Пошли 14-е сутки, как матери детей, осужденных по ч.3 ст. 328 Уголовного кодекса, голодают. Мы поговорили с Татьяной – матерью одного из таких осужденных, которая пока не голодает, но точно знает: ее сын употреблял наркотики, но не являлся наркобароном. «И дело не в смягчении законодательства, а в объективности суда: тот, кто употреблял, сидит за то, что сбывал».
Вы помните ролик про Мятного Мишку, где парень из Жлобина в смешной кепке с ушами пытался рассказать о простой идее «героем может стать каждый»? Для этого не обязательно иметь кучу денег или выдающиеся физические способности, нужно быть просто человеком.
Так вот почти год назад, 3 июля, Пашу, того самого Мятного Мишку, задержали в состоянии наркотического опьянения (ч.1 ст. 328 Уголовного кодекса – далее УК). В тот день он курил марихуану вместе со своим другом, а 13 ноября его осудили по ч.3 ст. 328 УК за сбыт наркотических средств и дали 8,5 лет с конфискацией имущества.
Часть 3 ст. 328 Уголовного кодекса: «Незаконные с целью сбыта изготовление, переработка, приобретение, хранение, перевозка или пересылка либо незаконный сбыт наркотических средств, психотропных веществ либо их прекурсоров или аналогов, совершенное группой лиц».
Вводная часть: «Ни я, ни Паша не отрицаем вины – он курил, но не продавал»
– Все произошло очень неожиданно, как во сне, – вспоминает Татьяна Владимировна, мама Паши. Она смогла связаться с нами по телефону, но ненадолго – по вторникам она ждет звонка от Паши. Их разговоры прослушиваются сотрудниками колонии и подвергаются, по ее словам, серьезной цензуре. – В прошлый раз Паша хотел продиктовать мне номер телефона родителей одного парня, который сильно заболел, но не смог – разговор разъединили.
Первое время у моего сына был шок, а потом началась затяжная депрессия. Паша до сих пор не верит и не понимает, за что ему дали такой срок. У нас было шесть судебных заседаний, а на последнем он просто был уверен: его отпустят, ведь он только употреблял. Но свидетельницей, которой Паша продал марихуану (мама парня с этой частью не согласна. – Ред.), выступила девушка, причем инкогнито. Ее никто не видел, только слышали голос – она давала показания следователям на диктофон. По ее словам, в тот день Паша взял у нее 5 руб. и передал какой-то сверток. Но по факту задержали Пашу, когда он в состоянии наркотического опьянения возвращался домой.
Не могу передать словами, как я за него переживаю, но не отрицаю: вина его есть, он курил марихуану. Но это не 8,5 лет колонии усиленного режима с конфискацией имущества, ведь он не занимался сбытом наркотиков.
Версия Паши на суде: «Они нашли в гараже гнилую траву и курили ее»
На суде Паша говорил, что с другом они нашли в гараже траву, то есть марихуану, с гнилостными изменениями и просто курили ее. Но друга Паши задержали позже (так как парень был не один, то ч.2 ст. 328 была переквалифицирована в ч.3 ст. 328: «Незаконное с целью сбыта изготовление, переработка, приобретение, хранение и так далее группой лиц». – Ред.).
Татьяна вспоминает детали судебного заседания:
– Свидетельница, которую никто не видел, показала, что Паша через интернет попросил одолжить у нее 5 руб. Затем девушка встретилась с Пашей, передала ему деньги и направилась в милицию. С ее слов, после передачи денег Паша дал ей какой-то сверток. Это вся история – и других деталей нет, потому что самого факта передачи денег никто не фиксировал, а меня как маму совершеннолетнего ребенка к делу не допускали – я вообще ничего не знала до первого суда.
После приговора суда: «У меня как у матери “великого наркобарона” нет денег подать надзорную жалобу через адвоката»
Прошел почти год с того дня, как Пашу задержали, а он до сих пор надеется на смягчение приговора, хотя апелляция ничего не дала. Сегодня по телефону я даже не стану говорить ему о том, что сказал президент. Не хочу убивать в нем надежду. Хотя понимаю, самое главное – не смягчение законодательства, а то, каким образом суды выносят приговоры: те, кто употреблял, сидят за то, что сбывали.
В июне я пойду в отпуск, и у нас с Пашей будет первое длительное свидание – попробую обсудить с ним подачу надзорной жалобы. Потому что у меня как у матери «великого наркобарона» нет денег подать надзорную жалобу через адвоката. В среднем за это адвокат возьмет 300 руб., а получаю я 290 руб. в месяц. Подать надзорную жалобу из колонии стоит значительно меньше, но есть проблема – Паше никто не сможет помочь ее составить. Но мы все равно будем пробовать.
