В скором времени традиционному захоронению и кремации может появиться альтернатива — водная кремация. И минская архитекторка даже придумала проект целого комплекса по оказанию такой услуги.
Анастасия Сащека в этом году окончила учебу на архитектурном факультете БНТУ. Говорит, тема дипломного проекта, которую она выбрала сама, удивила преподавателей: девушка решила разработать концепцию крематория. В Беларуси есть всего одно такое здание, построенное в 1986 году, но, по мнению Анастасии, оно не охватывает всех услуг по организации похорон.
– В университете мы «строили» и школы, и многофункциональные центры, и целые города, – рассказывает архитекторка. — Но я вспомнила, что ни разу за учебу даже не слышала, чтобы обсуждались здания ритуального назначения, – вообще эта тема всегда в нашем обществе обтекаема.
Во время работы над проектом девушка искала в Сети примеры крематориев во всем мире. Такие поиски и привели ее в США, где в некоторых штатах уже разрешили и проводят новый, более экологичный способ – ресомацию, или водную кремацию.
Как устроен процесс ресомации? «На мой взгляд, вода все-таки ближе человеку, чем огонь»
– Мне кажется, процесс ресомации по сравнению с другими способами более гуманный. Многие, кто о нем слышали, еще не принимают, но, как по мне, вода все-таки ближе человеку, чем огонь, если говорить о символичности: вода дает жизнь, она же и становится последним проводником в мир иной, – отмечает Анастасия.
Во время ресомации тело умершего человека помещают в герметичную камеру – ресоматор (один такой аппарат, установленный в одном из штатов Америки, обошелся в $750 тыс.), наполняемую раствором гидроксида калия. Давление в камере поднимается до 10 атмосфер, а температура – до 180°С. В этих условиях происходит деминерализация твердых тканей и полное растворение мягких – на все уходит 2,5–3 часа.
После охлаждения камеры она промывается горячей водой, не растворившиеся останки сушатся в специальной печи (примерно 10 минут) и перемалываются в белый порошок, который и выдается родственникам покойного. То есть, по сути, это такая же кремация, только вместо огня – вода.
Так выглядит машина для ресомации, которая установлена в одном из штатов США.
– В основе процесса лежит ускоренная версия естественного разложения с помощью щелочного гидролиза. Знаю, что такой способ использовали при утилизации трупов животных, а позже были проведены исследования, которые показали: для тела человека это тоже применимо. В 2006 году шотландский ученый соорудил такую машину – ресоматор – и основал компанию, которая существует и сегодня, – говорит девушка.
Вот как выглядит ресомационный комплекс, который «построила» минчанка. «Момент и так трудный – зачем его еще осложнять архитектурой»
– В тот комплекс, который разработала я, входит весь спектр ритуальных услуг. Я заметила, что в Беларуси такого нет: например, в минском крематории есть прощальные залы, но нет организации поминальной трапезы – для этого людям приходится, как правило, ехать в другое место.
Но ведь такой день – это большой стресс для человека, а ему приходится самому налаживать логистику, думать про организацию, что добавляет еще больше нервов. Поэтому мне хотелось создать комплекс, где будут включены сразу все услуги. В проект я включила:
- здание администрации;
- дом церемонии;
- дом трапезы и блок для приготовления пищи;
- крытый колумбарий на 6 этажей (в них находятся санузлы, помещение для уединения или молитвы);
- колумбарии открытого типа с небольшими навесами: в виде кольца – для выдающихся людей, которые сделали вклад в развитие страны, и в виде стен, спрятанных в рельеф.
Также в комплексе я предусмотрела технические помещения, где проходит сама ресомация, на минус-первом этаже. Там же разместила комнаты, где семьи могли бы наблюдать за процессом помещения тела усопшего в камеру.
Все здания комплекса связаны пешеходными дорожками и ландшафтом, который позволяет человеку прогуляться, поменять картинку, переключиться с одного этапа похорон на другой. То есть я старалась создать не просто кладбище, но и своего рода парк, где можно провести время в спокойствии, в уединении, в своих мыслях.
Вход в дом церемонии.
Холл ожидания перед залами церемонии.
Вход в зал церемонии.
Зал церемонии.
При разработке комплекса Анастасия в основном ориентировалась на примеры крематориев в Японии (там, по ее словам, проходит кремирование около 99,9% покойных) – архитектура тех зданий минималистична, она сочетается с окружающей природой, и в ней нет эффекта возвеличивания. Именно эти критерии архитекторка и взяла за основу своего проекта.
– Момент и так трудный – зачем его осложнять еще и архитектурой, которая влияет на психологическое состояние человека, на то, как он себя чувствует.
Мне очень хотелось использовать как можно больше дерева в интерьере – это теплый, уютный материал, он создает ощущение безопасности. Также я применила камень как символ вечности, монументальности и стекло – оно позволяет впустить в здание больше света и воздуха.
Колумбарий в форме кольца.
Терраса дома трапезы.
