«Мне эти граффитисты туфли смогут покрасить?» Посмотрите, какую выставку привезли в «Корпус»

На улице дождь, поэтому возле «Корпуса» никто даже не курит. Зато прямо за дверью стоят сразу четыре человека. Среди них Антонина и Наташа. Первая – куратор выставки с белорусской стороны, вторая – региональный куратор проекта. Наташа привозила выставку в Москву, Санкт-Петербург, Красноярск, Киев, Тбилиси и Минск. После Минска она поедет в Дортмунд, где, в общем-то, все и началось. Ну, почти.

– У этой выставки два куратора: Тибо де Ройтер – француз, который живет в Берлине, – и Инке Арнс – директор культурного центра в Дортмунде, – рассказывает Наташа, пока Антонина вместе с ребятами из «Корпуса» за импровизированной барной стойкой пытается сделать ей кофе.

– Что находится в черном ящике? Наш куратор – поклонник авангарда, любит «Черный квадрат» и придумал эту концепцию кубов, которые можно разложить по-разному. Плюс так, конечно, удобно перевозить экспонаты.

Ящиков-то 24, а работ, как и художников, 23: «24-й ящик – это своеобразная шутка нашего куратора. Это наш tool box, в котором мы возим все, что нужно для монтажа. Но на выставке его не будет. Ей ни много ни мало нужно 400 квадратных метров, и, если честно, в «Корпусе» немножко тесновато», – рассказывает Наташа, стоя возле неразложенного ящика, внутри которого находится динамик.

– Это музыкальная работа, которую в Минске мы решили поместить в центр, – продолжает Наташа. – С каждой стороны ящика расположено по колонке, и, если присесть послушать каждую, услышишь разную музыку. А если отойти от ящика на пару метров, звук будет совсем другим.

– Я могу предложить тебе только чай, потому что не получается включить кофемолку, – Антонина вернулась от барной стойки.

– Пойдемте к караоке, – предлагает Наташа и ведет нас в угол помещения, где возле окна стоит еще один черный, но уже разложенный ящик.

– Тема границ не была такой актуальной, пока выставку готовили, – рассказывает Антонина. – Но в процессе все получилось так, как получилось.

– Ну, эта тема всегда актуальна на самом деле, – не соглашается Наташа, начиная рассказывать про работу азербайджанского художника Фархада Фурзалиева. – Работа называется «Мугам караоке». Мугам – это традиционное азербайджанское пение, которое невозможно записать.

– Почему?

– Потому что это импровизация. Такому пению нужно учиться, – отвечает Наташа.

– Записать-то возможно, но нельзя написать ноты или текст, –  добавляет Антонина.

– Да-да. А караоке, потому что в Азербайджане на одну улицу приходится пять караоке-баров, – продолжает Наташа и просит нажать на кнопку под черным экраном, который висит на задней крышке куба.

Кнопка включает видео с видами Нагорного Карабаха и азербайджанской музыкой. Пока нет слов, Наташа рассказывает, как на эту работу реагировали в Москве.

– На выставку пришла девушка из Азербайджана и долго стояла возле нее и плакала.

– Кто угодно может подойти и спеть?

– Да. Это интерактивная выставка – зритель постоянно вовлечен в какие-то работы. Например, вот в эту, – рассказывает Наташа, игнорируя звук телефона из кармана. – Это работа Саши Угаева «Мы из Техаса».|

На таком же черном ящике, опять же неразложенном, хаотично разбросаны десятки черно-белых открыток, которые можно забрать с собой.

– Кстати, чем я еще постоянно занимаюсь – допечатываю открытки, пока выставка едет в фуре из одного города в другой, – улыбается Наташа.

«Мы их Техаса» – это набор открыток, для которых Саша сделал фотосессию в американском штате Техас и в регионе Казахстана, который неформально называют Техас.

– Фотографии сделаны в формате стандартной музейной открытки, на оборотной стороне есть название работы и дата. Где конкретно были сделаны снимки, неизвестно. Человеку с постсоветского пространства проще отличить Казахстан от США, а вот иностранцы не понимают и теряются, – говорит Наташа.

– Основная идея была в том, что при всей разнице в культуре зрителю иногда очень сложно определить, где что, – добавляет Антонина.

– Вот, мы думаем, что это самая неочевидная фотография, – говорит Наташа, показывая на открытку с изображением палатки Coca-Cola. – Из-за Coca-Cola все думают, что это Техас в США, а на самом деле – Казахстан.

После проекта его автор Саша набил себе татуировку с очертаниями американского Техаса, раскрасив ее национальными цветами Казахстана.

После «Техаса» идем к разложенному ящику с манекеном без головы. Зато в белом платье.

– Это про границу, но про границу между частным и публичным. Художница Алина Капица выходила замуж за швейцарца, и для того чтобы подтвердить реальность брака, ей нужно было предоставить доказательства их отношений – предъявить всю личную переписку с мужем. Она решила, что их личное и так стало достоянием общественности, поэтому сделала свое свадебное платье с напечатанной на нем перепиской. Очень неловко подходить и читать это, – рассказывает Антонина.

– А люди подходят и читают, – Наташа вернулась с другого конца зала, куда, в общем-то, и собралась нас отвести.

Здесь стоит работа «Все границы внутри нас» турецкого художника, родившегося в греческой части страны.

– Между Турцией и Грецией всегда были большие проблемы в определении границ. Но здесь художник больше работает с мусульманским контекстом.

– Да. Вопрос в том, что голову покрывать не хочется, а надо, – или наоборот. Турки ведь мусульмане, а греки православные. Художник нашел способ, сделав платки на голову с женскими прическами. Ты вроде и голову покрыла, но и прическа осталась, – рассказывает Наташа, распаковывая большой рулон платков. – Это самая популярная работа на выставке. Однажды ее прорекламировал телеканал «Культура», после чего отряд отчаянных бабулек срезал все платки за один день.

– Это тоже интерактивная работа, – поясняет Антонина.

– Да, здесь можно и даже нужно срезать и забирать себе платок, но предполагается, что ты не будешь резать два метра для себя и подружки.

Недалеко от входа в «Корпус», в котором за час людей значительно прибавилось, стоит работа единственного на выставке белорусского художника Сергея Шабохина.

В первом слове сделанной из неона фразы «WEASTERN CONSUMERS OF CULTURAL REVOLUTIONS» попеременно меняются W и A. То есть фразу можно перевести как «Западные/восточные потребители культурных революций».

– Знаешь, как у кураторов появилась идея этой выставки? С одним из своих проектов они были в Екатеринбурге, где местная дама рассказала им, что живет в Азии, а на дачу ездит в Европу. Как так, спросили они. Оказывается, там есть какая-то условная граница, которую люди постоянно пересекают. Им эта идея очень понравилась, и теперь у нас есть целая выставка, – добавляет напоследок Наташа.

Уже на улице, где, кстати, закончился дождь, встречаем женщину с пакетами в руках.

– Мне эти граффитисты туфли смогут покрасить? Они там? – спрашивает она, указывая на расписанные стены «Горизонта».

– Наверное, нет. Там выставка.

– Ну, что ж ты будешь делать-то, – разочарованно говорит она и уходит в сторону метро.