Мы привыкли думать, что беларусы — это беларусы. Между тем, беларусы — это немного голландцы, немного татары, а ещё пруссы, шотландцы, евреи, немцы… Собрали для вас интересные истории о беларуских народах.
У вас не сложилось впечатления, что на уроках истории в школе нам рассказывают не всe? В рубрике «Наша ўсё» мы обновляем школьные знания, а также предоставляем дополнительную информацию, подробности и основные моменты.
ВАЖНО: наши тексты можно (и нужно!) использовать при подготовке тезисов и докладов.
ВАЖНА: гэты тэкст можна пачытаць і па-беларуску – вось тут .
Шоты — это шотландцы (а не то, о чём вы подумали)
16-летний шотландец Патрик Гордон прибывает в Речь Посполитую, потому что не хочет учиться в протестантском университете на родине. Здесь он чувствует себя как дома: ночует у одних шотландцев, обедает у других…
Увидев на каком-то дворе человека с мешком, который отмеряет тесьму на продажу, Патрик записывает в дневнике: «Думаю, это мой соотечественник». В те же годы Ян Антоний Храповицкий под Гродно записал в мемуарах: «После обеда заехал шот с сукном, которого я немало купил». Так что не зря хорват Юрий Крижанич в 1660-е годы называет Речь Посполитую шотландской колонией!
В Беларуси того времени странствующие шотландские торговцы — шкоты, или шоты, как их называли, — были повседневным явлением. Николай Радзивилл Сиротка, совершая паломничество в Палестину, писал о уличных торговцах-друзах в Дамаске и Триполи: «Они в коробках носят по улицам на продажу разные мелочи, как наши шкоты».
Целые категории товаров назывались тогда «рэчы шкоцкія»: полотенца и перчатки, бусы и бельё, веники и ножи, расчески и нитки, иголки, напёрстки и носки — шотландцы монопольно торговали ими. Местные коммерсанты пытались протестовать, и правительство делало что могло: запрещало шотландцам торговать вне ярмарок, запрещало торговать без регистрации…
В результате среди оседлых купцов Пинска в 1620-е годы встречаем: «Стамляло Олешкович, шот, Пётр Шимкович, шот, Олешка Ахрамович, шот, Луцъя Литвинович, шот»…
Шотландские наёмники 1630-х годов уже носили килты, на картине даже виден тартан — клетчатый орнамент. Так выглядел и Патрик Гордон, только сначала без бороды.
А Патрик Гордон долго в университете не выдержал и пошёл в армию. Шотландские наёмники служили в войсках Речи Посполитой, Швеции и России (и российский поэт Лермонтов — потомок такого наёмника Лермонта). Наёмничество для шотландцев было чистым бизнесом: попадая в плен, они переходили на сторону победителей.
Соотечественник направил Гордона в роту охраны князя Радзивилла, которая состояла почти вся из шотландцев. Центром шотландских кальвинистов был Слуцк, где Богуслав Радзивилл создал для них условия.
Шотландцы в Великом Княжестве Литовском ещё и враждовали между собой: католики, которые искали покоя после гонений в Шотландии, сражались с кальвинистами, а торговцы недолюбливали наёмников.
Немец-акушер Гинденбург помог родиться половине Минска и ходил на визиты с кошкой
«Не было ни одного минчанина, который бы не пошёл поплакать над ним и целовать его ноги, особенно бедные еврейки, которым он так много помогал, плакали и молились, чтобы он сразу попал в рай… Все закрыли магазины и побежали за гробом, — вспоминает минчанка Софья Лурье. — У евреев есть мальчики, которые на похоронах поют псалмы, но запрещено провожать иноверца этими псалмами. А здесь перед гробом шли мальчики и громко пели эти псалмы. Во всех синагогах молились за его душу, колокола всех церквей звонили. Над его могилой произносили проповедь пастор и раввин, и оба плакали, а он лежал в стареньком поношеном мундире, старой косынкой была обвязана его голова, это милая голова…»
«Не помню в Минске похорон более торжественных, чем у доктора Гинденбурга. Тысячи людей плакали. Искренние слёзы бедняков, оборванцев, бродяг свидетельствовали, кем был доктор для минчан», — писал современник. Доктор умер в 1877 году.