Сам комплекс построен на том, что человек двигается по кругу, не возвращаясь в начальную точку: вход и выход ресоматория расположены в разных местах. Я закладывала в это такую идею: чтобы человеку пройти какой-то психологический этап, нужно двигаться, нельзя стоять на месте, нельзя возвращаться.
Чем ресомация лучше (и хуже) ингумации и кремации? «Когда-нибудь это станет альтернативой»
По словам Анастасии, в первую очередь преимущество ресомации – в экологичности, ведь все, что остается в результате этого процесса, – вода и прах. Давайте сравним его с ингумацией и кремацией.
Перед помещением в гроб тело умершего часто бальзамируют, для чего используют токсические вещества, в том числе и формальдегид. Его Международное агентство по исследованию рака признало «канцерогенным для человека», вызывающим рак носоглотки и лейкемию. В течение долгого времени гроб, его наполнение и тело разлагаются на органические компоненты, которые вместе с формальдегидом постепенно попадают в почву и грунтовые воды.
– Конечно, со временем формальдегид будет просачиваться в почву и локально распространяться в окружающей среде – и пользы от этого точно не прибавится. Но я не думаю, что это окажет негативное влияние массово, – прокомментировал CityDog.by Евгений Лобавнов, руководитель программы по отходам и химическим веществам Центра экологических решений.
С кремацией немного другая история. Здесь бальзамировать тело не нужно, но в процессе в атмосферу попадают в том числе летучие органические соединения и стойкие органические загрязнители, ртуть – если, например, у усопших были зубные пломбы определенного типа.
– То, какие именно вещества будут попадать в атмосферу, зависит от технологий, которые применяются в крематории, – отметил Евгений Лобанов. – Там могут использоваться разные температурные диапазоны, топливо (газ, дизель или электричество), системы фильтрации и прочее.
В Беларуси я не встречал подробных отчетов по оценке выбросов из минского крематория, но данные Европейского экологического агентства показывают, что кремация – это, скорее, точечный источник воздушного загрязнения. Его влияние будет в основном оказано на тот участок, который расположен вблизи здания.
Вещества, которые попадают в атмосферу во время кремации, – это оксид углерода, оксид азота, оксиды серы, но могут быть и летучие органические соединения и стойкие органические загрязнители (например, диоксины фурана). Многое из всего перечисленного образуется при сжигании самого гроба и его наполнения.
Одно из более проблемных веществ, которое часто образуется при кремации, – это тяжелые металлы, в том числе и ртуть. Европейское экологическое агентство рекомендует рассчитывать в среднем 1,49 г ртути на одно кремированное тело. Но если у человека стоят зубные пломбы из амальгамы, то при кремации в атмосферу попадет от 5 до 10 г.
В этом смысле годовое количество ртути, попавшей в атмосферу, будет зависеть от количества кремированных тел. Если, по данным минского крематория, в год сжигается 6000–7000 (а может, и больше) тел, то в эмиссию пойдет около 7 кг ртути, а может, даже больше.
Еще одним преимуществом ресомации Анастасия называет экономию пространства для захоронений.
– Когда я готовила свой проект, изучила вопрос с заполняемостью минских кладбищ. Столкнулась с тем, что некоторые из них уже закрыты, в других можно только подхоранивать к родственникам. То есть мест постепенно не остается. Поэтому вторая задача моего проекта заключалась в том, чтобы позволить как можно больше захоронений за счет колумбариев.
Всего, по моим расчетам, комплекс может вместить 62 000 захоронений, а дальше, конечно, его можно увеличивать.
Но и свои минусы в реализации такого проекта тоже возможны. Анастасия назвала четыре главных, на ее взгляд, недостатка.
Во-первых, пока неизвестно, действительно ли жидкость, которая остается после ресомации, стерильна на 100%. Но на данный момент исследований, подтверждающих обратное, пока не проведено.
Во-вторых, не изучен вопрос того, «насколько хорошо должна работать система водоочищения»:
– Потому что если жидкость, которая остается после ресомации, все-таки не стерильна, то этому процессу нужно тоже уделить достаточно внимания, – отмечает архитекторка.
В-третьих, по сравнению с кремацией, на которую уходит до двух часов, ресомация – процесс более долгий (до трех часов).
В-четвертых, реализацию такого проекта может затруднить религиозный момент – неуважение к телу человека, которое после ресомации смывают в водопровод.
– Но, по сути, кремация тоже еще не так давно воспринималась в штыки со стороны церкви. А сегодня только в одной Беларуси более 55% людей выбирают именно такой способ. Думаю, у ресомации тоже есть будущее, просто для этого нужно время, мы должны привыкнуть к этому, понять, получить ответы на многие вопросы, и когда-нибудь это станет альтернативой.
Уже сейчас наша жизнь становится более удобной, комфортной, эстетичной, и я считаю, что и таких процессов, как похороны, это так или иначе тоже коснется.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Павал Хадзінскі для CityDog.by, архив героини.
