Минчанка Анна путешествует много и часто, но такого опыта, как тот, что случился летом 2021 года, у нее еще не было. Вместе со своим парнем она отправилась покорять Эльбрус – самую высокую точку Европы.
– На определенной высоте выходим на ровную тропу – мы уже непосредственно на вершине, – вспоминает Анна. – И с этого момента моему молодому человеку Алтынхану становится нехорошо: у него началась гипоксия, нехватка кислорода.
Я предложила пойти вниз, но он отказался: мы просто стали чаще делать остановки. Он не ныл, не жаловался, но я видела, что ему очень плохо (на Эльбрус кислородное оборудование не берут). Не иметь возможности помочь близкому человеку в такой момент – это отдельный вид экстрима.
Предыстория: «Мне говорили, что я больная: мол, к таким подъемам готовятся годами»
– Восхождение на восточную вершину Эльбруса случилось в июле 2021 года. Но идея эта была не моя: Алтынхан как-то проснулся утром – и решил, что он альпинист. Звонит и говорит: «Я понял, что мечтаю подняться на Эверест, но хочу начать с Эльбруса. Пойдешь со мной?». А я ж за любой движ – пойду, конечно.
Он меня успокоил, что в подготовке ничего сложного: тренажерный зал, пробежки, прогулки. На тот момент в этом плане у меня все было неплохо: я занималась в тренажерке, увлекалась конным спортом, ходила на растяжку. Не скажу, что я такая уж неженка.
Но когда я рассказывала знакомым о своих планах, мне говорили, что я больная: мол, к таким подъемам готовятся годами. Если честно, я тогда даже не подумала, что это может быть сложно. А сейчас я бы так делать никому не советовала (смеется).
Уже во время подготовки узнала, что Эльбрус – очень опасная и злая гора: довольно часто там пропадают люди, что и случилось за несколько недель до нашего туда приезда. Но проблема многих туров в том, что собираются слишком большие группы: например, на два инструктора – 18 человек.
«Вся сумма за поездку – в районе 920$ на человека»
Гидов, у которых на Кавказе своя школа альпинизма, ребята нашли в Instagram. Пара написала им, и сразу же получила ответ, что их ждут в поход. В итоге собралась группа из шести человек: два инструктора, трое новичков и один парень с большим опытом восхождения.
– Гиды назначили нам даты похода (заявлялся период от 7 до 10 дней), скинули план и список необходимого снаряжения. Поскольку его выгоднее брать в прокат ближе к месту подъема, почти все (в том числе пуховик, ботинки с «кошками», спальные мешки и трекерные палки) мы арендовали в Пятигорске.
Из личного мы купили термобелье, посуду (чашки, ложки, термос), специальные носки, костюм из непродуваемой и непромокаемой тонкой ткани и рюкзак (но его тоже можно брать в аренду). Еще у меня были свои байка и шапка, а палатку нам выдали гиды.
«Одна из самых больших проблем, с которой я столкнулась в походе, – это рюкзак. Ребята сказали, что он весит около 13 кг, но, если честно, мне кажется, что больше. И это притом, что с нами осталось только самое необходимое: спальный мешок, "кошки", кроссовки, пуховик, лекарства и кое-что из продуктов. Но все равно это очень тяжело нести на себе, было сложно дышать».
Вся сумма за поездку – перелет через Москву, оплата услуг гидов, аренда и покупка всего снаряжения – составила примерно 920$ на человека. И это притом, что у нас на старте не было вообще ничего из списка.
Начало: «Понимала, что нахожусь на грани истерики: бесконечно ною, как мне тяжело и плохо»
К назначенным датам Анна и Алтынхан приехали в Пятигорск, где их встретили гиды. Там у ребят была арендована квартира, там же они брали напрокат снаряжение. А на следующее утро пара вместе с группой поехала на урочище Джилы-Су, что у самого подножия Эльбруса. Именно оттуда и стартовали на подъем на гору.
– Вообще на Эльбрус можно подняться с разных сторон: мы – с Севера, дикарями. А с южной стороны, например, есть и канатка, и гостиницы – там более курортный отдых. Но Алтынхан выбрал самую опасную поездку из доступных новичкам.
