«Мама говорила, что я для нее умерла». Трансгендерная девушка о реакции общества, семье и работе по распределению

Мы встречаемся с Валерией, с которой познакомились на проекте «Живая библиотека», в одном из минских кафе. Глядя на нее, высокую, стильную, с аккуратным макияжем, не сразу можно догадаться, что раньше Лера была парнем. Разве что довольно низкий для девушки голос ее слегка выдает.

«Отец меня просто бил»

Наша собеседница родилась и выросла в Минске, окончила музыкальный колледж имени Глинки, а теперь отрабатывает распределение в образовательном учреждении – не самое типичное место работы для трансгендерного человека в нашей не всегда толерантной стране. Хотя вся жизнь у Леры с самого детства складывалась нетипично для большинства.

– Мне всегда было комфортно в своем теле. Но в то же время у меня были странноватые для мальчика интересы: помню, уже в три года моим любимым мультиком была «Русалочка», а я хотела себе красные длинные волосы и хвост.

Я замечала, что отличаюсь от своих сверстников, но это, как ни странно, мне никогда не доставляло неудобств. Я приходила в садик с куклой Барби, когда мальчики-ровесники вовсю играли с роботами и машинками, и абсолютно не смущалась. В начальных классах школы я общалась только с девочками, но тоже не сталкивалась с травлей. Мы постоянно ходили с подругами такой бандой, и девчонки, нужно сказать, были боевыми – сами не раз меня защищали (смеется).

А вот класса с шестого взрослые начали обращать внимание, что я выделяюсь из толпы одноклассников: еще бы, я одевалась в яркую одежду, начинала понемногу краситься. В школу макияж делала нечасто, а вот дома с подругами мы постоянно рисовали стрелки, надевали парики, фотографировались – и для меня это было в порядке вещей.

Мне всегда нравилась косметика, и еще совсем маленькой я втихаря стаскивала ее у мамы и старшей сестры. Сестра постоянно жаловалась на это родителям, и мама у меня косметику отбирала. Но бесполезно – я всегда находила ее снова. Конечно, она это не одобряла, но в то же время слишком меня не ругала: работала директором салона красоты и, кажется, сама понимала, что ее интересы во многом предопределили мои. Хотя мама всегда видела, что меня не просто тянет к косметике – я отличаюсь от большинства: помню, как с подругами они обсуждали, что я вырасту геем. Немного ошиблись (улыбается).

А вот отец меня просто бил. Бил часто и по разным поводам. За прогулы, за курение, за просмотр порнографии. А за мои увлечения и внешний вид – особенно. Орал, называл пи****м, а я сидела синяя, избитая и все отрицала.

«В колледже периодически обзывали и оскорбляли»

Родители развелись, когда Лере было 17, хотя к тому моменту они уже пару лет жили раздельно. Папа, уходя, сказал Лере, что у нее больше нет отца, но наша героиня все равно вздохнула с облегчением. Она училась на втором курсе колледжа и теперь наконец могла жить так, как ей хотелось, не боясь в очередной раз быть побитой.

– В колледже я начала экспериментировать с прической, делать яркий макияж, пробовать разные образы. Смотрела на популярных знаменитостей и икон стиля: когда в тренде была Майли Сайрус, я косила под Майли, когда «выстрелила» Леди Гага, я старалась быть похожей на Гагу. Но главное – я постепенно начинала принимать себя и гордилась этим.

Конечно, во многом мне повезло, что я училась с будущими музыкантами, а не, скажем, со слесарями. При таком раскладе мой внешний вид вряд ли бы сошел мне с рук, ведь даже в нашем колледже меня не слишком любили, периодически обзывали и оскорбляли.

Преподаватели тоже не могли меня понять – стабильно вызывали на комиссию, находя малейший изъян в поведении или посещаемости. Меня даже веселило то, как они боялись подойти к теме моего внешнего вида, цепляясь за другие недочеты, которые остальным сходили с рук. На самом деле в колледже каждый второй ходил с яркими волосами или дредами. Но, когда я упоминала об этом, для администрации аргумент был один: «Так это же девочки!» При чем тут девочки? Я ведь такой же человек, и я тоже имею право самовыражаться! В общем, все обычно заканчивалось звонками маме. Конечно, она все это видела и переживала. Правда, больше не о том, что со мной происходит, а о реакции людей.

«Мама просила не уходить в проституцию и не принимать наркотики»

Учась в колледже, Лера даже не задумывалась о смене пола – ей просто нравился сам процесс перевоплощения, смена образов. Но на первом курсе Института культуры она познакомилась с трансгендерной девушкой, и все изменилось. После разговоров с ней наша героиня постепенно начала понимать, кто она такая. И стала активно общаться с трансгендерными людьми, проводить время в их компании. Мама просила «не уходить в проституцию и не принимать наркотики». А ее ребенок постепенно начинал называть себя в женском роде: то Викторией, то Виталией, то другими именами.

