Фотопроект: любимые картины работников Национального художественного музея

Фотограф Татьяна Менская сделала великолепный фотопроект о Национальном художественном музее – и в честь международной Ночи музеев делится им с вами на нашем сайте.

– Вы давно были в художественном музее? У вас есть любимые картины? – спрашивает Татьяна. – Три месяца я узнавала, какие же все-таки картины любят те, кто сам работает в Национальном художественном музее, и почему. Дворник, столяр, бухгалтер, юрист, научные сотрудники, хранители ценностей и сам директор – и я полюбила музей и тех, кто там… живет. Знакомьтесь!

Елена Давидович, 25 лет, инженер, о картине Юрия Пэна «Портрет Марка Шагала» (1914 г.):

– Во-первых, Шагал – это Шагал. Ну и, гуляя по музею, я совершенно неслучайно нашла очень странную схожесть.

Дмитрий Солодкий, 31 год, заведующий отделом научно-просветительской работы, о картине Игоря Тишина «Саломея» (1991 г.):

– Здесь свет и тьма. Человек всегда поставлен перед выбором. Все как в жизни. И рефлексия после содеянного.

Катерина Изофатова, 33 года, заведующая отделом современного белорусского искусства, о картине Анатолия Кузнецова «Полифония» (1995 г.):

– Эта картина – чувственное начало, активизация собственно живописности, тактильности, энергетической самоценной силы живописи.

Катерина Грачева, 25 лет, художник-реставратор, о картине Василия Пукирева «Неравный брак» (1862 г.):

– С этой картины началось мое знакомство с музеем. Мама рассказывала, что, когда я была маленькая, меня так растрогала легенда о неравном браке, что я приходила в музей, садилась на лавочку и плакала… А еще я с детства мечтала работать в музее, так что картина напоминает мне о сбывшейся мечте.

Наталья Селицкая, 33 года, заместитель генерального директора по научной и просветительской работе, о картине Федора Рокотова «Портрет Кутайсовой» (1780-е):

– Мне нравится пройтись по экспозиции перед открытием, когда еще нет людей или совсем вечером. Давно заметила, что в разное время предпочтение отдаешь разным произведениям. Бывает так, что твоим вниманием всецело завладевает картина, мимо которой ходишь каждый день и как бы не замечаешь ее. Так случилось у меня с портретом Анны Кутайсовой. Гениальный портрет. Женственность, скромность, интеллигентность, внутреннее обаяние в сочетании с внешней красотой Анны Кутайсовой рождают поистине идеальный женский образ. Мне кажется, что именно ради таких женщин во все времена мужчины готовы слагать стихи, совершать подвиги, рисковать жизнью…

Денис Никитик, 41 год, монтажник выставочного отдела, о картине Мая Данцига «Мой город, древний, молодой» (1972 г.):

– Эта картина как взгляд через портал времени. Ты видишь то, что было, хотя есть некое искажение правды, но на общее это не влияет. Это место – наслоение истории, и если включить воображение, то можно заглянуть еще глубже. И сегодня в этом месте города вновь кипит работа. Вновь то, что было вчера, завтра уже изменится. История никогда не стоит на месте.

Виктория Мозгова, 19 лет, секретарь приемной, о картине Мая Данцига «О Великой Отечественной» (1968):

– Рассматривая эту картину, я и не думала, что она о войне. Мне захотелось ее внимательно рассмотреть и, может, даже выглянуть в окно, посмотреть, что же там.

Елена Наборовская, 25 лет, заведующая сектором отдела маркетинга, о картине Израиля Басова «Дома и деревья» (1972 г.):

– Не я выбрала эту картину – она выбрала меня. Вот смотрю я на нее и как будто нахожу какое-то успокоение. Словно шагаю по любимой Малиновке, где давно уже не живу.

Юлия Маспанова, 35 лет, ученый секретарь, о картине Валентина Серова «Портрет Анны Гиндус» (1910–1911 гг.):

– Для меня портрет Анны Гиндус являет собой лицо русской аристократии, унесенной ветром Первой мировой войны и революции. Такие лица, к сожалению, исчезли из нашего общества.

Виктор Млявый, 62 года, главный энергетик музея, о картине Ивана Шишкина «Старый валежник» (1893 г.):

– Мне нравятся все картины Шишкина, но больше всех – «Старый валежник». Она самая лучшая по свету!

