Полароидные снимки с «Подписями войны» – гид по фотовыставке Артура Бондаря

Полароидные снимки ветеранов фотограф из Украины Артур Бондарь начал делать пять лет назад. Три года снимал у себя на родине, два – в России.

– Проект начался с тяжелого случая в моей жизни. Я родился недалеко от Днепропетровска, в городе Кривой Рог. Поступил в университет в Киеве. Тогда я мало учился и много работал, менял разные профессии. Когда работал в ресторане, умерла моя бабушка, ветеран Великой Отечественной войны. Из-за того, что у меня была смена, я не смог попасть на похороны. Я часто вспоминаю этот момент. Нередко мы задумываемся о людях вокруг только тогда, когда они уходят.

И я решил «оставить след» этого поколения – не обязательно людей, которые были военными. Я поехал ко второй бабушке и стал ее расспрашивать, что с ней происходило в те годы.

Галина Кондратьевна Бондарь, была на войне с 1941 по 1945 год. Торфяная фабрика в Германии, принудительные работы

Немцы вывезли бабушку из Украины, и она попала на торфяную фабрику недалеко от Дрездена. Она дала мне письмо, в котором описывала, как их гоняли, какие были пересылочные пункты.

– После распада Союза немецкое государство выплачивало компенсации людям, которые были на принудительных работах в Германии. Но чтобы доказать, что бабушка действительно там была, ей сказали найти двух живых свидетелей. Это было практически невозможно, но она нашла. Одна женщина умерла за время этой бюрократической волокиты, но другая все подтвердила. Бабушке выплатили деньги, но историю необходимо было записать. Так и появилось то письмо.

Полина Кондратьевна Бондарь, была на войне с 1941 по 1945, работница тыла

Это сестра бабушки, она не умела ни писать, ни читать. Два года назад она умерла. Книга «Подписи войны», в которую вошло письмо и снимки проекта, начинается и заканчивается фотографиями моих бабушек.

– Когда я прочел письмо, окончательно понял, что хочу описать истории этих людей. Кто не снимал ветеранов? Наверное, только самый ленивый фотограф. Но для меня репортажный подход был неинтересен. Работая в агентстве, я не раз снимал парады. И на этот раз начал искать свои способы выражения. Я посчитал, что идеальный вариант – полароид, так как он выражает некоторую «интимность» благодаря небольшому формату, «быстротечность жизни» – как сама полароидная пленка, которая со временем как минимум теряет цвета. А на некоторых кадрах остаются очертания, и по контуру не разберешь, что там было.

Николай Силантьевич Скрипниченко, был на войне с 1942 по 1945, снайпер

Я встретил его на железнодорожном вокзале. Помог донести сумки до поезда, и мы разговорились. Родом он из Луганска. Добавил себе два года, чтобы пойти на фронт. После тяжелого обстрела с сильным ранением пролежал два дня под землей. На третий день его откопала его любовь – медсестра. Раньше из-за обстрела она не могла подступиться к тому месту. Ранение было очень тяжелым, но он выжил. А Красная армия уже послала родителям известие, что их сын погиб в боях за Родину.

– Я думал: все, что у нас остается, – это их медали и наши воспоминания, которые сложно визуализировать. Но еще письма, подписи. Все мои пленки были просрочены минимум лет на пять. Ветераны вспоминали, что они видели эту технологию, и говорили: «Как в молодости». Сейчас считается «хипстерством» снимать на полароид, а для того поколения это ностальгия. Ее эффект был виден: с лица человека моментально спадала маска. Я просил их расписываться во время того, как они рассказывали мне свои истории и проявлялся снимок.

Михаил Остапович Станишевский, был на войне с 1942 по 1945 год, снайпер

Михаил Остапович пришел на прием к моей маме: она работает ассистентом хирурга в стоматологии. Он живет в частном доме на окраине Кривого Рога. Я приехал к нему и сфотографировал его там же, во дворе. А он сказал мне: «Это будет моя вторая фотография после войны».

– Большой проблемой было достать пленку. Оказалось, это безумно сложно и дорого. Нужная пленка, которую я заказывал, была только в Нью-Йорке, Лондоне и Стамбуле. Начался проект. В то время я работал в агентстве, решил показать первую серию снимков своему товарищу и коллеге. Тот сказал: «Слушай, это такой ужас! Ты лучше больше никому не показывай». Позже к нам на семинар приехал канадский фотограф Дональд Вебер. Он был вторым человеком, которому я показал проект. И он сказал: «Это круто. Продолжай!»

Роман Васильевич Косовский, был на войне с 1941 по 1945 год, 1-й Украинский фронт,
военный священник

Роман Васильевич говорил мне, что помнит каждого солдата, которого благословлял во время войны.

– Благодаря «Подписям войны» я вышел на рельсы персональных проектов. В агентстве на тот момент решили сокращать штат фотографов, мне сказали: «Начнем с тебя». Пояснив, что мои снимки художественные и их сложно продавать. В день, когда я сдал аппаратуру, вечером получил грант на выставку в Канаде. Для меня это был знак. Действительно, сколько ты вкладываешь в фотографию – столько же получишь обратно.

Вячеслав Андреевич Валицкий, был на войне с 1943 по 1945 год, 2-й Белорусский фронт,
218-й пограничный полк

Рассказывал, что после боев мертвые лежали на поле, как срубленный лес.

– На протяжении трех лет я делал этот проект в Украине и думал, что уже все сказал: ничего нового добавить не смогу. Когда переехал в Москву, между странами разгорался конфликт, и эта пропасть начала казаться непреодолимой. Тогда я решил продолжать проект в России. Мне было не важно, участвовал человек непосредственно в боевых действиях, делал детали на заводе или собирал пшеницу в полях, как моя бабушка. Меня интересовало поколение, которое каждый год уходит, а мы не всегда осознаем, насколько быстро.

Алексей Фомич Дробот, был на войне с 1943 по 1944 год, 2-й Украинский фронт, пехота

Он был тяжело ранен, ему ампутировали ногу ниже колена. Но он никогда не говорил, что он инвалид, и медали часто не надевал. Купил себе протез, чуть-чуть прихрамывал, но мало кто догадывался, что у него нет ноги. Алексей Фомич, к сожалению, уже умер.

– В какой-то момент в проектах можно начать делать «в количество», а не «в качество». В этом году исполнилось 70 лет с окончания Второй мировой войны. Я провел большой отрезок времени с проектом и почувствовал, что его нужно заканчивать. Понял, что время истекло. Выбрал 70 человек, и мы с дизайнером Антоном Лепашовым выпустили книгу «Подписи войны».

Мария Иосифовна Яшукова, была на войне с 1941 по 1945 год, работница тыла

Она оказалась преподавательницей украинского языка и литературы. Родилась и жила в Украине, недалеко от города, где родился и я. Поэтому для мне она как родственница.

– Сначала я хотел заняться дизайном книги сам. Создал макет и понял: как здорово иногда признавать, что сделал плохую вещь. Решил найти человека, который сможет вложить в создание книги столько же, сколько я в фотографии. Им оказался Антон Лепашов из Питера. Он единственный, чей первый вопрос был не о бюджете. Он спросил: «А что человек должен почувствовать, когда первый раз возьмет в руки эту книгу?» Мы осознанно сделали ее очень увесистой: она намного тяжелее, чем кажется на вид. Неделю назад я отвез книгу бабушке.

Посмотреть выставку можно в Литературном музее Петруся Бровки (ул. К. Маркса, 30) с 10:00 до 17:30 (пн.– сб.). Билет стоит 15 000 руб., студентам и школьникам – 7 500 руб.