«Ну что ты, он же отец хороший». Психолог о том, какие практики работы с абьюзом стоит перенести на нынешнюю ситуацию в стране

Мы продолжаем сравнивать современную общественную ситуацию в Беларуси с распространенными психологическими проблемами. Спросили психотерапевтку Наталью Скибскую о том, чем наша общая история похожа на абьюз и что с этим делать.

Кстати, Наталья ведет группу по субботам – там будет телесно ориентированная терапия, сбор ресурсов и отреагирование. Объявление есть в нашем чате взаимопомощи, там же вы можете поговорить с Натальей и другими белорусскими психологами о том, что вас беспокоит.

«Стратегии, как справиться с этой ситуацией, должны быть ровно такими же, как и в ситуации с домашним насилием». С какими людьми стоит на время ограничить контакты?

Наталья Скибская

психотерапевтка

– Это происходит каждые выборы: возвращаешься домой, трясешься и начинаешь проверять, кто из друзей вернулся домой, кто куда попал и как кому помочь. И руки опускаются. Что делать со всеми этими тяжелыми переживаниями?

– В нашей истории очень много бессилия. Уже много кто сравнивал отношения власти с народом и отношения домашнего тирана со своей женщиной, которую он лишает ресурсов, издевается над ней, рассказывает, что она дура, идиотка и никому не нужна.

Мы имеем дело с системным процессом – вся эта система поддерживается очень похожими людьми. История наша о том, как выйти из-под ига, вырваться и стать свободными и независимыми. Все идет волнами – точно так же и женщина сидит дома в подчинении, бессилии, невозможности уйти. Потом появляется какое-то окно, надежда, она пытается сделать какие-то телодвижения – а ее опять по голове и обратно в дом.

Мне кажется, что стратегии, как справиться с этой ситуацией, должны быть ровно такими же, как и в ситуации с домашним насилием.

Грубо говоря, каждый из нас является сам себе насильником и домашней жертвой. В зависимости от личных историй, особенностей характера мы как-то справляемся с этой ситуацией. Кто-то наращивает свой ресурс и думает: «Я такой циничный и умный, я отсижусь тихонько, а те, кто ходят, – дураки», «Я же говорил» – и защитил себя от разочарования.

Это фрустраторы. Тем, кто сейчас что-то делает, нужно стараться обращать внимание на таких товарищей в своем окружении и просто для себя отмечать: потом мне нужно на некоторое время ограничить свое общение с этими людьми.

Потому что они не будут поддержкой – они из разряда тех людей, которые говорят женщине в ситуации домашнего насилия: «Ну что ты, он же отец хороший», «так любит», «так хорошо зарабатывает». Это люди, которые будут поддерживать фрустрацию, внутреннюю эмиграцию, бессилие. Будут работать на то, чтобы система сохранила равновесие. Тем не менее важно помнить тот факт, что любая ригидная система ломается.

Это забота о себе – вычислять таких людей и закреплять в голове, что общение с ними будет токсичным, что они будут усиливать бессилие, разочарование, что на них опираться будет невозможно.

«Если мы не достанем из себя сильные эмоции, то может развиться посттравматическое стрессовое расстройство». Чем мы можем помочь друг другу?

– Самая большая сила, которая сейчас есть у этой системы и которую нам нужно особенно старательно искоренять, – подход «разделяй и властвуй»: мы очень разобщены. Нам нужно держаться вместе и поддерживать друг друга. Бессилие и безнадежность усиливаются – а что я могу сделать один? На самом деле один тоже многое может сделать, но, когда ты не чувствуешь, что это кому-то еще надо, негативные чувства усиливаются. Поэтому надо выходить в люди, искать единомышленников.

Также будет полезно проговаривание ситуации. Есть такая методика в психологии под названием «дебрифинг», его мы можем проводить каждый сам себе и друг другу: «Ну а ты что? Как ты? А что ты почувствовал? Как это было?» (описание фактов и просто называние своих эмоций без жаркого обсуждения).

Все эти разговоры помогают. Если мы не достанем из себя сильные эмоции, то они могут начать разрушать нас изнутри и привести к посттравматическому стрессовому расстройству – когда все крутится внутри и не находит выхода. Нужно встречаться, нужно разговаривать, плакать, смеяться, злиться – но делать это вместе. Можно с психологом, можно с другими людьми, у которых одни с тобой ценности и которые не будут отвечать: «Ты чего туда пошел? Ты же знал, что так будет!» Это и милиция вам скажет – таких друзей вам сейчас не надо.

