Валерий Томилин и Яна Оробейко знакомы с лета 2020 года – между ними сразу возникла симпатия, но во что-то серьезное чувства не переросли. Так было до 12 ноября, когда Яну задержали сотрудники КГБ, обвинив ее в организации студенческих маршей.
С того дня Валера и думать не может о чем-то, кроме девушки. Он не видел Яну больше полугода, но каждый день продолжает писать ей и ждать на свободе.
Встреча на суде: «До конца заседания я сидел в слезах»
Впервые с ноября прошлого года ребята увиделись 14 мая – в день первого заседания по «делу студентов», обвиняемой по которому проходит Яна. В ночь перед судом Валера почти не спал: волновался, переживал, как там девочки, боялся, что его не пустят.
Попасть в зал оказалось сложнее, чем ожидалось: на заседание отказались пускать всех желающих, только близких родственников. Но Валера все-таки сумел зайти: после обеда с ним поменялись мама и папа Яны. Теперь, рассказывает парень, его пускают спокойно – уже примелькался на входе.
– На первом заседании я рыдал, у меня была истерика. Это было не очень видно, потому что я специально сел на задний ряд, но увидел и Яну, и Алану Гебремариам, и Ксюшу Сыромолот, и тех ребят, которых не знал лично. Был просто шок, что они вообще существуют: ты знаешь этих людей, как они выглядят, но не видишь их полгода – и они как будто какие-то гипотетические.
Яна была очень рада видеть Валеру, вспоминает он. Добавляет, что все заседание парень переглядывался с Яной, Аланой и до конца заседания сидел в слезах. Во второй раз на суде парень, как признается, собрался с силами: «И так уже не размазывался». Ради судебных заседаний он взял отпуск – и теперь ходит на них каждый день.
Как все начиналось: «Тогда я не был готов ради новых отношений бросать старые»
С Яной Валера познакомился в июле 2020 года в общей компании на пикнике. Девушка ему понравилась сразу: милая, добродушная. Познакомились поближе, стали общаться, виделись, когда Яна приезжала из родного Бреста в Минск, гуляли, смотрели фильмы, шутили и много смеялись.
Первое совместное фото Валеры и Яны.
А потом у Яны началась учеба – до задержания она училась в БГПУ, у Валеры закончился отпуск. К Яне парня стала ревновать его бывшая девушка, но бросать ради новых отношений свою подругу он не хотел. Яна и Валера общались все реже.
– Она писала иногда, пару раз виделись при случае. Но в целом общались довольно мало: у меня было много дел, я лежал в РНПЦ в Новинках после прохождения медосмотра в военкомате, болел коронавирусом две недели, потом заболел мой папа. В общем, решал свои проблемы, поэтому мне было немного не до Яны – и вообще ни до кого в месяц перед ее задержанием.
Правда, о том, что общались немного, парень не жалеет: уверен, что теперь это бессмысленно. Да, мог тогда проводить с Яной больше времени – «а мог и в Оксфорд поступить в 17 лет».
– Если бы я сразу расстался с бывшей девушкой, она бы на меня разобиделась, не сохранили бы хорошие отношения. И, может быть, с Яной на тот момент у нас ничего бы и не получилось – я бы не понял, как она важна для меня. Сидела бы сейчас одна в тюрьме, подружки бы носили передачи, и она бы грустила. А так есть я.
Массовые задержания и арест Яны: «Мне будет спокойнее, если ты продолжишь мне писать»
Яну Оробейко задержали в ноябре прошлого года вместе с девятью другими студентками – позже девушку обвинили в организации действий, грубо нарушающих общественный порядок.
– 12 ноября она сама мне написала, что Касю Будько задержали. Я пытался ее успокоить, потому что еще не знал, что это КГБ. И потом она перестала отвечать, написала только последнее сообщение: «Мне будет спокойнее, если ты продолжишь мне писать». Я отошел буквально на десять минут, и все – Яну уже задержали.
Я был в полнейшем ужасе от того, что происходит, тем более что задержали Яну – время еще было беззубое, тогда не винтили всех подряд, не было массовых уголовных дел, задерживали публичных людей, Колесникову, например. И мне казалось, как это так – Яна, такая милая, ни в чем не виноватая булочка из БГПУ... Была пустота.
Сначала Валера надеялся, что подругу выпустят после 72 часов, но быстро понял, что этого не будет. Девушке предъявили обвинение, продлили арест на два месяца. К началу декабря парню стало четко понятно: «Не выпустят».
Сначала он настраивался, что все продлится до февраля и будет суд, потом думал, что в апреле все закончится, но суд постоянно затягивался, а следующий этап будет только к июлю. И это постоянное непонимание будущего, признается Валера, очень выматывает.
