В рубрике «Старая квартира» показываем старые, но очень атмосферные минские квартиры, где за каждой вещью – история семьи и нескольких ее поколений.
Сегодня заглянули в легендарный дом на Карла Маркса, 30, где есть не менее знаменитая квартира, принадлежавшая историку Николаю Никольскому. Если помните, об этом выдающемся человеке и не только нам рассказывала его внучка Катя. Она же познакомила нас и с квартирой, где прошли ее детство и юность.
Побывать в квартире Кати нам, увы, не удалось. Поэтому «реконструировать» ее пришлось по старым фотографиям и интерьерам квартиры-музея Петруся Бровки (находится на четвертом этаже в доме на К. Маркса, 30). Оказалось, эти квартиры похожи не только планировкой, но и одинаковой мебелью.
«Вернулась прогнать ночной кошмар»
В доме на Маркса Николай Никольский поселился до начала Великой Отечественной. Знаменитому историку досталась восьмикомнатная квартира на третьем этаже, куда он вернулся после окончания войны и жил с семьей до самой смерти в 1959 году.
После квартира перешла его жене Рахиль, которая отдала часть комнат старшему сыну, – так появилась квартира 3а. В 1990-м Рахиль Абрамовна вместе с дочерью Наташей и внучкой Катей (к тому времени они втроем жили в квартире на Маркса) были вынуждены уехать на ПМЖ в Америку.
Забрать что-то с собой женщины не могли, а тем более сохранить за собой квартиру – уезжали до принятия закона «О приватизации». Поэтому многие личные вещи и экспонаты, собранные историком Никольским, были переданы в различные музеи, а книги – Епархии.
С Катей мы встречаемся в доме на Маркса, где впервые и познакомились, когда снимали парадную дома для рубрики «Минские подъезды». С тех пор, кстати, подъезд сильно изменился – здесь прошел ремонт.
– Долгое время после переезда в США мне снился один и тот же сон, – рассказывает Катя. – Будто бы я иду по Маркса, смотрю на горящие окна своей квартиры, но не могу туда попасть. Потому что или заперта дверь в подъезд, или внутри дома нет лестницы.
Спустя годы после отъезда я вернулась в Минск, чтобы прогнать ночной кошмар. Квартира изменилась. В свое время в ней, как и в доме, был сделан стандартный капитальный ремонт, в результате которого исчезли многие черты оригинального декора.
Например, вручную расписанная перьями стена цвета пурпурной розы, витражи в окнах, выходящих в световой колодец, и многое другое. О прошлом квартиры теперь напоминают лишь немногочисленные вещи, которые, к счастью, удалось сохранить.
«Сладкий» стол, антикварный рояль с особенным «голосом» и огромная библиотека, которой нет
– Вот такой же столик и телевизор есть и у нас, – осматривая гостиную, говорит Катя. – Когда я была маленькой девочкой, считала этот стол старьем, ведь мне нравилась современная блестящая и лакированная мебель.
А вот бабушка очень бережно относилась к мебели, которая была «свидетельницей» их счастливых лет жизни с дедушкой. Поэтому не давала ничего выбрасывать и со временем переставила этот столик к себе в комнату.
Перед праздниками он заставлялся различными тортами, пирогами и пирожками бабушкиного приготовления. Заносила она их к себе для того, чтобы раньше времени на них никто не покушался.
Но меня это не останавливало: чтобы не было заметно, я снимала пальцем немного кремовой начинки для пробы. Ведь невозможно этого не сделать, когда перед тобой стоит ореховый или клюквенный торт (улыбается).
Есть до сих пор и этот буфет – один из его ящиков я открыла из-за запаха, напомнившего мне запах детства, – а также раскладной обеденный стол. За ним собиралась не только наша семья, но и множество удивительных людей. Известные музыканты, режиссеры, актеры, ученые, художники и не только – наша квартира была открыта для всех.
На этой фотографии, например, мои родители с польским ученым и другом отца Анджеем, а также известным композитором Сергеем Кортесом и его семьей.
Нужно отметить, что гостей всегда было много, приходили они часто, поэтому в квартире редко умолкали музыка, разговоры и жаркие дебаты. До сих пор не понимаю, как бабушка умудрялась всех накормить и выслушать. Неудивительно, что ее все обожали.
Кстати, вот она вместе с Николаем Михайловичем в его кабинете. Там находились рабочий стол и кресло, библиотека и рояль.
Сейчас стол и кресло стоят в моей бывшей комнате, где уже совершенно другие обои и вещи новых хозяев.
От нашей огромной библиотеки, которая насчитывала около 2 тысяч книг, тоже мало что сохранилось. Книги по истории, этнографии, археологии, фольклору, Библии XVII–XVIII веков, словари, альбомы по искусству, научная и художественная литература, старые журналы мод, большая коллекция грампластинок – чего в ней только не было.
Честно признаю, книги по истории я мало читала, а вот художественную литературу прочла почти всю. Эти книги переносили меня в новый мир и другую эпоху. После смерти дедушки пополнением библиотеки занимался отец: не проходило и недели, чтобы он не приносил домой новую литературу.
А вот «устроить судьбу» концертного рояля Becker, который стоял в библиотеке, после отъезда мы попросили друга семьи Сергея Кортеса. Сейчас он находится в одном из музеев Минска. Должна отметить, что Николай Никольский был великолепным музыкантом, как и мой отец. В детстве, когда он играл на рояле, я с удовольствием слушала его, сидя на полу под инструментом.
Особенный камерный «голос» рояля – узнала бы его из тысячи других – «поглощал» меня, как море. Но в какой-то миг я «выныривала» из него и начинала танцевать. Мы с отцом любили такие моменты. Возможно, из-за этого танец (Катя преподает аргентинское танго, открыла школу в Минске. – Ред.) и остался со мной на всю жизнь.
Сохранился в нескольких комнатах и оригинальный паркет.
А это вид из окна кухни во двор и на рябину. Ее посадила мама, когда я родилась. Со временем она доросла до оконного окна, однако ее срубили, чтобы дерево не мешало жильцам ставить во дворе машины.
Кстати, день, когда после зимы в квартире открывали окна и балкон, был для меня не менее важен, чем Новый год.
«Испытываю и радость, и боль»
– Помню я и оригинальную каменную плитку с рельефом и рисунком на полу в ванной, которую заменили на обыкновенную кафельную. И дубовые двери с медными ручками – их сняли, как и резные подоконники со старыми рамами окон.
Все это и многие другие вещи, но прежде всего люди, которые жили в этой квартире, создавали в ней невероятную атмосферу. Сейчас остались только стены. Однако квартира №3 в доме на Карла Маркса, 30 – единственное место, которое было моим домом.
Мне хотелось бы снова обрести дом в Минске. Поэтому я продолжаю преподавательскую и танцевальную деятельность в этом городе, хочу поделиться с минчанами своим опытом и знанием аргентинского танго, обучить искусству движения и танцевальной технике.
Уроки проходят в Красном дворике (ул. Революционная, 7). Кстати, это одно из немногих мест в Минске, которое отдаленно напоминает мне наш дом и квартиру, – это согревает.
Ведь, к сожалению, восстановить их первоначальный, исторический облик не представляется возможным. Поэтому каждый раз, когда прохожу мимо, испытываю и радость, и боль.
Что почитать по теме: Старая квартира: «трешка» с винтажной мебелью и эксклюзивным декором, где ремонт не терпится сделать всем, кроме хозяев
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Павал Хадзінскі для CityDog.by; а также из архива героини публикации.