77-летний минский акушер Вильгельм Гинденбург был легендой. Никому не отказывал и лечил бесплатно, если пациент не мог заплатить. Сосед вспоминает, как доктор однажды вывернул карманы, а в них — «одни копейки и пуговицы, всё, что он заработал за приёмы».
Гинденбург окончил Виленский университет в 1821 году, вместе с филоматами. Затем он получил специализацию акушера и остался на родине, в Минске. Друзья вспоминали, как он радовался, «указывая товарищам на 50-летних стариков, когда-то принятых им из материнского лона». На визиты доктор Вильгельм ходил с котом Бурмистром, пишет Михаил Володин в «Минских историйках».
Софья Лурье пересказывает легенду о Гинденбурге: «Доктор вылечил бедного еврея-дровосека, затем его жену, двоих детей, и, когда всех поставил на ноги, спрашивает: чем ты мне заплатишь? Еврей отвечает, что сегодня продаст последнюю козу. Продал за 4 рубля и принес доктору деньги, тогда доктор дал своему лакею еще 12 рублей и отправил купить корову, а дровосеку сказал идти домой, ему приведут корову, потому что доктор признал козье молоко для них вредным».
Гинденбург не ограничивался акушерством, он стал штатным доктором тюремного замка на Володарке. Архивист цитирует его медицинское заключение по результатам наблюдения за крестьянином Павлом Жданюком в тюремной больнице: «Его ежедневный разговор был о том, что он непрерывно видит чертей вокруг себя, должен их кормить и делиться хлебом, ему кажется, что половину еды черти съедают, уши всегда заткнуты хлебом, чтобы черти в голову не лезли. Ночью мало спит, рассыпает крошки хлеба, говорит сам с собой и даже раздаёт разные нечистоты чертям и сам их ест... Всегда грустный и мрачный, часто молится Богу и говорит, что и тогда черти ему мешают...»
«Днём и ночью доктора можно было встретить на улице в старой карафашке (так называлась небольшая повозка-двухколка), на старом коне, со старым кучером. Он спал в своей карафашке». В конце жизни он четыре раза болел воспалением легких — «и четвертый раз уложил его в могилу», — цитирует современника архивист Юрий Снопковский.
Несли доктора от нынешнего проспекта, где напротив будущего универмага «Центральный» стояла высокая кирха, которую доктор помогал восстанавливать после пожара, — до улицы Карла Либкнехта (тогда — Немецкой), на которой было минское лютеранское кладбище. В советское время его снесут и сделают сквер, потом вернут хотя бы первое слово названия — Лютеранский.
Минск в 1918 году, вид с башни костела святого Томаша. Внизу нынешняя Энгельса, за ней — проспект. Вдалеке справа видна лютеранская кирха, одно из самых высоких зданий Минска. В советское время в ней сделали детский кинотеатр «Новости дня».
Немцы появились в ВКЛ еще во времена Гедимина, это были купцы. В эпоху Реформации к ним присоединились ученые, врачи, ремесленники и военные. Множество приехало в конце 18 века уже в Российскую империю, где императрица была немкой. Среди таких, вероятно, были и Гинденбурги. Однако отец доктора доказал минской городской управе, что в шестом поколении является потомком секретаря короля Яна Казимира, — и таки получил дворянство.
Трудно представить, что совсем недавно многие минчане говорили по-немецки. Перепись конца 19 века зафиксировала в Беларуси более 27 тысяч немецкоговорящих. Это были люди социально значимых профессий: аптекари, часовщики, колбасники, чиновники и инженеры. Знаменитый городской голова Кароль Чапский — тоже из немцев.
