Пластический хирург о «вульгарной» груди, моде на липосакцию и о том, зачем возвращают мешки под глазами

– По каким причинам люди чаще всего обращаются к пластическим хирургам?

– Люди приходят к нам по разным причинам. Вот, например, желание выглядеть лучше – это правильная причина. Но многие женщины приходят не потому, что им действительно в себе что-то не нравится, а потому что кто-то из подруг уже сделал пластическую операцию или кто-то из знакомых сказал, что нужно делать. И тогда появляется психологический момент, когда из маленькой проблемы раздувается большая. Правильный запрос – это когда приходит самодостаточный человек, которого в его жизни все устраивает, и он может позволить себе выглядеть лучше. Такие пациенты адекватны и не будут предполагать, что операция изменит их жизнь. Хотя, как показывает практика, если мы делаем успешную операцию и пациент доволен, то он действительно может стать более социально адаптирован, что поможет ему, например, найти новую работу. Но это возможный дополнительный эффект. В целом же – мы не меняем жизнь, мы меняем форму тела.

«МУЖ СЧИТАЕТ, ЧТО ОНА ТОЛСТАЯ, А САМ ПРИ ЭТОМ ВЕСИТ 90 КГ»

– Бывает ли такое, что вы отказываетесь работать с пациентами?

– Конечно, в эстетической медицине как пациент может выбрать доктора, так и доктор может выбрать пациента. Многим пациентам мы отказываем. Например, если я вижу, что человек имеет завышенные ожидания, не слышит меня, я подозреваю, что он не станет выполнять послеоперационные показания, то это причина для того, чтобы отказаться от операции. Бывает, что операция нужна не пациенту, а кому-то из его окружения. Например, у нас была ситуация, когда девушка, которая весит 48 кг при росте 176 см, пришла делать липосакцию. Оказалось, ее муж считает, что она толстая, а сам при этом весит около 90 кг. Конечно, мы отказались ее оперировать.

По разным данным около 4% пациентов – люди, страдающие от дисморфофобии. Это психиатрический диагноз, когда человек сильно обеспокоен каким-либо дефектом или особенностью своего тела, отвергает его внешний вид независимо от объективной ситуации. Такие пациенты никогда не будут довольны результатами операции.

В остальном же мы должны получить хороший результат. И важно, чтобы был удовлетворен как пациент, так и врач. Я, например, люблю условно небольшую грудь и более естественные формы, поэтому если пациентка хочет огромные размеры и более вульгарную грудь, то ей лучше поискать другого хирурга. Мне важно получить результат, который меня удовлетворит, поэтому я откажу пациенту, который хочет сделать что-то, что мне кажется неэстетичным.

– Какова вероятность осложнений и побочных эффектов при пластических операциях?

– Риски существуют всегда, и тот, кто этого не понимает, не должен оперироваться. Есть конкретные осложнения при каждой из операций: например, частота гематом при увеличении груди – 1%, это средний показатель по миру, своеобразная норма: каждая сотая девочка при увеличении груди получит гематому, а это потребует повторной операции. И если она будет выполнена (а некоторые хирурги придерживаются мнения, что кровь рассосется сама – так и будет во многих случаях, но тогда существенно повышается риск капсулярной контрактуры, а иногда случается нагноение), то результат будет хороший и сам факт осложнения никак не скажется на нем.

Врач, который скажет, что давно практикует и у него не было осложнений, которые встречаются во всем мире – скорее всего врет. Как и при любой операции, мы не можем исключить нагноение. К тому же любая операция может закончиться смертью. Если не ошибаюсь, по данным американской ассоциации, вероятность смерти в пластической хирургии – 1 случай на 67 000 операций, вероятность смерти от анестезии в общем в медицине – 1 на 250 000. Частота смерти при анафилактическом шоке составляет 5–30% даже при условии адекватного оказания медицинской помощи.

«В ГЕРМАНИИ УМЕНЬШЕНИЕ ГРУДИ ЧАСТО ПОКРЫВАЕТСЯ МЕДСТРАХОВКОЙ»

– С запросом на какие операции чаще всего приходят люди?

– Все больше приходится оперировать носов и лиц, постоянно популярно увеличение груди, сейчас стали чаще делать липосакцию. Молодые женщины, как правило, что-то увеличивают, а чем старше становится человек, тем чаще запрос на омолаживание, подтяжку. Хотя бывают и исключения – например, у девушки в 16 лет уже огромная грудь, и это неудобно, болит спина и все это сказывается на общем состоянии здоровья. И тогда это даже не эстетическая, а пластическая и реконструктивная хирургия. В Германии уменьшение груди часто покрывается медицинской страховкой.

– Есть ли какие-то тренды в эстетической хирургии? Что изменяется со временем?

– Раньше всегда убирали жир – удаляли мешки под глазами. Сейчас доказали, что с возрастом лицо уменьшается, то есть жира и так становится меньше. Так зачем его убирать, чтобы потом через несколько лет вводить дорогой гель? А те пациенты, которые 10 лет назад удаляли мешки под глазами, теперь приходят и просят возвратить объем, так как без него – даже без мешков – они выглядят старше.

