Про этого мужчину не знает только самый ленивый минчанин. И все равно: каждый репортаж о нем становится настоящим откровением.
Я кидаю мелочь в специальную банку «На ремонт животных» и слышу: «Спасибо!» На лавочке около двухэтажного дома сидит пожилой мужчина и улыбается.
Это Анатолий Владимирович Ждан. Он не художник-примитивист и не скульптор, а газоэлектросварщик. Родился в Минске через три недели после начала войны, окончил 5 классов. Говорит, что так не хотел учиться, что готов был делать любую работу по дому.
Его семья жила в частном секторе – «были и кабаны, и огород». Чтобы не делать уроки, Анатолий выполнял всю работу. Так привык, что и сейчас сидеть без дела не может. Говорит, что трудоголиков теперь мало.
Про себя и свое искусство
– В моем детстве были и скакалки, и классики, и отрывное, и городки. Каких только игр не было! Волейбол, баскетбол, лапта. А сейчас я не вижу, чтобы кто-нибудь в игры играл. Нету. Мое детство было вот такое, – Анатолий поднимает большой палец вверх.
Под окном у него есть грядки, сейчас растет чеснок. «А чтобы посадить огурчики, надо, чтобы три дня подряд ночью было 10 градусов», – делится он секретами садоводства.
Зоопарк Анатолия стоит во дворе уже 20 лет. 4 года ушло на его создание. Первым был аист, который стоит на избушке, – с него-то все и началось.
Однажды Анатолий Владимирович отдыхал с женой и увидел аиста. Думал, гадал, из чего сделать. Дерево резать не умел. Под руки попался пенопласт: легкий, морозоустойчивый, не гниет, отлично обрабатывается. Единственный минус – птички: сороки, вороны его клюют. Каждый год после зимы надо делать ремонт.
После аиста появился флюгер – петух.
– Ну а потом, – говорит Анатолий, – как увижу пенопласт, так руки и чешутся что-нибудь сделать. В основном я зверей делал таких, которых мы в повседневной жизни не видим. Тигры, леопарды, пингвины.
Анатолий не может сказать, какая фигура любимая, – говорит, что из детей нельзя выбрать лучшего, все одинаковые. В каждую игрушку вложил часть своей души. Жалуется, что иногда фигуры воруют:
– Двух аистов украли, одного лебедя, а в этом году украли Чебурашку. Но я уже сделал нового. Раньше был заборчик низенький, и ломали его безбожно. Сделал повыше – все равно. Еще повыше – более-менее успокоились. Есть завистливые, их жаба душит или что? Не знаю.
У меня очень много цветов. Лет 5 назад я розы даже из черенков выращивал сам. У меня георгины, гладиолусы – много цветов. И флоксов море, они сами разводятся семенами. А тюльпанами, если бы вы раньше пришли, здесь все горело. Скоро начнутся розы.
Анатолий показывает в телефоне фотографии своих цветов и сокрушается, что продавцы часто обманывают, продают семена-пустышки:
– Эти бабушки что, в бога не верят? Как так можно? Они расхвалят, я куплю, посажу, а потом пусто.
Про семью
Анатолий Владимирович живет один. Ему 79 лет. Раньше семья была. Первая жена умерла молодой в 44 года, а вторая, гражданская, умерла 7 лет назад. Но есть дочка и три внучки. Самая младшая недавно вышла замуж. Анатолий Владимирович показывает фотографии в телефоне. Говорит, надеялся увидеть на ней белое платье и фату, а внучка выбрала белый брючный костюм.
Мы заходим в дом. На кухне стоит телевизор, идет программа про диких птиц. Из окна виднеется красная машина Анатолия. Зимой, когда работы нет, он ставит ее в домике-мастерской, с которого все начиналось.
Наш разговор опять возвращается в прошлое. Около дома Анатолия через забор был завод, где он потом работал и от которого получил эту квартиру. Но он еще помнит, как после войны на этом заводе работали пленные немцы, которые восстанавливали цеха. На частный сектор, где стоял их дом, упали три бомбы – их хатка осталась цела.
– Такой войны не будет никогда. Уже все. Техника так развилась! Ну, американцы пустят ракету атомную сюда, так мы же в ответ. Друг друга уничтожать бесполезно. Война никому не выгодна. Так что смело выходите замуж, женитесь, рожайте детей и будьте счастливы, – смеется Анатолий.
На пенсии он с 1996 года, но только три года как не работает. На вопрос про размер пенсии отвечает, что говорить про политику не любит:
– Видели, как писает комар? Так вот, политика еще тоньше.
Анатолий ждет, когда закончится коронавирус. Говорит, что это случится 25 декабря, потому что сейчас високосный год: «Вот увидите, он сам пришел и сам уйдет».
Дома у Анатолия животные настоящие: большой персидский кот Барсик и большие аквариумы с рыбками. А новые фигуры зверей делать не собирается, хоть бы с этими управиться. Говорит, что повесить баночки, куда можно кинуть деньги на ремонт, не его идея.
– Это ваша идея. Вы кто? Посетители. Вот одна посетительница мне и сказала: «А вы повесьте баночки, может, будут вам кидать денежки». Я послушался ее и повесил. И бросают. Все спрашивают, сколько лет вы это делали, из чего делали, кто ухаживает, кто красит, кто помогает. Но никто еще ни разу не спросил, сколько я денег в это вложил.
Чтобы сделать этих зверей, Анатолий ходил в библиотеку. Так дешевле, чем покупать детские книжки со зверями. А в библиотеке можно сфотографировать. Потом рисовал фигуры на жести и по контуру обрезал. Ставил эти заготовки на арматуру и наращивал объем с двух сторон из пенопласта. А потом уже работал ножовкой и наждачкой.
Про мафию
Пока мы стояли, во двор приходило много людей с детьми. Один мужчина спросил, бывают ли конкурсы на лучший двор. Наш герой признается, что в тех, что проводят, у него стабильно второе место.
– Некоторые покупают все готовое, приезжает комиссия и говорит: «Какая красота. Первое место!» Я никогда не думал, что у пожилых людей тоже мафия! За первое место давали телевизор, магнитофон. А мне дали два полотенечка и букет цветов. У меня своих цветов хватает.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Ксения Голубович.