В 1920-е годы немцев любили работники минских хлебозаводов: загружая утром хлеб на возы торговцам-немцам, буханки даже не пересчитывали — немцы не обманут, отдадут всю выручку.
Под Брестом были деревни Нейдорф и Нейброу, в которых жили голландцы
С 16 века под Брестом, около Домачево, жили голендры. Так называли голландцев, которые восприняли местный язык, культуру, но сохраняли лютеранскую веру и голландские обычаи. Например, женщины под Домачево веками носили голландские чепцы.
Бужские голландцы специализировались на мелиорации, строительстве дорог, позднее железной дороги. Существует версия, что их пригласила ещё королева Бона, осушать болота Великого Княжества Литовского.
В конце 19 века перепись зафиксировала в Западной Беларуси 1700 взрослых голендров. В 1928 году, когда Брестчина относилась к межвоенной Польше, их пастор объявил забастовку школьников: все учителя были католиками, хотя большинство школьников в окрестностях Домачево были лютеранами. Польские власти в ответ изменили вековые названия главных населенных пунктов голендров: деревня Нейдорф стал Мастице Гурне, Нейброу — Мастице Дольне.
В трех поселках Иркутской области живут 2000 голендров. Их предки переселились сюда из-под Бреста в начале ХХ века после Столыпинской реформы. Завели большие хозяйства, перевезли семьи… Голендры до сих пор сохраняют свою культуру и язык. Здесь их идентифицируют как украинцев. Фото с голендровской свадьбы — Елены Людвиг.
В 1939 году СССР и Германия провели по Бугу демаркационную линию, и большинство голендров выселили: либо в Познань, ближе к немцам, либо в Сибирь. Голландские деревни снесли — теперь о них напоминают лишь надгробия и цветы, рассеявшиеся из голландских садов. Жирондоли и колокольчик из их кирхи до сих пор висят в церкви в Домачеве, а сами голендры растворились в местном населении.
Хотя Гансами и Гертрудами здесь уже не называют детей, но немецких фамилий на Брестчине хватает: Людвиг, Зелент, Баум… Как и частая фамилия Олендар — от голендров.
В Бресте русские православные священники переходили на украинский и служили молебны за Тараса Шевченко
«Оголошення. Магістрат міста Берестя подає до відома власників нерухомостей…» В 1920-е годы городские указы и объявления в Бресте выходили на украинском. Этого добился брестский городской депутат, местный украинец Иван Паренюк. Польские власти не могли помешать, ведь большинство городского совета проголосовало «за».
А большинство, между прочим, составляли евреи. Они в межвоенное время не раз выступали вместе с украинцами, в одном блоке баллотировались в сейм.
В 1927 году брестские украинцы добились, чтобы объявления магистрата печатались на двух языках.
То, что в Беларуси живут украинцы, не секрет. Но удивляет, сколько их. На Брестчине для многих людей беларуский — такой же чужой «школьный» язык, как и русский, — дома они привыкли «говорыты по-свойму».
Брестчина в начале 20 века была фактически украинским регионом, и в 1918 году даже входила в состав Украинской Народной Республики. Здесь было 480 украинских школ. Позднее, при Польше, в Бресте работала единственная за пределами Львовщины украинская частная школа. Учебники им привозили львовские скауты-пластуны — челноками по Бугу, чтобы полиции было труднее следить.
Когда очередного директора просто из кабинета поляки увезли в концлагерь в Березе-Картузской, школу возглавила учительница русского языка Лидия Горбачёва. Известная местная феминистка, она только вернулась с Всемирного украинского женского конгресса и написала «Азбуку женского движения»: «О какой свободе может думать женщина, если она рабыня в собственном доме?.. Какие женщины — такой и народ».
Деньги на школу собирали отовсюду: и от родителей, и от общественности. «Один пан, владелец ресторана, охотно дал 50 злотых, но попросил не объявлять его имя», — вспоминал украинский деятель из Бреста Васыль Дмытрыюк.