Вадим Млявый, 30 лет, начальник отдела автоматизированных систем управления и технических процессов музея, о картине Язепа Дроздовича «Пророк» (1931 г.):

– Вот смотрю я на эту картину в картине… И чувствую любовь. Оттуда. Это правда.

Екатерина Крутова, 43 года, главный бухгалтер, о картине Людвиги Здановской «Выступление стахановки» (1940 г.):

– По роду деятельности, да и по духу ну очень близкая мне картина… Да, я такая!

Елена Ткачева, 44 года, заведующая отделом договорно-правовой работы, о картине Михаила Станюты «Портрет дочери» (1923 г.):

– Мало кто знает, что это портрет актрисы Стефании Станюты. Художник так любит свою дочь, гордится ею и как будто говорит: «Будь уверена в себе и жизнерадостна, сознавай, что красива, и все у тебя получится!»

Сергей Вечер, 54 года, заместитель генерального директора по фондовой работе и реставрации, и Катерина Штаненко, 22 года, инспектор канцелярии, о картине Владимира Товстика «Мелодия уходящей ночи» (1994 г.):

Сергей Вечер: Яркая эмоциональная картина с сюжетом. В ней чувствуется драйв и экспрессия, а саксофон… Ну это же такой инструмент! Напоминает о Билле Клинтоне.

Катерина Штаненко: Картина – просто сплошное веселье!

Чинара Марченко, 70 лет, продавец сувениров в музее, и Михаил Рыбко, 62 года, дворник, о картине Шкарубо «Осенний свет» (2002 г.):

Чинара Марченко: Многие не любят позднюю осень, говорят, что это пора депрессий, а я, когда смотрю на любимую картину, нахожу успокоение и даже вдохновляюсь! Как же мне нравится это тихое шуршание листьев под ногами.

Михаил Рыбко: Я заядлый рыбак, люблю природу. А этот осенний лес на картине какой-то особенный, так и хочется побродить по нему.

Антон Потапович, 22 года, электромонтер, о картине Валентина Волкова «Освобождение. Минск 3 июля 1944 года»:

– Я коренной минчанин, и накануне праздника Победы перед глазами – картина Валентина Волкова. В ней все так реалистично, что можно часами рассматривать все детали…

Дмитрий Монич, 30 лет, главный хранитель музея, о картине Василия Поленова «Сидящий Христос». Этюд к картине «Мечты (На горе)»:

– Хачу быць як Хрыстос: рэальна глядзець на рэчы і не спыняцца марыць-верыць.

Никита Монич, 27 лет, научный сотрудник отдела русского и зарубежного искусства, о дворцовой шестигранной вазе с росписью (Китай, XVIII век):

– Она такая большая и красивая, как наш музей!

Елена Сенкевич, 59 лет, ведущий научный сотрудник отдела русской и зарубежной культуры, востоковед, о храмовых завесах Каламкари (Индия, XX век):

«Словно в багряную краску
Окунули тысячу раз –
Так густо окрашено небо,
Когда к зубцам дальних гор
Нисходит вечернее солнце».

Минамото Санэтомо

Юлия Мишакова, 40 лет, ведущий научный сотрудник отдела научно-просветительской работы, о картине Михаила Кунина «Искусство коммуны» (1919 г.):

– Эту картину я выбрала из-за цвета и света внутри полотна! Мне нравятся неровные контуры, резкость ярких красок, какая-то ломкость линий – живая она! Особенный, чуть нервный мир предметов.

Алла Василевская, 30 лет, научный сотрудник научно-фондового отдела, хранитель русской живописи, о картине Михаила Севрука «Жатва» (1937 г.):

– Жатва для меня совершенно волшебная вещь. Простой сюжет в исполнении Михаила Севрука наполнен магической атмосферой безвременья идиллического патриархального бытия, где все образы просты и сложны одновременно. Это буквально гипнотизирует меня.

Надежда Красуцкая, 51 год, заведующая сектором музейной педагогики отдела научно-просветительской работы, о картине Василия Сумарева «Мой дом» (1974 г.):

– Это полотно очень созвучно характеру моей деятельности в музее. Художник собрал вместе всех людей, которые дороги ему, с которыми объединяют общие воспоминания. Работа очень теплая и искренняя. Я бы тоже хотела своими проектами помогать людям стать ближе другу к другу и к искусству, а в целом – к наследию.

