В рубрике «Регарт» вместе с журналом Ord&Bild мы рассказываем про интересных молодых художников из регионов. В этот раз разговариваем с художником из Гомеля: в его работах много того, из-за чего бывает сложно организовать выставку, – смотрите сами.
Рисованием Максим Лазарь увлекся еще в детстве, но художественного образования в итоге не получил: говорит, на то были разные причины. По этому поводу гомельский электрик не переживает: он плавит кассеты, приклеивает кеды к холсту, рисует обнаженных девушек – в общем, отрывается по полной.
О творчестве: «Потом просто взял и расплавил кассеты – такая вонища стояла»
– Два предыдущих героя рубрики, с которыми я общалась, делают черно-белые работы. В твоих же, наоборот, использованы очень насыщенные, кричащие краски. Не устаешь от переизбытка цвета?
– Да, бывает, напрягает такое количество цветов. Раньше я вообще использовал флуоресцентные краски – они светились. Но мне нравится, выглядит прикольно.
– Как бы ты сам охарактеризовал свой стиль?
– Кто-то мои работы называет поп-артом из-за простоты, ярких и насыщенных цветов. Как-то я давал интервью и сказал про свои картины «точечки и черточки». Ну, потому что помимо ярких цветов было много мелких деталей в виде тех самых черточек и точек. Но сейчас я уже реже использую такую технику, поэтому сложно сказать, в каком стиле работаю.
Свои первые работы делал на виниловых пластинках. У нас в городе как раз в то время проходила закрытая тусовка по поводу открытия студии творчества – и мне предложили оформить пространство картинами. В итоге тогда почти все, что выставил, раскупили – цена просто была символическая, рублей 10. Но все равно было приятно.
– Кстати, почему пластинки?
– Мне как-то подогнали целую сумку пластинок, я отобрал из них более-менее толковые, а остальные использовал для творчества – это в основном была советская эстрада, никому не нужная. Мне кажется, это прикольно – некоторые изображения очень классно вписываются в форму круга.
Но позже я отошел от этого и стал рисовать на холстах, ДВП, ПВХ: на пластинках не все идеи можно уместить.
– Ты используешь настоящую одежду, обувь...
– Да, иногда приходят такие идеи. Например, у меня есть работа «Кеды Кирилла»: я был как-то дома у своего знакомого, и у него в прихожей стояли кеды – такие впечатанные, старые Vans. И они так классно смотрелись. Я спросил, нужны ли они ему, и он разрешил их забрать. Я эти кеды минимально законсервировал, чтобы ничего не разваливалось, залакировал, покрасил – и получилась вот такая работа.
Еще одна работа – с кассетами. Эту идею я вынашивал давно, но все не мог за нее взяться. Кассеты лежали-лежали, я изначально думал сделать немного по-другому, а потом просто взял и расплавил их – такая вонища стояла, что можно задохнуться, глаза щипало.
Хорошо, что не дома это делал, а у приятеля на работе. У меня нет мастерской, но есть возможность иногда к нему приходить что-то делать.
Правда, сложно было потом закрепить кассеты – хотелось, чтобы все держалось надежно. В итоге получилось приклеить – а сверху я просто акрилом дорисовал все остальное.
О цензуре: «Выставлять только те работы, которые разрешили, неинтересно»
– Ты рисуешь много обнаженных женских тел. Почему?
– Это просто мое видение того, что художники делали раньше. Некоторые из них я рисовал по фото реальных людей, а некоторые – просто переработанные мной образы, взятые откуда-то.
В Гомеле проходило одно мероприятие, и некоторые работы с обнаженными образами не хотели брать. Я им говорю: «Так вы в музей сходите и посмотрите. Увидите все то же самое, только в другом стиле».
Это просто эстетично, в них нет ничего «сомнительного». Но из-за такой цензуры не получается принять участие в некоторых выставках или организовать персональную.
– Как мотивируют?