– Институт я не окончила – решила, что мне больше по душе зарабатывать. А еще поняла, что пора определяться: либо оставаться парнем, либо идти дальше, – рассказывает Валерия. – Это было сложно: две недели я сидела и обдумывала все до мелочей. И в один момент просто поняла: пора.

Когда я решила принимать гормоны, не было специалистов, к которым можно было бы обратиться, – препараты я искала через друзей, консультировалась у них же. Довольно скоро организм стал перестраиваться.

Что я почувствовала, когда поняла, что меняюсь? Пожалуй, счастье. Я видела, как становится другим мое тело и лицо. Начала расти грудь, черты лица стали более женственными, мягкими, даже голос стал выше – раньше я пела басом и баритоном, а теперь у меня тенор. И каждый раз, когда я видела малейшие изменения в женскую сторону, я очень радовалась.

Я стала называть себя Валерией. Изначально хотела себе имя на букву «В» – на эту же начиналось и мое мужское имя. Я открыла список имен и остановилась на Лере. Имя хорошее, к тому же так звали мою бывшую одногруппницу, очень красивую девушку, которая мне импонировала.

Когда я окончательно решила, что буду меняться, рассказала об этом друзьям. Помню, некоторые из них в шутку сказали, что, пока я не сделаю сиськи и губы, я все равно буду для них «он», а не «она». Я тогда поняла, что если без груди и губ меня не воспринимают, то зачем я вообще нужна этим людям? Встала и ушла. Сейчас мы практически не общаемся.

Но настоящие друзья, с которыми мы вместе с самого детства, все же остались рядом. Конечно, им было очень тяжело, но отговаривать и влиять на мое решение никто не пытался. Они очень старались привыкнуть ко мне такой и стараются до сих пор – я благодарна за то, что есть люди, которые ценят меня как личность, а не как парня, девушку или кого бы то ни было.

«Ты для меня умер»

С семьей тоже оказалось непросто. Мама так и не смогла принять мое новое имя – причем она не может обращаться ко мне и в мужском роде. В том, что со мной происходит, она винит себя. В начале моих изменений даже проскакивали фразы вроде «ты для меня умер», «ты не мой ребенок» и тому подобное. Конечно, это ранило. Но я говорила ей, что все равно остаюсь ее ребенком, все равно мы любим друг друга, а то, что происходит, только мое решение. Мы много раз обсуждали с ней это: разговаривали, ссорились, мирились, вместе плакали и смеялись. Это сложный и долгий процесс, и мы понемногу проходим через него вместе.

А вот сестра неожиданно для меня приняла все достаточно быстро и просто. Вместе с мужем с первого же дня они стали называть меня Лерой. Сказали, что это мое право и они его поддерживают. В детстве сестра ругалась на то, что я беру ее косметику, а теперь сама отдает мне платья, которые стали ей тесноваты после родов.

У нас хорошие отношения: действительно сложилась такая настоящая сестринская связь. А еще они часто доверяют мне нянчить племянницу и не боятся, что я как-то неправильно повлияю на их ребенка. В шутку, правда, иногда называют меня «дядя Лера» (смеется).

«Обматерил и опалил мне щеку бычком»

Но не только близкие и друзья столкнулись с трудностями, признается Валерия. Тяжело перестраиваться было и самой героине. Лера часто думала, правильно ли она поступает и нужно ли ей все это. Ее задевали повсеместные смешки, косые взгляды и обсуждения, но потом она поняла, что есть только два варианта: или ты позволяешь над собой издеваться, или умеешь себя защитить. И выбрала второй.

– Характер у меня всегда был довольно мягкий, жалостливый и сентиментальный, – продолжает Лера. – Но, когда я стала меняться, пришлось чаще включать защитную реакцию и быть жестче, чтобы пресекать болезненные для меня моменты. Сейчас и ответить на грубые выпады могу без проблем.

В первое время я сильно переживала из-за общественной реакции, очень много размышляла над тем, что же подумают люди. Старалась максимально быть похожей на девушку, чтобы ни у кого не закралось и мысли, что я трансгендер. А потом поняла, что нет никакой разницы, как на тебя смотрят другие, если тебе самому комфортно. Сейчас, если ко мне подходят и спрашивают, кто я, говорю правду и не стыжусь ее. И меня удивляет реакция. Часто я слышу: «Вау, круто, удачи!»

Люди постарше, мне кажется, часто не понимают, кто я такая: думаю, бабушки и дедушки просто считают, что я странный парень. Помню, как-то ко мне подошла одна бабуля и сказала, что я слишком похожа на мальчика (смеется).

Молодежь, конечно, обращает внимание чаще. Девушки, например, любят обсудить, что я крашусь лучше, чем они. А вот от парней в основном негативная реакция. Меня не избивали или унижали, но смех и грубые комментарии в свой адрес от мужчин я слышала регулярно. А один раз прямо в моем дворе парень, который знал меня со школы и видел все мои постепенные изменения, наехал на меня со своей пьяной компанией, обматерил и опалил мне щеку бычком – но это самое страшное, что со мной случалось.

