Сегодня у нас «в гостях» – необычная политзаключенная, сбежавшая из Беларуси уже после вынесения приговора. Свой опыт нахождения в СИЗО она описывает как «интересный» и говорит, что «даже там» есть человечность. Почитайте ее историю и совершенно другой взгляд «изнутри».
Оксана – минская журналистка, сейчас живет в Варшаве, куда вынуждена была уехать. До этого ей пришлось пройти через обыски, задержание и месяцы на Володарке. Однако несмотря на это героиня не отзывается об этих событиях как о чем-то сложном – наоборот, говорит, что период в заключении был чуть ли не лучшим временем за весь 2022 год.
Первый обыск: «Я к нему готовилась и не убирала дома с августа»
К Оксане впервые пришли с обыском осенью 2021-го. Как-то героиня спускалась во двор, чтобы отдать мужу ключи. А когда возвращалась обратно, дверь придержал сотрудник КГБ: «Подождите». Ждать пришлось, пока собралось 8 человек в масках и в полной амуниции – все вместе пошли в небольшую двухкомнатную квартиру с четырьмя собаками проводить обыск.
– После того как закрыли T*Т.В* и некоторые другие независимые издания, я понимала, что рано или поздно придут и к нам, поэтому к обыску готовилась и морально, и физически.
Дома мы перестали делать уборку с лета: решила, раз они любят копаться в грязи, то пусть делают это в прямом смысле слова. Понятно, что мы мыли посуду и стирали вещи, но вот такой уборки, чтобы с пылесосом и протиранием пыли, не было. Единственное, я периодически собирала шерсть от собак.
Наслушавшись историй, как во время обысков аккуратно сложенную одежду просто вываливают на пол и потом еще по ней ходят, в шкафу я тоже перестала наводить порядок. В итоге к моменту обыска там все выглядело так, как будто ГУБОПиК у меня уже был (смеется).
Меня не задерживали, но я не хотела уезжать, хотя и понимала, что этим все дело не закончится. Мы как раз достраивали дом моей мечты, где все именно так, как я хотела. Плюс мне как журналистке все это было интересно. Мы много и писали, и читали о том, что происходит в «застенках», и мне действительно было любопытно самой посмотреть, как там все устроено на самом деле.
Задержание: «Было обидно, что пропадает билет»
Ровно через полгода Оксана собиралась поехать в Варшаву.
– В день отъезда мы с мужем выходили из дома около двух часов дня: хотели закончить еще кое-какие дела, пристроить собаку, забрать результаты ПЦР-тестов и потом сразу ехать на вокзал.
Но на выходе к дому подъехал микроавтобус, откуда высыпала целая команда со щитами и кувалдами. У меня еще проскочила маленькая надежда, что это не за мной, но она не оправдалась. Ну, было немножко обидно, наверное, потому что я дочку, которая живет за границей, не видела три года, плюс билет пропал. Но в целом, так как я ничего сделать уже не могла, воспринимала происходящее как есть. Я прекрасно понимала, где живу, и знала, что это может случиться в любой момент.
Окрестина: «Раздеваться первый раз было дискомфортно, потом – норм»
– Во время заключения мне было легко. Я изначально понимала, что я там увижу. Да, были эти неприятные моменты, как «стаканы», раздевания, приседания и прочее, – но я знала, что так будет, и старалась психологически настроить себя заранее. И когда начинаешь отделять себя от ситуации, понимать, что это не тебе должно быть стыдно и не тебя унижают, а им стыдно и они унижают себя, то есть меняться ролями, то воспринимаешь происходящее уже как игру.
Когда я раздевалась первый раз, было дискомфортно. Но, когда это происходило уже непонятно какой раз, меня однажды остановили – и я поняла, что делаю это с таким удовольствием, что им самим стыдно. Руки за спину? Да пожалуйста, зато спина ровнее. Выводят на проверку – говоришь «доброе утро», и прямо видно, как люди этой системы подвисают. Они к такому не привыкли, не знают, как себя вести. Такое очеловечивание выводит их из зоны комфорта. Они знают, как вести себя в ненависти, а в других случаях – непонятно.
В двухместной камере Оксана была седьмой. По два человека спали на нижней и верхней шконках и по одному – на скамейке и на столе. Оксана спала на полу – но ей это даже нравилось:
– Во-первых, места было больше, а во-вторых, там приятно продувало и был свежий воздух.