Наталья Калашник, 67 лет, ведущий сотрудник научно-фондового отдела, хранитель музейной мебели:

– Это кресло и стол первой трети XIX века: дерево, резьба, позолота шпон сделаны русскими мастерами с особой любовью к материалу и с прекрасным знанием своего дела. И для меня они ценны своей особой теплотой и выразительностью.

Сергей Ревко, 50 лет, заведующий столярной мастерской, о картине Виталия Цвирко «Лазурный день» (1980 г.):

– Как я могу не любить эту картину, если собственноручно вымерял все, когда делал раму к ней!

Ольга Чумак, 32 года, ведущий экономист, о картине Даниэля Сегерса «Мадонна в цветах» (XVII век):

– Это своеобразный герб Любви. Она – о предназначении Женщины во Вселенной, и мне это очень близко.

Марина Смагина, 39 лет, старший научный сотрудник отдела научно-просветительской работы, о картине Константина Коровина «Гурзуф» (1914 г.):

– Лично для меня мало городов в мире, которые могут сравниться с Гурзуфом по красоте, живописному ландшафту и южному уюту. Каждый раз, проходя мимо этой картины, вспоминаю свои лучшие семейные путешествия в этот чудный и незабываемый городок!

Надежда Усова, 59 лет, ведущий научный сотрудник, методист отдела научно-просветительской работы, о картине Василия Сумарева «Ночь, в которую расцвел кактус» (1974 г.):

– Эту работу считаю одним из самых романтических и эмоциональных натюрмортов в белорусском искусстве ХХ века. Когда художник был молод и безнадежно влюблен, однажды он бродил по ночному Минску при свете Луны, мечтая о любимой, и увидел странного человека, несущего раскладушку. «Что же вывело его из дому в этот час?» – удивился художник и, придя в мастерскую, сделал живописный эскиз запомнившегося образа, а когда его случайно поставил вверх ногами, то в очертаниях человека живописцу почудился кактус. Вот так случайно и родилась идея этой картины, в которой художник выразил свои любовные переживания. К сожалению, картина сейчас в запасниках.

Ольга Клецкина, 28 лет, заведующая сектором международных выставок, о картине Анны Розина Лишевска «Портрет Михала Казимира Огинского» (XVIII век):

– Я много читала про Михала Казимира Огинского, белорусского аристократа и эрудита, это – Человек своей эпохи. Люблю такие вещи, они показывают, как разные страны на самом деле близки друг другу.

Александр Лагунович-Черепко, 31 год, художник-реставратор, о картине «Мифологичная сцена» Джироламо Троппа (XVII век):

– Люблю барочную живопись, но именно эту картину выбрал еще и потому, что рама здесь огромная, как золотой торт!

Ольга Михайлова, 29 лет, художник-реставратор, об иконе XVIII века из Михайловской церкви, деревня Рубель Столинского района:

– Я ее реставрировала.

Елена Карпенко, 56 лет, заведующая отделом древнебелорусского искусства, о картине неизвестного художника «Елизавета Кишка из рода Радзивиллов»:

– Коллекция портретов из Несвижа является знаковой для нашего музея. Это показательное явление развития нашей национальной культуры в русле западноевропейской культуры.

Аркадий Шпунт, 69 лет, заведующий отделом научно-реставрационных мастерских, художник-реставратор высшей категории, об иконе «Богоматерь Умиление» XVIII века:

– Я не могу любить какую-то одну картину или икону в музее, слишком много я уже отреставрировал за свою жизнь. Люблю ту, над которой работаю здесь и сейчас.

Алексей Хоряк, 38 лет, заведующий отделом русского и зарубежного искусства.

О картине Осипа Браза «Воспоминание» (1901 г.) из запасников музея:

– Это европейская картина. По свободе письма, эмоции. Иногда мы забываем, что русское искусство – это часть европейского художественного наследия.

Владимир Прокопцов, 63 года, генеральный директор Национального художественного музея, о картине Леонида Щемелева «Тепло земли» (1989 г.) :

– Когда я смотрю на эту картину, я чувствую тепло земли, которая меня родила…