Поговорили с горожанками, семьи которых уехали из Минска в деревню, а дети пошли в сельский детский сад и в школу.
Ксения: «Мне кажется, у нас вообще ненормальное восприятие деревенских жителей»
ксения
два года назад переехала с семьей в деревню в 20 км от МКАД
− Наш старший сын ходил в детский сад в Минске, и там было все то, от чего очень хотелось убежать: родительские чаты, пустые обсуждения, подарки на 8 Марта. Когда мы переехали, ему пришло время идти в школу. А поскольку я человек страшно несистемный, мы даже не рассматривали возможность домашнего обучения.
Школа в Минске для нас тоже не вариант, хоть в нашей деревне есть «святые» люди, которые возят детей учиться в столицу. Для меня они герои.
Мы записали сына в ближайшую школу в шести километрах от нашего дома. Так как мы многодетная семья, к нам в гости сразу приехала наша учительница познакомиться и проверить, как мы тут живем. Кстати, она минчанка, которая ездит на работу в деревню каждое утро.
Школа выглядит очень обычно: отремонтирована, покрашена, с цветами, в коридоре эллиптический тренажер. Еда здесь классная и качественная. А еще мне нравится, что нет буфета с чипсами и газировкой.
Каждое утро строго по времени сына забирает школьный автобус в назначенном месте, где транспорт может остановиться и развернуться. Нам же нужно только довести его туда. У школьных ворот детей встречает дежурный учитель, а автобус делает еще два-три рейса за учениками.
Дети расходятся по классам, переодеваются, тусуются в общем пространстве, ждут начала урока. Сын ест ссобойку, пьет кофе со сливками, который мы даем в термосе: до начала первого урока еще минут 20–30.
Расписание каждый день примерно одинаковое: уроки, завтрак, уроки, обед и продленка, где остаются практически все дети школы и где с ними все время занимаются. Мой сын, например, бесплатно ходит на гитару и футбол. Мне это очень нравится. Я заметила, что учителя преподают по несколько предметов: один человек может вести и музыку, и математику, и фотодело.
С трех часов дня в несколько кругов автобус начинает развозить детей домой. Домашнее задание сын делает в продленке, а потом отдыхает. Этой зимой, например, мои дети активно строили бункеры в снегу, а весной их не видно дома до девяти вечера.
Классная штука, которая есть в сельских школах, – программа «Школьный огород». У них во дворе разбит сад и огород. Дети наблюдают за ростом картошки, потом могут вместе ее копать и есть в школьной столовой. В хорошую погоду детвора ест полдник или ссобойку под цветущими яблонями, и учительница тоже выходит с ними.
В классе моего сына 12 человек: половина – дети переехавших из Минска, половина – дети тех, кто всегда жил в деревне. Дети между собой не отличаются, и педагоги ко всем относятся одинаково. Никто не смотрит, где работают родители, чтобы сразу вытягивать из них что-нибудь.
Мне кажется, у нас вообще ненормальное восприятие деревенских жителей. Мальчики, с которыми дружит мой сын, более прогрессивные, чем он! У него есть за плечами травмирующий опыт городского садика, где тебя заставляют и принуждают. У меня такое ощущение, что деревенский житель более свободный, он сразу выражает свое мнение, он не озирается. То, что моего сына до сих приводит в слезы – выступать перед кем-то, страх, что над тобой будут смеяться, – для деревенских вообще не проблема.
Мне нравится открытость сельской школы и, как ни странно, умение быстро принимать решения. Я занимаюсь гастрономией. Очень часто я предлагала школам, где учатся дети моих подруг, рассказать о вкусах. У меня есть цикл практических занятий с детьми, где мы пробуем и обсуждаем вкусы еды.
В Минске всё почти всегда упиралось в согласования с родителями, комитетами, директорами и заминалось. У детей то контрольные, то срезы, то еще какая-то фигня. А тут все так быстро: «Ксения Владимировна, а не проведете ли вы нам через пару дней занятие? Вы же фермерский рынок делаете». Кстати, когда я вела свой мастер-класс о вкусах в классе своего сына, я не могла остановить этих детей! Они так быстро вливались в беседу, пробовали, исследовали – они были быстрее, чем моя программа!
Недавно меня пригласили на три недели заменить учительницу русского языка, которая заболела. Директор вспомнила, что я литератор, и позвонила мне вечером в воскресенье: «Пожалуйста, умоляю, выйдите завтра поработать до конца четверти».
Так что я была училкой русского в 9–11-х классах (смеется). В среднем учеников в старших классах по три-пять. Я заметила, что там семейная атмосфера: так получается, потому что все из одной деревни. Мне было очень комфортно работать с этими ребятами: чувствовалась свобода в общении, не навязанные взгляды. Они реально показались мне более мыслящими, чем их одногодки, с которыми я когда-то имела дело в минской школе. Мне тогда казалось, что я разговариваю с бетонной стеной.