«Кто неправ: тот, кто злоупотребил доверием, или тот, кто доверял?» В нашей национальной истории много виктимблейминга

– Я уже задавала этот вопрос психологу, когда мы говорили о буллинге. Вот, мой знакомый, умный вроде человек, пишет «белорусы не заслужили» – как на такое реагировать?

– Это стандартный виктимблейминг – когда женщина пытается уйти от мужчины, который ее бьет, а ее начинают обвинять: «Ты сама виновата». Все по факту рождения достойны жить нормальной жизнью и получать от нее удовольствие.

Самое парадоксальное в этой ситуации, что абьюзер всегда выбирает ресурсного человека –красивую, яркую, сильную, умную – нет понта и выгоды в том, чтобы издеваться над ничтожеством.

Поэтому я тут категорически не согласна. Я лично на эти комментарии всегда отвечаю так: я – заслуживаю. Я заслуживаю хорошей жизни, я заслуживаю хорошего отношения к себе, я заслуживаю нормального президента, я заслуживаю, чтобы меня защищала милиция.

Все эти обвинения и фрустрирующие сообщения идут от такой внутренней игры, когда в человеке много страха, стыда, безнадежности, от которых он пытается избавиться. Такому человеку можно предложить сходить к психологу или на исповедь – расскажешь, как тебе плохо и как ты сам не веришь в лучшее.

Если по-хорошему, в том, что мы за честные выборы, вообще никакого криминала нет. Пожалуйста, считайте честно, делайте все правильно. Тут даже нет предмета для дискуссии: это нормально – хотеть честных выборов, хотеть нормальной жизни, хотеть того, чтобы мой голос имел значение. А если нет самоуважения, нет понимания, что я заслужил, то работать надо над этим, товарищи.

Белорусы были добры, милосердны и доверчивы. А когда мы доверяем, мы рискуем быть обманутыми. Кто же неправ: тот, кто злоупотребил доверием, или тот, кто доверял? Но если не доверять, то как тогда жить? Пришел человек, который говорил: я сделаю. Кто виноват? Это же он не сделал. То есть это он обманул доверие.

Точно так же, как в отношениях с абьюзерами: женщина страдает, переживает и не понимает, что происходит, – как так? Только что был такой прекрасный человек, соловьем песни пел, расстилался персидским ковром под ногами, – и вдруг настолько изменился.

«Эти отношения нужно прекращать». Как вернуть самоуважение, и какие терапевтические приемы можно перенести в нашу ситуацию

– Я сама пережила историю с абьюзом – не физическим, но моральным. И даже если у тебя до этого все было нормально с самооценкой и вообще ты маленький боец, то, когда в это попадаешь, как будто невозможно выбраться.

– Здесь главное слово – «как будто». Чаще всего страдает наша самооценка, когда мы начинаем задаваться вопросом «за что мне это?», начинаем мучиться моральными дилеммами или начинаем возмущаться «как он так мог?». И тогда получается, что мы сомневаемся в том, что хорошо, а что плохо. Начинаем размывать границы между добром и злом, между собой и человеком, который так делает.

– Еще было очень трудно «вынести сор из избы»: не давало чувство стыда за то, что я, такая умная, угодила в переплет и не могу выкарабкаться.

– А с чего вам должно быть стыдно? Это он должен стыдиться своих поступков и того, что он делает. Это он делает неправильно. Тут нужно давать четкую оценку действиям второго человека: я не виноват в том, что я доверяю, – я имею право доверять другим людям, это нормально.

Мы не можем все контролировать и за все отвечать – я не должен отвечать за то, проснулся ли вовремя водитель автобуса, на котором я сегодня поеду на работу. Я не отвечаю за поступки другого человека, за соблюдение им моральных принципов. Я могу дать ему какой-то кредит доверия, но то, что он с ним сделает, – это его ответственность.

Если меня кто-то абьюзит, то это не я дурак, идиот и слишком наивный. Это он неправ. В этом нужно быть очень уверенным и не вступать в переговоры с самим собой: «может, я что-то не так понимаю», «может, так правда можно?». Да нельзя! Просто нельзя, и все. Точка!

Итак, самое важное в работе с абьюзерами – мы должны четко обозначить свои границы и назвать вещи своими именами. Сказать честно: то, что происходит, – это абьюз, мне это не нравится, я отказываюсь продолжать отношения.

Мы, психологи, говорим: «Я буду работать с вами только в том случае, если вы прекращаете отношения с абьюзером». Конечно, мы можем вначале подрастить и организовать ресурсы, чтобы у человека хватило сил и было куда уйти, но это должно быть четко оговорено, в том числе с установлением временных рамок, иначе мы начинаем подыгрывать сторонам в их игре. Если жертву не поддерживать в ситуации абьюза, она уходит быстрее, чем когда у нее есть какие-то ресурсы: она куда-то там сходит, на стороне немножко восстановится, потом принесет этот ресурс в абьюзивные отношения – и там этот ресурс заберет абьюзер.