С Джилы-Су мы отправились на поляну Эммануэля – там расположен базовый лагерь, где должна была быть наша первая ночевка. Этот маршрут проходит по очень живописным местам: водопады, скалы, горы. Но всю эту красоту я смогла максимально оценить по дороге назад, ведь путь к Эльбрусу лежит через крутые подъемы и спуски: если оступишься – смерть.
На поляне Эммануэля мы разбили палатки – у нас было их две, по три человека в каждой. Вырубилась я очень быстро. А наутро надо было рано выйти, чтобы успеть на другую точку до захода солнца. Следующая стоянка – на камнях в форме грибов, до которой мы шли по узким тропкам среди скал все время вверх и практически вертикально.
Анна и Алтынхан.
Я понимала, что нахожусь на грани истерики: бесконечно ною, как мне тяжело и плохо. Чувствовала себя токсичным другом, который всем портит отпуск, хотя в жизни я совсем не такая. Но сделать с собой ничего не могла.
На «грибах» мы разбили палатки, и там появилось ощущение, будто ты на Марсе: растительности почти нет, вокруг одни камни и никакой другой жизни. А ночью был сильный туман: как в фильме ужасов, он медленно подплывал к нам. Это был первый момент, когда стало по-настоящему страшно: людей вокруг нет – только ты, туман и ветер.
Утром ребят ждала дорога к штурмовому лагерю – месту на высоте 3800 метров, где группы разбивают палатки и проходят акклиматизацию. И уже отсюда все выдвигаются непосредственно на штурм горы. По словам Анны, путь до лагеря проходит только по камням и по снегу.
На «грибах».
– Наверно, это был один из самых тяжелых отрезков, ведь там действительно очень крутой подъем, камни постоянно валятся вниз, но при этом никакой страховки у нас нет. Был один страшный момент, когда я наклонилась завязать шнурок, и меня перевесил рюкзак – я чуть не свалилась в обрыв.
Вообще в таком походе надо быть очень организованным, внимательно слушать гида: он сказал поставить ногу сюда, значит, надо поставить ее именно сюда. Ведь есть живые камни: наступил – умер.
Штурмовой лагерь и акклиматизация: «Я просто тошнила тихонечко за камушком»
– Какое у вас было эмоциональное состояние в лагере?
– Единственное, о чем я думала, – быстрее бы все закончилось. Я каждый день плакала, была подавлена, мне правда было очень тяжело. Плюс погода так себе: дул ветер, я замерзала. Порадовало только одно: ребята одной из групп пришли с собаками – и я смогла на них отвлечься.
На следующий день у нас началась акклиматизация. Объясню: в один день вы поднимаетесь до определенной высоты – и спускаетесь, в другой – поднимаетесь еще выше и снова спускаетесь, в третий – еще выше поднимаетесь и спускаетесь. Это нужно для того, чтобы не случился резкий перегруз организма на большой высоте.
В тот день мы не смогли добраться до той высоты, на которую рассчитывали, – у меня ужасно разболелась голова. В итоге мы вернулись в лагерь, из-за чего нам предстояла одна дополнительная акклиматизация. Пока мы спускались в связке друг за другом, у меня стали подкашиваться ноги и появилась тошнота. Так у меня началась горная болезнь.
И самое ужасное – ко мне вернулась мигрень, которой давно не было. Я запаниковала, ведь понимала, что нужных лекарств с собой нет, комфортных условий для отдыха – тоже. А в это время голова разболелась так, что я чуть волосы себе не вырывала. Не могла спать, не могла есть: просто сидела, смотрела в одну точку и периодически тошнила тихонечко за камушком.
Следующая акклиматизация прошла бодрее: к счастью, к тому времени мне полегчало. В этот раз нам удалось подняться гораздо выше: ни у кого уже не возникало проблем со здоровьем. И представьте, на такой высоте, где рядом нет никого и ничего, идет дождь изо льда, вокруг адский мороз – мы встречаем лису. Мы все офигели: это было что-то невероятное.
На следующий день был «выходной»: нас учили обращаться с ледоколом, еще раз повторили правила безопасности, а в остальное время мы просто отдыхали. Помню, вечером, перед днем штурма, закат был такого красивого цвета: все оттенки немного приглушенные – я почувствовала себя в картине Рериха.