Еще меня приятно удивило, что в столовой все сидят вместе, а не по отдельности. Когда я работала, мне говорили: “У вас обед”, – и мы всем классом шли на обед. Ты только что встречался с одиннадцатиклассниками на уроке, и тут ты с ними вместе обедаешь, можешь обсудить неформальные вещи. Это очень круто.
В сельской школе все твои действия невозможно спрятать, поэтому все сразу учатся вести себя пристойно. Мы в свое время могли курить в туалете – и никто этого не замечал.
Кайф в том, что у детей в сельской школе нет гаджетов. От этого мы тоже пытались убежать. Нам не хотелось, чтобы наши дети плакали из-за того, что у их друзей крутые телефоны, а мы не покупаем. У нашего второклассника сейчас самый простой кнопочный телефон.
Мне нравится, что в нашей школе трудовое обучение проходит в реальных мастерских, где детей ждет профессионал, а не как у нас: двоюродная сестра директора, которой нечем заняться, или пьяный мужик. У старшеклассников есть агротехническая подготовка. Пока я работала, каждый понедельник девочки и мальчики учились ездить на тракторе. Мне все это кажется офигенно крутым.
Родительских собраний у нас нет. Бывают общешкольные встречи в актовом зале, где решаются важные вопросы. Например, сейчас сломался школьный автобус – обсуждали, кто кого подвозит, но такое случается раз в год.
Один раз нас приглашали в школу на беседу о любви к собственным детям. Мы сидели и слушали милиционера о том, как заподозрить отчужденность у своего ребенка и распознать бывших наркоманов. Нас с мужем это так умилило. Денег на школьные нужды никто не собирает, что нас очень радует. Из родительского чата мы вышли летом, потому что некоторые родители стали призывать не вести детей в школу.
Утренники у нас проходят под живую музыку: выходит первый класс петь песню, а им аккомпанирует четвертый класс на гитарах. Мне это тоже очень нравится.
В этом году наш младший сын пошел в деревенский детский сад, который находится в том же самом здании, что и школа. Для нас ценно, что он попал в разновозрастную группу. Там есть и двухлетние, и, как он, шестилетние, туда привозят детей с особенностями. Получилась органическая инклюзивная группа, где он видит и других детей, и маленьких, о которых надо позаботиться.
Сыновья Ксении и их подруга.
Младший наконец стал есть всю еду, которую там дают, и с придыханием рассказывает о тушеной капусте. Мы с мужем офигеваем, потому что это был нехочуха высшей категории. Нас удивило, что воспитатели не говорят ни слова, когда случаются «аварии»: в шкафчике спокойно стоит пакет с грязной одеждой, который мы забираем домой. В Минске по любому поводу воспитательницы меня просто отчитывали: как он ел, как ложку держал, что он сказал, как он встал, не приучен ходить в туалет.
Так что с городом наши дети не связаны абсолютно. Мы вообще незагонные родители, нам главное, чтобы процесс обучения шел. Наша школа – это лучшее, что можно представить лично для нас. Мы люди, которые не преследуют цель суперкрутого образования. Я считаю, что жизненная общечеловеческая практика важнее, чем заучивание предметов.
Ала: «Дачка расказвала, што на іх крычаць, пужаюць, быццам медсястра зробіць укол»
ала
пераехала з сям’ёй у вёску за 87 км ад МКАД
− Я начыталася пра мантэсоры-методыку і хацела садок, дзе маім дзецям было б вельмі добра. Каб на іх не крычалі, не білі, не прымушалі і адносіліся як да роўных. Іншымі крытэрыямі былі харчаванне, умовы, адэкватны кошт і каб не вельмі далекавата. У Мінску нашы дачка і сын хадзілі ўласна ў дамашні мантэсоры-сад.
Пасля пераезду ў вёску, натуральна, усё змянілася. Двойчы на тыдзень мы ездзілі ў горад і вазілі дзяцей у наш любімы мантэсоры-сад, але гэта не магло працягвацца вечна. Мы сталі шукаць варыянты на месцы.
Паколькі ў нашай і ў суседніх вёсках вялікая суполка гараджан, якія, як і мы, пераехалі жыць у вёску, знайшліся ахвотнікі апекавацца нашымі дзецьмі па некалькі гадзін у дзень. У суседкі быў сын узросту маіх дзяцей. Яны класна гулялі разам – праўда, неўзабаве суседка зацяжарыла, і ёй стала цяжка займацца з трыма малымі. Тады мы пачалі разглядаць вясковы садок у бліжэйшым аграгарадку.