Что такое принцип «Крошка Енот»
– Если помните, есть такой старый мультик, где мама Енотиха отправила крошку Енота к ручью. Он увидел там свое отражение, испугался и пытался его побить. А мама потом ему посоветовала улыбнуться «врагу» – и это сработало.
В «застенках» этот принцип тоже работает, если понимать, куда ты попала. Твоя задача – сделать так, чтобы твое пребывание в заключении было максимально комфортным. Жалобы, качание прав, отстаивание собственного достоинства – это все неэффективно. Конечно, я сейчас не говорю ни о каком сотрудничестве, но можно хотя бы попытаться наладить обычный человеческий контакт. Именно это ломает систему.
Да, были клопы. Да, туалетной бумаги только маленький кусочек, который ты оставляешь на крайний случай. Да, из моющего только остатки хозяйственного мыла. Но я-то и не ждала ничего другого. Я много раз читала и слушала рассказы других людей и понимала, что и как будет.
Было очень весело наблюдать, как пацаны-охранники клеились к двум молодым «политическим» девчонкам. Они это делали как умели – какими-то замечаниями, придирками, а девушки аж бесились в ответ.
Я говорю: «Девчонки, ну посмотрите, вы же им нравитесь», – и они уже тоже начинали по-другому к этому относиться. Однажды девчонок вели по коридору, а эти охранники спрашивают, сколько им лет. И одна говорит: «26». А тот в ответ: «О, так еще не до *уя!» (смеется).
Девчонки потом и сами прикалывались – мол, я теперь знаю, что отвечать на вопрос «сколько тебе лет?».
Володарка: «Я отдохнула и даже получила удовольствие»
– В свое время я 17 лет прожила в общежитии и 8 из них – в старой коридорной «единичке», которая была ничуть не лучше моей камеры на Володарке, а местами, может, и хуже. Поэтому никакая плесень в углу меня уже не пугала (улыбается).
А еще была куча психологических плюсов (по крайней мере для меня). Например, когда ты попадаешь туда, от тебя ничего уже не зависит, ты не можешь этого изменить. Но ты уже и не сидишь в новостях 24/7 (это поймут только журналисты). Поэтому я очень отдохнула от этого, недели через две-три смогла читать книжки.
Именно в СИЗО я словила себя на мысли, что у нас куча народу в стране так и живет всю жизнь – только «тюрьма» побольше. А так они ни на что не влияют, ничего не решают, от них ничего не зависит – ходят себе на работу, едят, спят. Я пожила так два месяца. Не знаю, смогла ли бы я так долго, но в тот период я прямо получила от этого удовольствие.
Наверное, мне еще очень сильно помог рассказ о Кате Андреевой. У нее в камере был серьезный конфликт с неполитической заключенной. И в один из самых напряженных моментов Катя просто подошла к ней и обняла. И та расплакалась. Сказала, что за всю жизнь ее никто не обнимал, – и конфликт был исчерпан.
Поэтому я считаю, что важно сохранять эту человечность. Возможно, именно с этого момента человек задумается о том, что он делает.
За время в СИЗО я встречалась со многими «политическими»: там были Марина Золотова, Ира Славникова, Ира Левшина, Марфа Рабкова, Ира Злобина. И все они примерно в таком же состоянии, как и я. Может быть, потому что мы понимали, что мы делали и что за это может быть, – все предсказуемо. Мы понимали, что происходит там, «внутри». И когда ты к этому готов, то и воспринимаешь по-другому.
Здесь важно принимать все как игру и знать правила. И когда ты играешь по своим – ты побеждаешь.
Летом у Оксаны был суд, где ее обвинили в участии в марше 16 августа 2020 года и присудили 2,5 года «химии» с направлением. Правда, на «химию» отправили не сразу, поэтому из зала суда героиня смогла поехать домой.
– Несмотря на то что меня отпустили домой, уезжать из страны я не собиралась. Наоборот, твердо была намерена поехать на «химию» и посмотреть, как и там все устроено. Но потом 22 июля у меня случился новый суд по административному делу – за репост песни. Тогда мне дали еще 13 суток, но тоже сразу не забрали. Однако стало понятно, что «химией» мое дело может не закончиться.