Конечно, единого рецепта для каждого лица нет, но общая рекомендация – это восполнение объема, потому так популярны различные филлеры. Восполнение объемов приводит к эффекту омоложения, а просто подтягивать лицо – не всегда достаточно для омолаживающего эффекта. Общий тренд – это, конечно, естественность, минимальная травматичность, но при этом  все считают, что результаты должны быть стабильными и осложнений быть не должно (смеется).

– А как получить стабильные результаты пластической операции?

– Залог стабильности результатов – стабильность организма. Многие отказываются понимать, что есть сила тяжести, гормональные изменения, изменения веса.

Всегда есть варианты – кто-то придерживается более агрессивных методов, но при этом результаты будут более стабильны. Кто-то менее агрессивных, тогда результаты не такие стабильные, но вы будете выглядеть свежо и никто не скажет, что операция была. Есть и такие методы, когда через 3 месяца все будут видеть, что операция была, а через 6 месяцев результат будет замечательный. Но и эти 3 месяца нужно как-то пережить и подождать.

Важно понимать, что если вам прооперировали грудь, то это не значит, что она и в 70 лет будет у вас стоять, как после операции, – но она в любом случае будет выглядеть лучше, чем если бы ее не оперировали.

– Насколько женщин среди ваших пациентов больше, чем мужчин?

– Женщин среди пациентов 90-95%, и такова статистика по всему миру. При этом мужчины чаще обращаются с функциональными проблемами, а женщины – с эстетическими. Мужчины в основном считают, что возможно достижение идеального результата, и с трудом принимают то, что у операций есть побочные эффекты. Им в целом сложно принять то, что хирургия – это не математика.

«ЕСЛИ ЧЕЛОВЕК ПРОБЛЕМЫ НЕ ЗАМЕЧАЕТ, ЗНАЧИТ, ОНА ЕМУ НЕ МЕШАЕТ»

– Как изменилась пластическая хирургия в Минске за последние 10 лет?

– По сравнению с тем, что было 10 лет назад, пластическая хирургия стала более доступной, появились новые методы и материалы, а еще у нас появляется прослойка людей, которая может себе это позволить.

Из проблем – в Минске, как и везде, есть клиники, которые оперируют всё подряд. Такого быть не должно. Важно делать свою работу, не вредя пациенту и не навязывая ничего лишнего. Если ты приходишь с запросом на операцию на веках, а врач говорит тебе: «Ну у вас и задница, срочно нужна липосакция», то это простая продажа. Хирургу достаточно просто убедить почти любую женщину в том, что у нее есть какая-то проблема. Может быть, там проблема действительно есть, но если человек этой проблемы не замечает, то, значит, она ему не мешает.

Еще в Беларуси сейчас очень много людей, которые делают инъекции: маникюрши, парикмахеры и прочие. Каждые 2 недели к нам приходит кто-нибудь с осложнениями после таких инъекций. Конечно, на дому у человека без лицензии, медицинского образования и официально зарегистрированных препаратов это стоит дешевле, но осложнения могут быть очень серьезными. Например, в Корее, где такая практика очень распространена, в прошлом году было 24 случая слепоты после ввода филлера в область носа. А это классическое осложнение. И у нас была похожая ситуация, но закончилось все не так драматично. И будут другие случаи – если шприц окажется не в руках врача, а точнее, обученного и квалифицированного врача.

«Я БЕРУ СВОИ СЛОВА ОБРАТНО, ДАВАЙТЕ МНЕ ЧТО-НИБУДЬ УКОЛЕМ»

– Сейчас в мире общая тенденция на любовь к себе и принятие своего тела. Это как-то влияет на вашу работу?

– У меня есть одна пациентка, которая рассказывала, что лет пять назад была активной форумчанкой и про ботокс писала: «Это ерунда, надо стареть естественно, и я с собой такого не сделаю никогда в жизни!» А потом спустя несколько лет она пришла и сказала: «Ну, я беру свои слова обратно, давайте мне что-нибудь уколем» (смеется). Главное, чтобы не хирург уговаривал пациента на операцию, а пациент сам все понимал, в том числе и возможные риски, и все равно хотел.

В целом если человек хочет, то почему нет? Чем это отличается от покупки новых платьев или макияжа? Почему это человек может себе позволить, а другое нет? Просто мы должны делать все максимально безопасно, а в остальном я считаю, что это личное дело человека.

– Красота кажется чем-то очень субъективным – как при этом определяется успех пластической операции?

– Эстетическая медицина действительно субъективна, и оценка результатов тоже субъективна. Но при этом все примерно стремятся к одному и тому же стандарту красоты. Есть исследование, когда в разных местах Земли показывали сотни лиц и просили определить самое красивое. Потом все соединили и создали среднее лицо. Оказалось, что по пропорциям оно близко к пропорциям золотого сечения. То есть вне зависимости от расы человек воспринимает красоту достаточно схожим образом. Если показать 10 лиц международной аудитории и спросить, какое из них более красивое, все выберут одно и то же лицо. Поэтому всем понятно, куда стремиться.