Сам садок выглядае такім жа чынам, якім ён быў у маім дзяцінстве, толькі групы рознаўзроставыя: малодшая з дзецьмі па 3-4 гады і старэйшая, дзе сабраны дзеці па 5-6 гадоў. У кожнай з іх прыкладна па 16 чалавек.
Выхавацельніцы і нянечкі – звычайныя вясковыя жанчыны, і я лічу, што нам з імі вельмі пашанцавала.
У сына проста ідэальная выхавацельніца ад пачатку, а ў дачкі трапілася былая настаўніца інфарматыкі, якой трэба было дапрацаваць да пенсіі. У яе былі не вельмі адэкватныя патрабаванні да малых дзяцей. Напрыклад, яна патрабавала ідэальнай дысцыпліны на ранішніку. Калі я на гэта глядзела, уяўляла, як праходзілі іх рэпетыцыі. Дачка расказвала: на іх крычаць, пужаюць, што медсястра зробіць укол.
Аднак у мяне такі падыход: няма нічога, чаго я не магу патлумачыць дзецям. Я дачцэ адразу сказала, што гэта хлусня, што дарослыя часам так робяць, каб дзеці рабілі тое, што яны хочуць. Мне падаецца, што праз такія размовы дзеці пачынаюць разумець, што нармальна, а што ненармальна.
Зараз у групу дачкі прыйшла працаваць маладая дзяўчына, якая проста абажае нашу дзяўчынку. Дачка вельмі цешыцца, калі ідзе ў садок: «Там ёсць мая Елізавета Віктараўна». Дарэчы, у мантэсоры-садку выхавацельніцу называлі проста па імені.
Для мяне ідэальныя педагогі тыя, што да дзяцей ставяцца з любоўю, і я ведаю, што маіх дзяцей у садку любяць і шануюць. Неяк я прыйшла ў сад забраць дзіцячыя рэчы, і проста ўвесь персанал, хто там быў, выскачыў са мной павітацца. Агулам тут, у вёсцы, усё паміж людзьмі вельмі душэўна. Што казаць, калі старшыня сельвыканкаму ў суботу ездзіць разам з трактарыстам і паказвае, дзе чысціць снег.
Дзяцей у садок прывозіць школьны аўтобус (школа побач з садам), аднак мы сваіх возім самі за 6 кіламетраў ад хаты. Мы прыязджаем самыя апошнія, бо ні мы, ні дзеці не ўмеем так рана ўставаць.
Акрамя стандартнага раскладу ў садку ёсць пара гурткоў. Мая дачка хадзіла на фартэпіяна, хор і сальфеджыа. Настаўніца сама заходзіць у групу і забірае дзяцей. Гэта так зручна! У Мінску прыйшлося б ганяць паміж гурткамі і чакаць пад дзвярыма. Да каранавіруса дзяцей вадзілі ў школу і паказвалі мульцікі па тэлевізары, мелася быць паездка ў цырк у Валожын.
Мы плацім толькі за харчаванне: прыкладна 46 руб. на адно дзіця штомесяц, а вось бацькоўскіх сходаў у нас няма. У чаце для бацькоў выхавацельніцы дасылаюць фота дзяцей. Я абажаю такое, бо можна паглядзець, чым займаюцца малыя.
Аднойчы патэлефанавалі з садка і сказалі, што дачка не хоча ісці на вуліцу, бо у яе баліць зуб. Я ўжо думала, што нам зараз тэрмінова трэба ехаць лячыць. Аказалася, што дзіцёнак баяўся згубіць зуб на вуліцы, бо фея не прыйдзе (смяецца).
Мы з дзецьмі шмат размаўляем пра тое, што за дзень адбывалася ў садку. Мы ім тлумачым, што дзяцей нельга біць, што дарослыя могуць сесці за гэта ў турму. Калі вас нехта ўдарыць, вы, па-першае, мусіце нам пра гэта сказаць, па-другое, сказаць гэтаму настаўніку, што яго могуць звольніць. Мы і выхавацельніцам адразу сказалі, што нашых дзяцей нельга біць і нельга на іх крычаць. Насамрэч, дзеці шмат расказваюць, асабліва перад сном, калі не хочуць спаць.
Карацей, я адчуваю сябе спакойна, бо мае малыя штодзень хочуць хадзіць у садок. А вось у вясковую школу я іх не гатова аддаваць, хоць знаёмыя, чые дзеці вучацца ў вясковых школах, пераконваюць, што нічога страшнага там не адбываецца. У мяне самой не вельмі добрыя ўспаміны са школы. Я не хачу вадзіць сваіх дзяцей у дзяржаўную школу, дзе ў класе па 30 чалавек. У настаўнікаў у школе няма столькі цярпення і любові, колькі ў выхавацельніц у дзіцячым садку.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: архив героинь.