, либо он, наоборот, меня поощряет. Испытание при жизни дается ради искупления грехов. Понять это было сложно, путь был долгим. Но я его прошла и безумно этому рада.

Откровением для меня было то, что ислам – это про любовь. Контраргумент всех моих оппонентов – ислам толкает людей резать и убивать. СМИ и сами не совсем совестливые мусульмане исказили ислам. Для меня шок, когда я вижу, как многие вещи неправильно трактуются. Люди считают, что шариат – это значит бесконечно казнить и отрубать головы всем неверным. Но на самом деле шариат, как любое право – гражданское или уголовное, – регулирует жизнь мусульман. И если ты не воруешь – зачем боишься, что тебе отрубят руку? Если ты верная супруга, почему тебе страшно, что побьют камнями за измену? Обо всех ужасах традиций кричит лишь тот, к кому они могут быть применены. Если живешь по справедливости – тебе нечего бояться. Я вижу много справедливых мусульман, для которых земные законы не важны. Если ты украдешь – люди не заметят, и ты останешься безнаказанным. Но Бог все видит. И ты понесешь наказание в любом случае. Вот в чем суть ислама. Я поняла это, и в жизни сразу появился смысл. Проблемы никуда не делись, но отношение к ним теперь совсем другое. Многие мои знакомые говорят о фанатизме. Но я не фанатик, я просто получаю удовольствие. Наблюдаю за своей жизнью и думаю: какая крутота! Не верю, что это все происходит со мной.

В моей жизни многое изменилось. Я оставила вредные привычки, и это хорошо. Многие люди теперь не общаются со мной, но сказать, что это плохо, я не могу – у них другие жизненные ценности. У меня свои. Я внешне другая: одно время носила платок, а теперь и вовсе ношу никаб. Но самые большие изменения произошли внутри меня.

Сейчас мы с мужем живем в Каире. К этому месту я довольно долго адаптировалась. Каир – гребаный Мордор, в котором нам пришлось поселиться по стечению обстоятельств. С мужем мы познакомились благодаря супругу моей подруги из Украины: пообщались и вскоре поженились. Я не любила его ни разу, и он меня тоже. Но он отличный собеседник, мусульманин, байкер. Волосатый, бородатый, здоровый – круто! А он увидел во мне какую-то ненормальную славянку (смеется). После свадьбы все завертелось, и теперь мы жить друг без друга не можем. Сейчас-то я понимаю, что отношения, построенные на влюбленности, ненадежные. Из-за розовых очков не видишь каких-то недостатков и косяков. Женщины вообще довольно глупы, как бы это шовинистски ни звучало. Они руководствуются эмоциями. А надо включать голову. Но раньше я и представить не могла, что выйду замуж именно так. За человека, которого не любишь? Ни за что!

Иногда я думаю: а ведь может быть и вторая жена! Сначала я была спокойна, но после брака мое отношение к многоженству изменилось, потому что ревность все-таки есть. Но я понимаю: если это предопределено – никуда не денешься. Вопрос в том, хочет ли этого муж? Он, как и многие мужчины, скорее всего, полигамен. Но, женившись еще раз, боится быть несправедливым по отношению к другой жене. Я знаю семьи, в которых жены уживаются. Но бывает, что жены доводят мужа: одной купил красное белье, срочно надо второй. Доходит до абсурда.

Я сейчас скажу такое, что поймут только религиозные люди. Романтика в отношениях – это не цветы, не подарки, не путешествия, не ужины при свечах и не завтраки в постель. Это, конечно, тоже, не поймите меня неправильно. Но не это главное.

Мне кажется, настоящая романтика – это когда ты стоишь кыям, такую ночную молитву у мусульман, потому что знаешь, что он делает то же сейчас, и так вы просто становитесь ближе. Настоящая романтика – это когда вы вместе читаете «Сады праведных» каждый день, потому что ангелы накрывают вас своими крыльями, а для Бога вы светитесь, как две звездочки в темном небе. Настоящая романтика – это когда он постится с тобой. Когда вы заботитесь о духовности друг друга.

Потому что цветы – это хорошо. Но это только сейчас, в этой жизни, которая порой так внезапно недолговечна. А духовность – это про вечное, понимаете? И если муж дарит цветы, значит, ему хорошо с вами в этой жизни. Но если он заботится о вашей религиозности и духовности – это значит, ему так хорошо с вами в этой жизни, что он хочет провести с вами вечность.

Мы очень хотим детей, но пока не получается. Арабы считают, что если нет детей – вы недосемья. Но все это чушь – у думающих так явно проблемы религиозного характера. Дети ведь посылаются Богом: если их нет, значит, не пришло время. Мне очень повезло со свекровью: она долгое время жила в Мексике и такая open minded. Она на нас не давит.

Долгое время я не работала – и я так себя напосвящала семье и дому, что муж сказал: хватит уже себя посвящать – запарила, честное слово! Работай, если тебе нравится. Многие египтянки моего возраста уже «обросли» детьми. Мы с ними встречаемся, но из-за семьи у этих девушек не так много времени. Работать они не особо хотят – такой уклад жизни здесь. Сегодня многие СМИ транслируют новый образ мусульманской женщины: модной, современной, раскрепощенной. Очень много фэшн-блогеров-мусульманок: мы обсуждали с мужем это явление и пришли к выводу, что они поступают не совсем правильно. Выходит, показывают другим, что смысл жизни – в том, чтобы хорошо выглядеть, тратить много денег на одежду, макияж, духи. Духовности в этом нет. Духи – это вообще только для мужа. Хорошо выглядеть – это здорово, но покупать тонны одежды – значит расходовать деньги впустую.

Мы, мусульмане, всегда говорим: «Во имя Бога, милостивого и милосердного». Мусульманин не совершает грехов вовсе не из-за страха перед Аллахом, а из-за страха перед его справедливостью. Вспомните себя в детстве: разбили любимую вазу вашей мамы. Разве вы боялись мамы? Нет, скорее не хотелось быть наказанным. Бог – такой же родитель, просто неосязаемый.