– Окей, а если перенести этот принцип на наше общество?

– В ситуации с тираном должен быть четкий посыл: эти отношения нужно прекращать. А новые отношения нужно строить на иных основах. Для человека, который теряет самоуважение, важно помнить: я имею право доверять власти, я знаю, как должно быть.

Конечно, люди очень теряются, когда сотрудники милиции начинают им говорить: «Вы не правы», «Вы нарушаете закон». Никто не нарушает закон, если он наблюдатель, идет на участок и хочет присутствовать при избирательном процессе, – это его право. А то, что делает власть, – это чистая схема абьюза, как по учебникам.

«Я хочу жить в другой ситуации – это самый важный аргумент». Вот о чем нужно не забывать напоминать себе

– Еще есть важный момент про ситуацию в Беларуси – она шизофреногенная, то есть расщепляющая сознание. Слова и действия власти характеризуются обилием двойных стандартов и противоречащих друг другу посланий. Поэтому у многих есть это ощущение морока, сюрреальности. Потом придется долго лечить людей от этого.

Нас не научили уважать себя. Советская система, история последних столетий работала на то, чтобы лишить нас права голоса, уважения к собственному мнению и своим желаниям. Получается, что «я хочу, чтобы было по-другому» – это как-то не аргумент. А вот то, что хочет завуч, начальник РОВД или Лукашенко, – это почему-то аргумент.

Хоть на самом деле то, чего хочу я, – это последний реальный довод: «Я хочу, чтобы была другая власть» или «я хочу, чтобы были другие отношения». Я хочу жить в другой ситуации – это самый главный, самый важный аргумент. На это и надо опираться.

У нас система построена так, чтоб коллективное было важнее индивидуального, – это плохо. Важны и коллектив, и наши индивидуальные желания и стремления. Ведь суть республики – реализация прав каждого индивида. И власть в стране является выборной – должна выбираться нами.

– Какая может быть экстренная помощь в ситуации сильного стресса?

– В свете проработки эмоций и надвигающегося сильного стресса, фрустрации у нас вырабатывается целый комплекс гормонов, которые нужно куда-то утилизировать. Иногда это взять чай и завернуться в одеялко (в идеале – чтобы кто-то тебя в одеялко завернул и этот чай принес). То есть идем к людям, которые понимают и принимают, будут слушать.

Если уже отлежался или так много злости, что лежать невозможно, – идти бегать, молотить воздух или подушку: помогать своему организму справиться, вывести эти гормоны. Нужно максимально прислушиваться к себе: хочу я замереть, или побежать, или сесть и куда-то ногу закинуть. Полюбить себя и максимально позаботиться о себе. Признать, что я сейчас очень-очень расстроен, разочарован, мне очень-очень сильно нужна поддержка со всех сторон, в первую очередь – моя собственная. Стать самому себе таким заботливым и любящим человеком, не добавлять фрустрации.

«Не разрешится это 9 августа». А когда?

– Очень редко говорят о таком аспекте психики, как воля. Мы много слышим про «любить себя», и меньше про такой компонент психики как воля, о нем говорить непопулярно.

Сейчас то, что мы наблюдаем, – это проявление национального аспекта воли. Есть люди у нас такие, запрягся – и пашет, пашет, пашет. А есть такие: что-то быстренько, с кондачка сделал – и отдыхает.

Второй подход – это о том, что 9 августа все вроде бы как должно разрешиться. Но не разрешится это 9 августа – технически невозможно. Это не спринт, а марафон по пересеченной местности, где нужна выносливость, целеустремленность, желание работать и способность долго выдерживать стресс.

Один раз выйти на площадь не поможет – нужны какие-то постоянные действия. Каждый день говорить «нет» тому, что не нравится, защищать слабых, помогать тем, кто как-то ущемлен в правах. Не у всех хватает ресурсов на это, не у всех хватает навыка. Это правда тяжело, поэтому хорошо бы уже сейчас начать укладывать эту мысль в голове: не будет «раз – и все». Любые изменения – это долгая и кропотливая работа.

Конечно, здесь может быть такой эффект, как с прокрастинацией. Посмотришь, сколько всего надо сделать: «О боже, даже начинать не буду», – и опускаешь руки. Но начинать надо. Как набрался каких-то сил – вздохнул, и пошел делать хотя бы что-то, что можешь прямо сейчас.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: unsplash.com.