Есть ли в Минске секс и где вы им занимались?

Минск – эротичный город. К примеру, даже центральный проспект – это воплощение секса! Весь: от начала в районе Московской улицы и до Уручья – это прелюдия, апогей-апогей-феерия-апогей и нежное расплывание в зелень. А набережные Свислочи в спальных районах – как легкие, мягкие и приятные нежности.

Ночь, большие снежные хлопья, мы стоим прямо посреди дороги в районе площади Якуба Коласа и нежничаем вовсю. Мимо проезжают редкие машины, как привидения, – они нас не замечают, мы их. Мы растворяемся в городе, город в нас – и все это в пелене пушистого снегопада!

Минск как филфаковская барышня: смотришь на нее – скромная, юбочку одергивает, косица растрепалась от бега из аудитории в аудиторию, а в очках такие огни пляшут! Нужно только присмотреться, прислушаться – и раскроется.

Это была часовая башня дома напротив здания КГБ. Мы залезли компанией на крышу, чтобы сверху смотреть на Феликса. Я решила посмотреть, что в часовой башне. Меня вызвался сопровождать товарищ и там подарил мне мой первый в жизни куннилингус. Было ужасно неловко и страшновато (и смешно), когда задела ногой колокол, висящий там, – в час-то ночи! Колокол там очень красивый, как оказалось.

Мы гуляли ночью вокруг МТЗ, и на доске почета нас накрыло. Эти люди, их гордость и почет – отличное обрамление к безудержным ласкам! Да и сама проходная МТЗ – очень хтонически: дух рабочих, трудовой задор, пьяный угар заводских. Но сам Минск не возбуждает совсем. Возбуждают люди в нем. А в Берлине, к примеру, наоборот – город очень возбуждает и наполняет эротикой, творчеством, жаждой деятельности. А люди – нет.

Проблема Минска в несоответствиях. Город хочет жить по правилам мегаполиса, но не может из-за того, что мегаполисом себя не ощущает. Вроде и есть потенциал, и мог бы, и хочет – но правила приличия не позволяют. А творчество, секс – это вообще не о приличиях. Нельзя же на разведывании новых залежей думать о том, что «червячка придавили». Начал копать – копай.

Мы тогда не были женаты – просто дружили, встречались и тайком распивали бальзам. А бальзам – коварный напиток. В тот раз он убедил нас, что трибуна между Домом офицеров и Дворцом Республики, с которой вещали вожди, – самое место для дикостей и ласк. Эрос и танатос – отлично же.

Полина: Как любой город, да, Минск возбуждает. Само движение, своя скорость, ритм. Тут не бурлит все эротизмом, но у Минска другой темперамент. Тихий, медлительный. Тем интереснее нарушать табу.

Аня: Нет, не возбуждает. Никак. Все зависит от человека рядом – вот если человек возбуждает, то все равно где.

Мы коллеги и ничего такого не планировали никогда. Но знаете, как бывает: корпоратив, неприятный всем коллега намекает на секс, но вы против. Изображаете подружек, чтобы отбиться. Шутки шутками, но понеслась. И тут уже весь город – сплошное приключение: все его закоулки, кустики и арочки. С каждым закоулком – новый поворот тела. Кульминация случилась в арке напротив юрколледжа БГУ – возле нас остановился воронок, милиционер рявкнул: «Что вы тут делаете?!» Полина сказала: «Целуемся!» – и милиционер решил, что это приглашение. Но мы сбежали целоваться в другую арку.

Стесняемся попросить, но все же: расскажите, где в Минске вы занимались сексом (квартиры и гостиницы не считаются).