День штурма: «Началась адская буря: было страшно, появилась паника, дезориентация – ты просто как в снежном плену»
Ночь, 00:30. На небе много звезд и ни одного облака. Группа из шести человек сложила палатки, собрала самые необходимые вещи и начала восхождение на Эльбрус.
– Произошло что-то странное: вместо того чтобы ныть, я взяла себя в руки и стала всех подбадривать. Никто от меня этого не ожидал. Наверно, за ночь я дала себе установку на это, понимая, что нахожусь в очень хреновом психологическом состоянии и надо себя как-то поддержать.
Подъем был очень долгим: мы шли, останавливались, потом снова шли. На определенной высоте выходим на ровную тропу – мы уже непосредственно на вершине. И с этого момента Алтынхану становится нехорошо из-за гипоксии. Он не ныл, не жаловался, но я видела, что ему очень плохо.
Плюс ко всему началась адская буря: было страшно, появилась паника, дезориентация – ты просто как в снежном плену. Наш гид по-хорошему нас обманывал: говорил, что осталось метров 300, хотя на самом деле было гораздо больше. Наверно, если бы мы знали реальные цифры, сдались бы и дальше не пошли.
Уже на подходе к наивысшей точке Алтынхану все сложнее дышать, остановки становятся чаще. Я как разозлилась: «Да что вы за команда такая? Человеку плохо, а вы только о горе думаете!» Просто я очень сильно переживала за него. Наверно, это одно из самых ужасных чувств, которые я испытывала в своей жизни. Но, к счастью, отдых помогал немного справиться с гипоксией.
И в итоге мы дошли до верха, где началась еще более сильная буря: пытались сделать фото, но на них ничего не видно. Еще мы никак не могли найти знак с отметкой высоты, уже хотели спускаться, но вторая девушка из нашей группы очень хотела его отыскать – не зря же она проделала такой путь. В итоге она вместе с одним из гидов задержались и все-таки достигли цели.
Спуск вниз: «Оглядывалась по сторонам и ловила ощущение, что я в космосе»
По словам Анны, в идеале начать спуск с вершины Эльбруса в 12 часов дня, но ребята стартовали чуть позже – в 14:00. Группе нужно было поторопиться, «поскольку есть точка невозврата, когда начинается очень сильная буря, во время которой можно заблудиться».
«Как думаете, сколько раз за весь поход мне удалось помыться? Ноль! Я взяла две пачки влажной бумаги и просто вытиралась ею как могла. Голову помыть тоже не было возможности – правда, меня немного спасал сухой шампунь, который я взяла с собой. Но все равно было ужасно: голова чесалась постоянно».
– И здесь я поняла, что уже совсем нет сил. Но и выбора тоже не было: я же не могу вызвать Uber, покатиться или еще что-то – поэтому шла на автомате. По пути было несколько моментов, когда метель утихала: оглядывалась по сторонам и ловила ощущение, что я в космосе. Наверное, это единственный раз, когда я попросила ребят остановиться и просто постоять. Было невероятно.
Еще в этот день мы узнали, что смерть в горах очень легкая и приятная. Когда мы спускались, Алтынхана начало прибивать сном. Он говорил: «Я сейчас полежу здесь, а потом вас догоню». У него началось какое-то полубредовое состояние: шел и буквально спал на ходу. Но мы старались его подбадривать, не давали сдаться.
В результате все закончилось хорошо: дыхание восстановилось, и мы дошли без потерь. Потом уже обсудили эту ситуацию и решили, что организм настолько нас пытается уберечь от страдания, что человек, умирая в горах, просто засыпает.
До лагеря мы спускались около 4-5 часов (для сравнения: подъем из штурмового лагеря до вершины занял 14 часов). Когда добрались, все, кто там был, стали поздравлять нас «с горой», а я чувствовала себя Брюсом Всемогущим: не верила, что мы можем пройти через все это, не верила в себя. Но в итоге очень сильно собой гордилась.
Говорят, в горах наступает прозрение, когда ты по-другому начинаешь относиться ко многим вещам. Конечно, сразу я это не поняла, осознание пришло позже: те проблемы, которые казались страшными, на самом деле и близко не такие после того, что ты переживаешь в горах.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Павал Хадзінскі для CityDog.by, архив героини.