– Ну, мол «сиськи, письки, ж*пы»… Я пытался объяснить, что все в рамках приличия, но бессмысленно. В некоторых государственных выставочных залах работают знакомые, они мне говорят: «Вот если бы у тебя не было такого, то можно было бы сделать выставку. А так жалко: у нас же и дети ходят…»
Идеи для персональной выставки всегда есть, но нет пространства, где можно было бы их реализовывать. А выставлять только те работы, которые разрешили, неинтересно.
Я вообще думаю, никто не хочет открывать арт-площадки, потому что они особо не приносят денег. А что сделать, чтобы приносило деньги? Алкоголь продавать? (Смеется.) Это уже совсем другая история.
Конечно, в Гомеле проводятся разные вечеринки, есть предложения оформлять своими работами эти пространства. Но я редко соглашаюсь: смысл вешать картины там, куда люди пришли пить, а не посмотреть на твое творчество? К тому же мои работы очень яркие – для них нужно хорошее освещение, подсветка, а так, чтобы «лишь бы повесить», не хочется.
Но вот в этом году я подал свои работы на «Осенний салон» и международный фестиваль искусства «Арт Минск». Не знаю, пройду или нет, известно станет позже. Конечно, хочется уже показать свои работы – в Минске все-таки проходимость больше.
А пока моя основная площадка – Instagram.
А что там в Гомеле с искусством? «В городе не хватает тех, кто делает концептуальный арт»
– Чаще всего я продаю через арт-центр: вот, например, крайняя картина, которую у меня купили, стоила рублей 70, кажется. А сейчас я выставил новые работы – цены на них начинаются примерно от 100$. Хотя знаю, что для некоторых и 50 рублей много.
Все-таки искусство – не первая необходимость, на которую человек потратит деньги. Но уверен, что ценители, коллекционеры тоже найдутся.
– А почему ты работаешь через арт-центр?
– Мне уже давно кто-то посоветовал так сделать: я попробовал, но все равно были сомнения, что что-то из этого получится. А однажды мне позвонили и сказали, что нашелся покупатель на мою работу. Одна, вторая – и вот как-то втянулся в это.
Не могу сказать, есть ли среди покупателей иностранцы, – арт-центры держат эту информацию в секрете. Знаю только, что сразу несколько моих картин купил один и тот же человек – предлагали сделать ему скидку.
– А как вообще развивается Гомель в плане культуры и искусства?
– Наверноe, я больше сам по себе, не скажу, что сильно вращаюсь в творческой тусовке Гомеля. Нет, у меня есть знакомые с художественным образованием, но они делают не концептуальный арт, а что-то более классическое: природа, портреты.
– Работа над картинами – это твое основное занятие?
– Сейчас у меня нет серьезной и стабильной работы – только подработки. Но до этого я работал электриком в Гомеле и даже полгода в Москве.
Мне кажется, если у тебя есть основная работа, то ты не будешь заниматься творчеством – по крайней мере у меня не получалось.
Я думал: вот днем буду работать, а по вечерам картины рисовать. Но при пятидневке это нереально: нет ни сил, ни мыслей чем-то еще заниматься. Утром на работу, вечером с работы, поесть, поспать – все. Нужно выбирать что-то одно, если хочешь добиться успеха.
При этом художественного образования у меня нет – просто не сложилось. Всему, что я умею, учился сам. После школы я хотел поступить в техникум на архитектуру, но там не было возможности учиться на бюджете. В итоге окончил сначала ПТУ (по образованию я электрик), а потом учился в техникуме, но ушел оттуда – мне там было не особо интересно.
Но я не жалею, что у меня нет художественного образования. Да, возможно, не хватает каких-то знаний или навыков, я не могу рисовать так, как тот, кто получил диплом художника, но я делаю как чувствую, как вижу, пропуская окружающее через себя. По мне, это намного интереснее, чем рисовать по каким-то канонам и правилам.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: из архива героя.