Самое смешное во всей истории – это конфискация имущества, ведь Паша после получения аттестата ни дня не проработал, а я даже кроссовок ему купить не смогла – просто не хватало денег. Это говорит о том, что суды даже не смотрят на обстоятельства дела. Ведь ч.3 ст. 328 УК предназначена для тех, кто сбывает наркотики и делает на этом бизнес, поэтому и конфискация в наказании прописана.
Пока у нас ничего не конфисковали, но, как мне объяснили, прийти за имуществом могут в течение двух лет – много дел, не справляются с работой. Еще бы, сейчас в колониях по статьям, связанным с наркотиками, отбывают срок около 15 000 человек.
Таких, как мой сын, – тех, кто употреблял, но сидит за сбыт, – много. И все они могли исправиться, но после таких сроков... Я сомневаюсь. Паша попал в колонию, еще толком не устоявшись как личность: не получил образования, нигде не работал. Каким человеком он и другие молодые люди (девушки) выйдут через 8 лет? Это будет армия потерявших здоровье и озлобленных на весь мир людей. Кем они будет работать потом и кому вообще будут нужны? Сейчас в колонии он работает на «промке», то есть занимается очисткой меди – это очень тяжелая работа.
История Паши: «В 16 попал в закрытое спецучилище, но исправился и стал волонтером «Мира без границ»
В 16 лет Паша попал в специализированное учреждение для подростков, потому что за год на него было оформлено пять протоколов за распитие пива. Во время учебы в спецучилище он хорошо проявлял себя, участвовать во многих акциях БОО «Мир без границ», за хорошее поведение его всегда отпускали домой на каникулы, что редкость в таких местах.
Пашу даже показывали в «Столичных подробностях» как исправившегося подростка. А еще его постоянно брали на благотворительные акции в Минск: он принимал участие в концертах, проводимых в домах-интернатах. В прошлом ноябре он выпустился, мы успели сдать экзамены экстерном на получение среднего образования и пройти курсы повара. Он собирался работать до поступления в сентябре. Но летом его задержали, и больше Паша домой не возвращался.
После задержания я разговаривала с Юлией (специалисткой БОО «Мир без границ», которая курирует проект с подростками, вступившими в конфликт с законом), и она сказала мне важную вещь: «Непонятно, как Паша выживет в колонии со своим характером». Мой сын очень добрый человек, где-то потерявшийся, но не преступник, и точно имеющий право на исправление.
Мама-328: «После своей онкологии я голодать не смогу, если только в отпуске»
– В голове у меня сейчас только одна мысль – дождаться Пашу, ведь со здоровьем все плохо. У меня была тяжелая онкология, и я очень долго лежала в больнице. Именно поэтому сейчас не могу участвовать в голодовке, хотя девочкам, – так Татьяна называет других мам из движения «Мамы-328», – говорила: «Если что, могу попробовать в отпуске».
Девочки голодают уже 12 суток (таким показатель был на момент разговора, сегодня пошли 14-е сутки. – Ред.), и это критический показатель. Они пьют воду, а по утрам добавляют немного меда, чтобы хоть как-то держаться. Но самое страшное то, что государственные СМИ игнорируют нашу акцию, словно в Беларуси ничего не происходит. Поэтому мамы хватаются за любую возможность, чтобы хоть как-то рассказать людям о той несправедливости, которая случилась с ними и их детьми. У общественности должно сформироваться объективное мнение обо всем происходящем.
Поймите, я не следователь и не работаю в силовых структурах, но я понимаю, что раскрытие особо тяжких преступлений, к которым относится ст. 328 УК, должно хоть как-то поощряться и премироваться. А разве найдется где-то в Беларуси 15 000 убийц?
К тому же в ч. 3 ст. 328 УК есть конфискация – это прибыльное для государства дело. Плюс все, кто отбывает срок в колонии, работают на тяжелом производстве, но не получают за это деньги. Их зарплаты идут на содержание и питание. Хотя я трачу все свои деньги на передачи и бандероли.
Обычно передаю сало, шоколад и в основном сигареты, потому что там это практически валюта. Передаю кофе и чай, из фруктов можно только яблоки, груши и апельсины. Еще отправляю деньги, чтобы он мог ходить в магазин (на территории колонии есть магазин. – Ред.). По телефону он в основном жалуется на то, что очень хочется есть по вечерам: ужин у них в 5 вечера, а отбой в 10. Есть и вещевые передачи – мы ведь сами покупали робу и ботинки. То, что выдавали в колонии, было просто непригодно для ношения.
Пару месяцев назад, когда я приехала на короткое свидание в колонию, то увидела, что мой 19-летний ребенок постарел на 10 лет. У него образовались глубокие морщины на лбу и вокруг глаз – это говорит о многом. А что будет дальше?
P.S.: Сегодня «Матчын рух-328» опубликовал петицию, где призывает провести судебную реформу и изменить законодательство.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