После задержания Яны вопрос прошлых отношений решился сам: парень был не очень счастливым, девушка это видела, и отношения сошли на нет – но с бывшей девушкой парень сохранил дружбу.
Письма и передачи: «За 200 дней мне пришло 90 писем»
Первое письмо Яне парень написал 21 ноября и тогда же решил, что будет носить передачи: родственники Яны живут в Бресте, и передачи собирала только подруга два раза в неделю. Так постепенно Валера вовлекся во все эти заботы и решил, что будет ждать Яну. Парень до сих пор помнит, как ему пришел первый ответ от девушки:
– Она вообще не ожидала, что я буду вписываться за нее. Я чувствовал, что этим письмом она как будто ответила взаимностью, – и это самое главное.
У нас завязалась переписка, я писал ей абсолютно безумные письма, потому что сходил с ума, рассказывал про погоду, про жизнь, про дела. Последнее письмо от Яны пришло под номером 90 – почти все доходили. То есть 90 штук за почти 200 дней.
Она делает мне рисунки, комиксы – постоянно старается что-то выдумать, чтобы меня поддержать, потому что догадывается, что мне тоже плохо. Недавно газету нарисовала, «Солнечный лучик», – и там всякие штуки из журналов, которые я ей выписываю, анекдоты.
Газета «Солнечный лучик», которую нарисовала Яна.
Родственники Яны давно знают Валеру и надеются, что у ребят все получится. А родители парня просто считают, что нужно помогать людям, которые несправедливо находятся в тюрьме.
Сам Валера загадывать наперед не хочет: мало ли, какие еще сюрпризы ждут в этой стране. Решив носить передачи, он ни на что не рассчитывал: «Как я могу ждать от Яны то, чего она не обещала и о чем мы не договаривались?»
Отношения из СИЗО: «Женюсь и возьму ее фамилию – она ведь героиня этой истории»
То, что сейчас происходит между молодыми людьми, Валера воспринимает вполне себе как отношения. Он знает, что влюблен в Яну, но не знает, что чувствует она, – о таких вещах надо говорить лично. Да и глупо решать, считает герой, когда не виделись шесть с половиной месяцев, а сейчас девушка «несколько занята другими делами».
– Мы решили, что все обсудим после, когда она выйдет. И я готов ждать. Да и это не так важно сейчас – что бы она ко мне ни чувствовала, ей очевидно нужна моя помощь. Мне важнее, чтобы ей было хорошо.
Правда, о чувствах ребята все же говорят, пусть и редко. В одном из писем Валерий написал девушке, что она ему очень нравится и близкий для него человек, что очень жалко, что так вышло, что он хочет ей помогать и что будет ждать ее и хочет начать с ней отношения.
– Она ответила что-то вроде «Прикольно!» – так что я ей тоже нравлюсь, скорее всего. Я в любом случае могу быть ей опорой, даже если у нас в итоге не получится долговременных отношений после ее выхода.
Но долговременные планы у Валерия с Яной все-таки есть: ребята решили, что если девушку отправят в колонию или на «химию», то они поженятся. Решение, скорее, прагматическое: парень не хочет ни к чему обязывать подругу, но так он сможет и дальше отправлять девушке передачи, а еще им будут гарантированы свидания. И Яна сказала, что она не против.
Хотя доля романтики тоже есть: Валерий собирается менять свою фамилию на фамилию девушки.
– Я за свою фамилию не держусь – мне кажется, Оробейко прикольнее. Плюс, если загуглить «Валерий Томилин Минск», там фигня какая-то будет: арестован, еще что-то. А «Валерий Оробейко» – пустой лист. Муж девушки, которая сидит на зоне.
По этому вопросу у меня есть своя концепция. Во-первых, в традиционном патриархальном обществе принято, что женщина берет фамилию мужчины, продолжает его род. Я не хочу продолжать род Томилиных, потому что это какой-то пережиток прошлого.
А во-вторых, я же никто на самом деле: Яна – героиня этой истории, а я просто второстепенный персонаж. И, если мы распишемся в колонии, я хочу обозначить, что я в ее тени, что беру ее фамилию, потому что она героиня.
– Я не хочу пользоваться ее зависимым положением, настаивать на том, что она мне что-то должна, – я не сделал ничего сверхъестественного, это сделал бы любой хороший друг и товарищ.
Понятно, что может ничего не получиться. Да, будет грустно – но если Яна при этом будет на свободе и счастлива, то это будет для меня лучшим подарком.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: личный архив героев.