Ученицы украинской школы Бреста показывают Тризуб. Фото сохранила внучка последней директорки школы.
Даже брестский православный священник и русский писатель Константин Зноско служил молебны в память Тараса Шевченко и сдавал домик при церкви украинской организации «Просвіта».
Украинское движение в Бресте было настолько заметным, что после войны за его поддержку советская власть арестовала около 12 тысяч человек. Столкновения происходили даже в центре города: бойцы Украинской повстанческой армии отстреливались от НКВД из окон Дома культуры железнодорожников, что около вокзала.
Среди горожан и крестьян действительно было немало связных украинских партизан. Но чтобы попасть в Гулаг на годы, достаточно было и один раз постирать партизанам бельё или поделиться с ними едой.
На Тришинском кладбище Бреста в 1990-е годы был установлен памятник жертвам политических репрессий. Его автор, местный украинский активист Владимир Хорсюк, прежде чем стать каменотёсом, был артистом Брестского театра драмы. Его уволили, потому что местный акцент «не соответствовал русскому театру», рассказывает гид «Берасце. Украінскія гісторыі».
Земли повстанцев Калиновского под Гомелем отдали чехам
От Франциска Скорины в беларуский язык пришли чехизмы: «гарцаваць» (вступать в поединок перед строем войск), «гасла» (пароль), «табар» (обоз), пишет фольклорист Игорь Каращенко. А были и чехи, которые переняли беларуский. После отмены крепостного права в 1861 году в Беларусь приехали сотни чехов и словаков.
Помещики Горваты пригласили в свои поместья на Гомельщине 130 чешских семей. А российские власти отдали им земли шляхты, высланной после восстания Калиновского.
Брама – всё, что осталось от усадьбы Горватов в Головчицах Наровлянского района. Горваты создали тут заложили здесь огромные сады, построили винокурню и пригласили больше сотни чешских семей на работу.
Согласно переписи 1926 года, в окрестностях Наровли, Мозыря и Речицы жили полтысячи чехов. Это были католики, они ездили в костел в Житомир, а при советах сделали в своей деревне Чехи чешскую школу. Исследователи цитируют мнения сельчан после года работы школы:
Травничек Юзя: «Я хочу, чтобы чешская школа осталась, потому что я по-чешски говорю дома».
Вафек Габриэла: «Есть случаи, когда муж чех, а жена беларуска, и наоборот. Дома говорят по-беларуски, поэтому считаю чешскую школу ненужной».
Травничек Антон: «Чешский язык для детей трудный, они его не понимают и поэтому сидят по два года в одном классе».
Синек Стася: «Учитель Варжишек непонятные слова по-чешски объясняет по-беларуски…»
Чешские фамилии этих мест: Противенские, Сыровы, Бачины, Вафеки, Карасики, Ружички, Суботки, Хмелики, Мишаки, Травнички, Свободы (или Слободы), Новаки, Сынаки, Паточки… Чешский язык в этом регионе можно было услышать до 1960-х. А старинные чешские вещи до сих пор хранятся в гомельских семьях.
Звезда вестернов Чарльз Бронсон родился с татарской фамилией
В Ловчицах под Новогрудком жил пастух Кунтусь. Он умел мгновенно переместиться из Ловчиц в Мекку, чтобы прочитать намаз. Об этом никто не знал, пока он не встретил в Мекке своего хозяина, пришедшего туда паломником, и не помог ему быстро вернуться домой. Хозяин не смог сохранить тайну Кунтуся, и пастух умер. Его могила и сейчас — место паломничества белруских татар.
Минские татарки в 1918 году.
Район Дворца спорта в Минске наши родители называли Татарскими огородами, а наилучшие лук и огурцы на Комаровке всегда были от татар.
Откуда в Беларуси татары? Великие князья литовские селили на своих землях татарских пленных, а также приглашали к себе опальных ханов с их сторонниками. Те быстро ввели в свой алфавит буквы для передачи звуков местного языка — «ц», «дз» — и перешли на беларуский. Их книги написаны по-беларуски арабской вязью.
