Коронавирус мы уже «победили», но одни люди продолжают болеть, а другие не хотят заразиться. И те, кто заболел, и те, кто выздоровел, невольно оказываются за бортом – окружающие могут их избегать и бояться.
Поговорили с минчанами, которых прямо просили уйти подальше – «а то ты меня заразишь».
«Напарница в панике звонила в офис, потому то мы работали за одним столом»
Маргарита
студентка БНТУ
– Когда началась пандемия, я ходила на работу и на учебу, всегда дезинфицировала руки, старалась носить маски – все было хорошо. Но в один прекрасный день наше общежитие закрыли на карантин – нашли одну девочку, которая заболела коронавирусом. Она как раз жила на моем этаже, в паре комнат от меня.
Все в панике, естественно: спрашивают, когда нас выпустят, а нам говорят, что, скорее всего, закроют на двухнедельный карантин. Потом в ректорате БНТУ решили, что общежитие вообще закрывают на неопределенный срок. У нас началась настоящая паника: те, кто был в это время на парах, попросили соседей собрать вещи и выкинуть через окно, некоторые просто выходили на первый этаж и прыгали из окон – притом что окна достаточно высоко.
Нас закрыли на карантин, но изолироваться было невозможно: общежитие коридорного типа, и, чтобы просто выйти в туалет, нужно пройти по коридору, контактировать с людьми, с дверными ручками, если хочешь приготовить поесть на кухне – это опять же куча контактов. Тем более что студенты не полностью соблюдали карантин: собирались вместе, ходили друг к другу в комнаты, сидели пили чаек.
Сразу же после начала карантина у контактов первого уровня взяли тесты – а я им была, потому что жила на одном этаже с заболевшей девушкой. Первый тест оказался отрицательным. Потом мазок брали еще раз: всех согнали в актовый зал, мы там сидели где-то час плечом к плечу.
Второй тест оказался положительным. Я проснулась утром, звонят с какого-то городского номера: «Здравствуйте, у вас положительный тест, собирайте вещи, никуда не уходите, за вами приедут в течение дня». Я очень сильно запаниковала, плакала, позвонила маме. Потом успокоилась: мне и самой не хотелось выходить в коридор и контактировать с людьми, чтобы, не дай бог, не заразить их. Но выходить приходилось, потому что как минимум нужно было сходить в туалет (смеется).
Что почитать по теме: Белорусский реаниматолог рассказал, как лечить коронавирус дома и не проспать «тихую гипоксию»
Моя соседка была просто в панике, она очень боялась всего этого: сказала мне сразу же надеть маску, просила не трогать ее, запырскала всю комнату антисептиком. Хотя я понимала, что это уже не поможет: мы с ней контактировали на протяжении всего периода.
Это был первый случай, когда я столкнулась с тем, что ко мне так относились: «Не дыши на меня, не трогай меня, выйди из комнаты, и вообще ты не человек». Я хотела, чтобы меня поскорее забрали в больницу, потому психологически было некомфортно там находиться.
Даже друзья, с которыми я контактировала все это время в общежитии, не прощались со мной. Меня просто забрали, и мы увиделись только через две недели. Нас забирали уже без этих боксов, просто сказали выходить с вещами.
В больнице пару дней болело горло, была температура 38 °С, а после этого я себя чувствовала достаточно хорошо. Самым сложным было находиться в замкнутом помещении: ни шагу в коридор, еду передают через специальное окошко. Я взяла с собой ноутбук для работы, потому что сойти с ума в больнице вполне реально.
Я перенесла все в достаточно легкой форме. Через две недели сделали тест, он показал отрицательный результат, и через день меня выписали. Я приехала в общежитие, хотела забрать свои вещи, чтобы поехать домой. Но меня не пустили, мол, все еще был карантин, – для меня это было шоком.
Дома я снова изолировалась на две недели – на всякий случай: у меня дома мама, у которой проблемы с легкими, и достаточно пожилая бабушка – я очень переживала за них. Потом с горем пополам получилось сделать тест еще раз, он был отрицательным, и только тогда я переехала к маме и бабушке.
Конечно, сначала, когда узнали, что у меня положительный тест, от меня все шарахались. Но после того, как переболела, такого отношения не было – болезнь воспринимается уже довольно спокойно. Когда мамины знакомые на работе узнавали, что у меня был коронавирус, скорее жалели, открыто негатив никто не выражал.
Правда, когда напарница на моей работе узнала, что у меня положительный тест, в панике звонила в офис и требовала продезинфицировать наш общий стол. Хотя было понятно, что я заразилась не на работе, а в общежитии.
В общаге были люди, которые боялись, мол, заразятся от меня. Мне было смешно: мы с ними контактировали раньше в общежитии, какой смысл сейчас все пшикать антисептиком? Но потом становилось не по себе: а вдруг я смогу заразить кого-то такой серьезной болезнью?! Если из-за меня пострадают люди, то я буду винить себя в этом.
Я часто вспоминаю, как моя подруга не пришла попрощаться, когда меня забирали в больницу. Мы же с ней общались во время инкубационного периода, какой смысл меня избегать?! Я понимала, что она заботится о своем здоровье, но, с другой стороны, я не понимала ее логику.