В целом я не скажу, что быть трансгендером в Минске очень уж тяжело. На самом деле у нас довольно большое сообщество. Общаться со всеми, конечно, невозможно – да и те, кто помоложе, довольно поверхностные. У них на уме алкоголь, тусовки и драки в клубах – на самом деле это гормональное влияние. У меня препараты, например, ударили по иммунитету: раньше здоровье у меня было отличное, а сейчас от малейшего ветерка поднимается температура.

Самым тяжелым для меня, наверное, стало то, что я не могла найти адекватного общения с мужчинами. Они либо воспринимали меня как секс-игрушку, либо просто не понимали, зачем им со мной знакомиться. Часто я не могла выстроить даже дружеские или приятельские отношения с парнями, потому что их реакция была неадекватной.

«Меня не пускают в некоторые клубы»

Сейчас Лера думает об операции по смене пола, но признается, что это тяжелое решение. Недавно она практически пришла к нему, но начала ходить по врачам, поняла, какой это стресс, и решила повременить с хирургическим вмешательством. Главный нюанс, который ее не устраивает, – это паспорт, который она пока не может поменять. Героиню не столько смущают буквы «м» или «ж», сколько имя, отчество и фотография. За границу в своем новом виде Лера еще не выезжала, поэтому с проблемами на таможне пока не сталкивалась. Но они, как выяснилось, возникают даже в минских общественных заведениях.

– Меня не пускают в некоторые клубы, в банках нередко спрашивают, чьи это документы, – говорит Лера. – Когда я вижу длинные очереди, понимаю, что объяснений не избежать. Часто не верят и просят доказать, что паспорт мой. А как мне доказывать? Показывать сотрудникам учреждений гениталии? Я иногда предлагаю и такой вариант – после этого, как правило, меня обслуживают без лишних вопросов (улыбается).

В поликлинике часто возникают проблемы с карточкой: поначалу мне ее просто не хотели выдавать. Спрашивали, пришла ли я закрывать больничный за парня и где в таком случае он. А сейчас, поскольку болею я часто, ко мне уже привыкли. Моя терапевт и вовсе оказалась очень приятной женщиной, которая всегда хотела познакомиться с трансгендером. Теперь любые проблемы сказала решать через нее.

В общем, в общественных местах мне обычно не грубят, разве что высказывают замешательство или интерес. Есть, правда, в некоторых заведениях, куда хожу регулярно, охрана, которая постоянно встречает меня реакцией в духе: «О, вот опять идет, смотрите, смотрите!» – но с этим я давно смирилась.

С туалетами тоже случаются забавные ситуации. Бывает, охранник намеренно идет за мной до уборных и, когда я сворачиваю в дамскую комнату, одергивает со словами: «Молодой человек, вам не сюда». Я обычно отвечаю, что мне подкрасить губы, поэтому я уж точно по адресу.

«Еще недавно была уверена, что хочу любовь, хочу семью»

Но трудно Лере бывает не только в общественных местах: самое сложное в ее жизни на данный момент – это работа в образовательном учреждении, признается собеседница. Тут она отрабатывает распределение – преподает детям вокал и игру на фортепиано. Устраивалась сюда героиня еще на переходном этапе, поэтому на работе к ней до сих пор обращаются как к парню. Приходится ходить без косметики и отзываться на свое старое имя, и такая двойная игра дается Валерии непросто.

– Работа в образовании в принципе не из легких. Когда я только устраивалась сюда, меня запугивали разными историями про избиения, воровство и прочее, – рассказывает Лера. – Я не знала, чего ожидать, и готовилась к худшему. А потом просто привыкла к детям и стала работать.

Ребята, которые ходят ко мне заниматься, меня уважают и как педагога, и как человека. Все они называют меня в мужском роде, но некоторые все же знают, кто я такая. Был забавный случай, когда одна девочка, которую привезли в наше образовательное учреждение из Питера, нашла мою страницу во «Вконтакте», а потом пришла и начала называть меня Валерией.

Я сначала растерялась и сделала вид, что не понимаю, о чем речь, но она меня удивила: сказала, что очень меня уважает, никому не выдаст и вообще в Питере такие, как я, – каждый третий. Очень классно, когда ребенок уже видел подобное и у него нет страха, стеснения и непонимания.

Еще у меня есть подработка – по ночам я выступаю в клубе «Бурлеск». Как-то я участвовала там в конкурсе, где показала и свою пластику, и вокальные данные – и потом они неожиданно взяли меня под крыло.

После отработки я думаю пойти в сферу красоты. Бровист, визажист – все это мне нравится, но не уверена, что меня возьмут на работу из-за моей трансгендерности.

Я вообще пока не знаю своих четких планов на будущее: еще недавно была уверена, что хочу любовь, хочу семью – сейчас же думаю, что я еще не готова. Хотя у меня есть молодой человек, и он изначально знал, кто я такая. Мы пытаемся как-то развивать наши отношения, и вроде как у нас получается неплохо. А что будет дальше – посмотрим.

Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.

Фото: CityDog.by.