Татары были не только огородниками. И вообще, раньше они обижались, когда их называли татарами. «Мы — шляхта-мусульмане», — исправляли они. Из такой шляхты происходил неукротимый соратник Костюшко Якуб Ясинский, который в 1794 году вешал в Вильне тех, кто продался России, и руководитель беларуских частей в польском войске Гасан Амуратович Канапацкий, и художник Наполеон Орда, и наше всё — братья Луцкевичи.
Адамовичи, Абрамовичи, Александровичи, Кучинские, Бет-Гусаимы — также фамилии беларуских татар. Сейчас их в Беларуси около 10 тысяч человек. Раньше было гораздо больше, но в 19 веке многие уехали в Турцию и Америку (в том числе дед и бабка актёра Чарльза Бронсона — Франтишек и Лизавета Бучинские). «Славянскую» фамилию Бучинский актер изменил в 1950-е, во время советско-американской конфронтации.
С татарами связаны названия многих деревень, и даже улица Амураторская рядом с метро «Фрунзенская» — от татарского имени Амурат.
В 2016 году в Минске на месте старого татарского кладбища построили мечеть. Это точная копия той мечети, что стояла на проспекте Победителей. Ее разрушили в 1962 году, чтобы возвести гостиницу «Юбилейная».
На Щучинщине жил народ, который был уничтожен на родине
Kails rekyse!
Tho ne aw labonache thewelyse,
Eg koyte poyte
Nykoyte pennega doyte.
(«Привет, господин! Ты не такой хороший человек, если хочешь пить, а денег дать не хочешь».) Это глупость, написанная неизвестным студентом-пруссом из Карлова университета в 14 веке — один из нескольких образцов прусского языка, который дошел до нашего времени.
Пруссы, союз девяти племен западных балтов, жили на землях современной северной Польши и Калининградской области России.
Пруссы убивают миссионера Адальберта после десяти дней проповедей и осквернения священной прусской рощи. Изображение на дверях кафедрального собора польского города Гнезно.
Пруссы досаждали набегами князю Конраду Мазовецкому, и тот позвал рыцарей-крестоносцев Тевтонского ордена, чтобы они помогли ему защититься. Рыцари взялись крестить пруссов огнём и мечом, и те попросились в Великое Княжество Литовское — идейно близкое, так как языческое. Великий князь Тройдень (1270–1282) расселил их под Гродно и Слонимом. Летописец зафиксировал два племени: пруссы и борти (из центрального региона Пруссии — Бартнии). Третье прусское племя, сколовы, князья Кейстут и Ольгерд привели в плен после набега на земли Тевтонского ордена.
В ВКЛ для пруссов создали отдельное Бортянское староство, во время войн они занимались инженерной работой — строили дамбы, мосты и дороги для войска. Великие князья специально поселили их на заболоченной части дороги Вильня — Краков, чтобы следили за мостами. В «Уставе на волоки» был даже специальный пункт «О бортях», отмечает этнограф Юрий Внукович.
На исторической родине западных балтов уничтожили, а в ВКЛ они долго сохраняли язык и до сих пор сохраняют самоназвание. Этнограф Внукович записал в экспедиции: “Ну, а літоўцы мы — барцякі. У Пелясе — барцякі, а ў Подзітве скалікі дразняць”. Пеляса и Подитва — это деревни в Вороновском районе Гродненщины. Сегодня эти люди всё ещё говорят на балтском языке — повлияло соседство с близкими по языку литовцами. В начале 20 века здесь выписывали литовские газеты, открывали литовские школы и садики, курсы и библиотеки.
Пеляса Вороновского района. Потомки древних пруссов живут здесь.
Потомки пруссов живут не только на Вороновщине, но и на соседней Щучинщине (недалеко от Желудка).
Так что, заглянув глубже в любую беларускую родословную – кого там только не найдешь. Беларусь никогда не была изолирована от мира. Надеемся, и не будет.