Квартиросъемка: мальчуковый штаб за Ждановичами

Этот дом стоит на окраине старого дачного поселка, на месте старинной дачи, куда наш герой отправлялся в многомесячные летние приключения в раннем детстве прямиком из Минска. Кажется, дом – один большой чердак; помните, о таких мы мечтали, когда были детьми? Полутемный, немного мистический, со множеством мальчуковых тайн и тайников – от красивенного отцовского коловорота до удивительной железной дороги. И прибавьте к этому столярную мастерскую, двери которой находятся тут же. 

Гостиная – фактически идеальная студия звукозаписи с умопомрачительной акустикой. Здесь отлично слушается любой джазовый или регги-альбом, а при желании прямо тут, на мягком диванчике, можно записать свою дебютную пластинку (этим, кстати, уже несколько раз воспользовались друзья-музыканты). У хозяина дома Кирилла необычное хобби – он делает соломенные крыши: сам заготавливает камыш, а потом укладывает его на дома или бани.

Мы сидим в тайном убежище повзрослевшего мечтателя о приключениях и разговариваем о необычном доме, пока наш фотограф пытается выжать максимум из минимального света.

– Дом я построил на месте летней кухни, которую мой дед возвел еще в 1970-х годах. Кухонька была бревенчатая, то, что называется «выдувная». А когда шесть лет назад у меня появилась возможность построить дом, я решил его ставить прямо на этом месте. Оставил несколько деревянных стенок, зашил их снаружи, изнутри утеплил, одну стену поменял и пристроил все остальное, что есть по периметру. Старая стенка символическая – она была гораздо ниже веранды.

– Долго строили?

– Нет, месяца четыре: когда появляются деньги, нужно быстренько их расходовать. А потом отделывал года 3-4 потихонечку. Сын мой уехал учиться в Италию, поэтому отделка затянулась на несколько лет. Дом у меня отапливается печкой, газ на участке есть, но я считаю, что им пользоваться нельзя.

– Почему?

– Нужно топить собственными отходами. Зачем гонять трубы, делать эти безумные денежные проекты? Потом ты становишься зависимым от газа – я вижу, как люди выкладывают на него нормальные бабки. Чтобы такой дом протопить, не хватит и тысячи за отопительный сезон. Смысл столько денег отдавать, если у меня есть возможность брать дрова в лесу, который давно уже даже не сухостой, а сухолеж – наверное, мой дед последний раз его и прочищал. Лес, кстати, сажали сразу после войны – во время Второй мировой тут велись активные боевые действия, здесь довольно много окопов. Мы пацанами играли в них в войнушку.

– Полутьма, контраст красных и зеленых стен, старая реставрированная мебель – откуда такой взгляд на интерьер?

– В журналах много смотрел, кое-где бывал. Когда дом строил, съездил во Францию. На что похож дом? Я стилистически не определяю. Тростниковый потолок я придумал сам – такой вы вряд ли где-то найдете. Наверное, он дает «островной стиль». Люди на красный цвет реагируют отлично.

Если пройтись по истории вещей… Ну, вот окошко: досталось бесплатно от соседа – он себе бронированные поставил. А я этот стеклопакет взял, покрасил – отличная перегородка получилась. Пианино старое, трофейное, на нем и мой сын играл. Книжный шкаф купил в комиссионке за 30 000 рублей, перекрасил. Диван никакой, говорить не о чем – надо скоро выбрасывать, но пока стоит с креслами, мешает.

– Вы круглый год живете тут. Как складываются отношения с соседями? Знаете кого-нибудь?

– Конечно, всех знаю – я же тут фактически с детства живу. У нас раньше был поселковый комитет, который собирал деньги на какие-то дела: на дорогу, на мостик через канал. Скинулись по 10 долларов, купили-сделали, отчитываемся.

– Какие минусы жизни в загородном доме?

– Минимальные. Нужны дрова, нужно уметь поддерживать печку в морозы. Иногда по морозу трубу может прорвать. Человеку обленившемуся мой дом может показаться ужасным.

– А в Минске бываете?

– Нечасто, у меня там нет особых дел. Я люблю на хутора к друзьям ездить. А в Минск не люблю – в городе воняет.

– В смысле «воняет»?

– Не то что воняет – это просто конкретно угарный газ. Я с детства помню, как обычно пахло в Минске – в годах семидесятых-восьмидесятых – и какой воздух был тут, в Ждановичах. Даже в те времена в Минске очень сильно пахло. Хотя заводов вроде бы больших не было, тракторный только что. Я как-то на практике в литейном цеху работал – вот там был запах не дай бог!

В том же Париже, мне кажется, автомобильного «аромата» меньше. Может быть, из-за того, что автомобилей там меньше или они поновее и покачественнее будут, не знаю.

– Строительство дома сильно вас изменило?

– Меня дом изменил, потому что я им был в каком-то смысле болен. А кого-то не меняет. У каждого свои планы на дом. Кто-то строит дом из-за бешеных денег, из-за понтов. Кто-то для себя, для своих удовольствий. Третий для какого-то заработка. Вообще, сейчас денежный вариант жизни преобладает. А в идеале должно быть по-другому. Я имею в виду жизненные предпочтения: кто-то живет, чтобы зарабатывать деньги, а кто-то живет ради какой-то идеи. Об этом надо задумываться, а не бабло считать.