Решение об отъезде: «Когда меня начали снова искать, стало понятно, что “химией” все не закончится»
Оксана принципиальна насчет фотографий с маршей – на своих страницах в соцсетях она ничего не удаляет. Говорит, что не видит в этом смысла: «Не надо было ходить тогда».
– Те люди, которые ходили с плакатами и требовали свободу Марии Колесниковой и остальным, сейчас уже этого не хотят? Пусть Северинец и Статкевич сидят за свои принципы, а мы свои в *опу засунем и подождем до лучших времен? Нет уж. Каждый должен ответить за свою позицию.
Решающим фактором для отъезда стал тот факт, что 28 июля Оксане позвонил бывший муж и сказал, что ее снова ищут по делу правозащитников.
– Я поняла, что, наверное, нарыли еще каких-то бумаг и будут требовать от меня еще каких-то показаний. И в таких делах у тебя выбор: либо ты подставляешь кого-то, либо ты подставляешь себя. Мне не хотелось ни того, ни другого, поэтому я решила все-таки уехать. В 10 часов утра 29 июля меня уже не было (голос такой позитивной до этого Оксаны начинает дрожать. – Ред.).
Отъезд: «Я шла одна с чемоданом и рыдала в голос»
– Самое сложное во всем этом – собрать чемодан. Одно дело, когда ты едешь куда-то на время и можешь предположить, какая одежда тебе понадобится, – или когда выходишь из дома с одними документами и вообще ничего не можешь взять с собой. А когда вроде бы есть время, то оказалось, что это совсем не проще. Сейчас я понимаю, что половина вещей, которые я упаковала, мне вообще не нужна. Например, я зачем-то взяла с собой босоножки на каблуке. И длинное шелковое платье. Еще ни разу не пригодились.
Во время сборов больше всего триггерило, что я не сдержала свое слово. До этого я везде и всем говорила, что я не уеду, пойду на «химию», – и вот я уезжаю. И хуже всего, что на неопределенный срок.
Оксана говорит, что ее не было в списках невыездных, но на границе много разных списков, поэтому переезжать напрямую через беларускую границу она не рискнула.
– Границу я переходила пешком, и помню, как вот в этой зоне между пунктами пропуска – а там достаточно большой участок, метров 500–700, – никого не было, и я шла одна с чемоданом и рыдала в голос. Было очень тяжело. Даже сейчас, спустя полгода, я физически живу в Польше, но мысленно все еще там, в Беларуси.
Я сейчас смотрю на ситуацию в Украине. Конечно, это все страшно и ужасно, и лучше такого никогда не переживать, но там хотя бы понятно: разбил врага – и вот твой дом. В нашем случае такой определенности нет. Если Украина победит, у нас тоже будет шанс – но это только шанс, никаких гарантий.
Я читаю высказывания тех, кто в Беларуси, тех, кто выходит из СИЗО: мол, подумаешь, такие страдальцы, уехали и плачут. А мне действительно в застенках было легче и проще, чем теперь. Хотя, казалось бы, ты на свободе, в комфортных условиях, даже собаку одну получилось перевезти. Но каждому свое, наверное. Мне тяжело переносить, что я не дома. Для меня Беларусь не там, где беларусы, а именно там, где Беларусь. И больше всего на свете хочется вернуться (тут Оксана не может сдерживать слез. – Ред.).
Меня очень бесит, когда люди пытаются поддержать и говорят, что, уехав, я могу сделать больше. А что я могу сделать? Наоборот, мне всегда казалось, что больше я делаю именно там. В первую очередь то, что я многое понимала как журналистка и могла объяснить это моим сокамерницам.
Когда я пришла, они были в подавленном состоянии из-за отсутствия писем. И когда им объясняешь, что писем нет не потому, что их не пишут, а потому что не передают, людей это успокаивает. Ведь это тоже важно – рассказывать тем, кто в заключении, что ситуация на самом деле не такая, какой ее хотят здесь показать.
Думаю, что и на «химии» многим людям я могла бы быть полезна – причем не только политическим. Но сейчас я здесь, пытаюсь учиться жить для себя, занимаюсь с психологом. Успокаиваю себя только тем, что, когда совсем будет невмоготу, всегда можно вернуться, – хотя и понятно, что домой я не попаду.
В этом году мне будет 55. Очень хочется отметить эту красивую цифру с друзьями в нашем новом доме. И я верю, что если действительно чего-то очень хочешь, то оно обязательно сбудется.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com.