Раньше меня бы такое отношение очень сильно задело. Но сейчас понимаю, что не всегда люди будут говорить то, что ты хочешь услышать, у всех людей разные мнения. Я не могу сказать, что мне было абсолютно все равно, меня это задевало, но не критично.
«При малейшем кашле и чихе люди стараются сторониться, отойти, пересесть»
Лариса
– Я заболела дома, сестра принесла коронавирус с работы. Была вялотекущая температура, я обращалась в дежурный кабинет при поликлинике – пропила неделю антибиотики, но лучше не стало, и через некоторое время пропало обоняние. В моем понимании при таких симптомах должны были взять мазок, но врачи просто выписали антибиотик прямого действия для носа, я неделю лечилась им. Ничего не помогало, и тогда они соизволили взять мазок – на завтра позвонили, что тест положительный.
Я так понимаю, что этим антибиотиком я немного прибивала инфекцию, но она же антибиотиком не лечится, поэтому была постоянная слабость, не было сил ни на что, ничего не хотелось делать. Через пару дней приехали брать мазок у семьи, и девушка, которая приехала, сказала, что ей не нравится мое дыхание, мол, надо съездить в больницу. На КТ выяснилось, что у меня двусторонняя пневмония.
Может, если бы начали лечить раньше, то все прошло бы намного проще. А так оно затронуло почти весь организм: и сердце, и пищеварительный тракт.
С начала месяца я дома, но восстановление проходит сложновато: большая слабость, физически сложно что-то делать – это был очень серьезный и жесткий удар по иммунитету.
Еще с начала болезни я особо нигде не ходила, потому что не была уверена, чем болею: сама просила близко ко мне не подходить, держать дистанцию в полтора метра. Мы с соседями особо не общаемся, но, думаю, любопытные пенсионеры выглядывали из окон, когда я уезжала на «скорой». Недавно сестра выходила из дома, и соседка ее спросила: «Ходят слухи, что вы болеете…»
Знакомые рассказывают, что при малейшем кашле и чихе люди стараются сторониться, отойти, пересесть. Даже перед тем, как я заболела, наблюдала картину в транспорте: кто-то начинает кашлять, и люди аккуратненько пересаживаются, отходят, особенно если человек без маски.
«На працы людзі да нас дагэтуль у масках прыходзяць»
Арцём
біёлаг
– Напрыканцы чэрвеня мне стала кепска, на наступны дзень прачнуўся і разумею, што мне зусім не добра. Мераю тэмпературу – 38 °С. Пателефанаваў на працу, мне сказалі сядзець дома, бо там ужо былі людзі, якія хварэлі на COVID-19.
Тэлефаную ў паліклініку – яны пытаюцца, як адчуваю сябе, я кажу, што не вельмі, але адносна норм: «Калі так, прыходзьце ў паліклініку! Вы малады, можаце дайсці да паліклінікі самі». У выніку мне прапісалі штосьці супрацьвіруснае, нешта ад кашля, парацэтамол. Праз некалькі дзён я перастаў адчуваць пахі.
Знаёмы дапамог здаць мазок. І вось у паліклініцы, літаральна за некалькі хвілін да таго, як зайсці ў кабінет да доктара і закрыць бальнічны, мне прыходзіць паведамленне: вы хворы на каранавірус.
Заходжу да доктаркі, кажу, што больш-менш нармальна сябе адчуваю, тэмпературы амаль няма, горла не пяршыць. Яна ўжо збіраецца закрываць бальнічны ліст, а тут я кажу, што ў мяне станоўчы тэст на каранавірус. Яна шарахнулася і як пачала на мяне крычаць: «Як вы маглі прыйсці ў паліклініку! Да вы тут усіх пазаражаеце! З-за такіх вось усе і хварэюць!»
Але я спакойна патлумачыў, што столькі разоў прыходзіў у паліклініку і мне ніхто тэст не рабіў, чаму вы на мяне крычыце, што я, у чымсьці вінаваты? Яна нешта мармытнула і аформіла самаізаляцыю.
Калі ўжо скончылася самаізаляцыя, сусед па доме баяўся да нас падысці (смяецца). Жонка расказала яму, што мы з маці хворыя, дык ён нават майго бацьку пасля каранціну абыходзіў бокам: хуценька вітаўся і гэтаксама хутка збягаў. Калі мы з ім на вуліцы сустрэліся, ён павітаўся і адышоў ад мяне падалей. Мне не было крыўдна – хутчэй, вельмі смешна.
На працы з мяне жартавалі – я працую ў Інстытуце эксперыментальнай ветэрынарыі, там людзі разумеюць, што адбываецца з вірусамі: «А што гэта ты кашляеш? Ці не захварэў?»
На працы ўсе калегі ведалі, што ў мяне каранавірус. Яны якраз перад хваробай са мной кантактавалі, таму першыя пару дзён усе хадзілі ў масках. Але ў нашым аддзеле ёсць абсталяванне, якое патрэбна і іншым супрацоўнікам, таму да нас перыядычна заходзяць іншыя людзі – і мая калега іх усіх прымушала надзяваць маскі.
Зараз я ўжо тыдзень працую, а ў наш аддзел некаторыя людзі дагэтуль у масках заходзяць.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: из личного архива героев, pexels.com.