В ноябре в минских книжных стали продавать огромный фолиант – книгу историка Ирины Романовой «Улада і грамадства: БССР у 1929–1939 гады». Это более тысячи страниц документов, которые ранее были засекречены, о жизни белорусов.
Почему эти документы были засекречены?
В самом конце 1920-х годов сведения о реальном положении в сельском хозяйстве, промышленности, медицине, культуре и других отраслях жизни БССР исчезли из открытых источников.
Параллельно в это время все больше и больше стало появляться «закрытых» документов под грифами «Секретно», «Совершенно секретно», «Лично секретарю ЦК». В БССР и во всем Советском Союзе в аппарате ЦК компартии были созданы так называемые «секретные отделы» (позже – отдельные секторы, куда стекались документы, в том числе касающиеся жизни советских граждан.
Кроме того, «на места» пересылали письма, которые советские трудящиеся писали в редакции разных газет с жалобами и вопросами. Там власти тоже узнавали «правду жизни» и старались оперативно отреагировать.
Историку Ирине Романовой удалось поработать с этими документами, которые находятся в Национальном архиве Беларуси. В книгу попало более полутысячи.
Почему важно прочитать эту книгу
Конечно, в книге не собрано и одного процента всех таких писем и реакций власть имущих. Но и эта капля дает возможность понять, о чем думали и говорили наши прабабушки и прадедушки на самом деле, что их волновало, что возмущало в советской системе.
Кроме того, в свете некоторой романтизации и приукрашивания советской действительности эта книга даст возможность взглянуть на различные исторические мифы и факты по-новому. Тем более интересно читать книгу и видеть, как напрашиваются параллели с современностью.
Книга состоит из шести разделов: «Вёска: супрацьстаянне ўлады і сялянства», «Горад: структурызацыя і рэгламентацыя жыцця гараджан», «Нацыянальныя меншасці і ўлада», «Рэлігія: вернікі і ўлада», «Улада і культура», «Рэпрэсіі: ад адрасных да масавых».
Ниже – пересказ только трех документов, опубликованных в книге «Улада і грамадства: БССР у 1929–1939 гады». Зато каких!
Главную улицу Минска вымащивают надгробными плитами со Сторожевского кладбища
Летом 1934 года в общесоюзную газету «Правда» написал минчанин тов. Галабурда, который удивлялся: главную улицу Минска, Ленинскую, вымащивают плитами с кладбища.
«По-моему, так это нехорошо <...> – только пища для разговоров для разной контрреволюции. <…> Прошу ответить, если я не так понимаю», – на всякий случай уточнил минчанин.
Оказалось, действительно, главную улицу столицы БССР вымащивали памятниками со Сторожевского кладбища, которое решили ликвидировать. Причем, по признанию чиновников, делалось это «так грубо, что заметны остатки надгробных надписей».
Так выглядело Сторожевское кладбище в 1920-х годах. Фото Льва Дашкевича.
В записке, которая адресовалась руководителю БССР Голодеду, по поводу этой проблемы предложено:
«1. Произвести быструю ликвидацию Сторожевского кладбища (восстановление его ведь невозможно) и привести площадь в благоприятный вид.
2. Использование камня (надгробных плит) для строительства производить умело и аккуратно. Необходимо предложить Горсовету (Коммунхозу) обработку их производить не на улице, где бросается всем прохожим, а в закрытом помещении. Надпись тщательно стереть или срезать».
Руководитель БССР П. Пономаренко докладывает товарищу Сталину о белорусской культуре и языке
Письмо это появилось 21 ноября 1938 года. По легенде, товарищ Пономаренко стоял перед дилеммой: казнить или помиловать Янку Купалу и Якуба Коласа. Да и вопрос, что делать с белорусскими языком и культурой, которые были вызывающе не похожи на русские, волновал его не меньше.
В итоге появилось это письмо «отцу народов» Сталину, читая которое не можешь понять: неужели можно было так ненавидеть все белорусское, чтобы опуститься до такого?!
По одной из легенд, Сталин видел в Пономаренко (третий слева) своего преемника.
Начинает товарищ Пономаренко с того, что обличает Купалу и Коласа: мол, как так – они пытаются сделать белорусский язык оригинальным, специально отдаляя его от русского! Например, «был проект перевода белорусской письменности на латинскую основу, когда это не прошло, предложили знаки для обозначения звуков дз и дж, которые затрудняли бы русским чтение».
Перечисляя грамматические и орфоэпические особенности белорусского языка, руководитель БССР негодует: «Есть правила, доходящие до абсурда, хулигански искажающие язык, узаконившие, например, написание слов “Эфиоп”, “Ниоба” как “Эфiёп”, “Нiёба”.
Вся эта вражеская работа в области правописания, неразбериха, путаница, смесь в правилах определяют большую безграмотность оканчивающих школы.
Слово “подъем”, заменено каким-то диким словом “уздым”.
Образование – адукацыя.
Краски – фарбы.
Борец – змагар.
Отечественный – ойчынны (от польского ойчизна).
Правительство – урад???
Годовщина – гадавiна (белорусы говорят так в смысле гад, гадюка).
Баня – лазня.
Беспредельный, безбрежный, безграничный – бязмежны (пример сознательного обеднения языка).
Безопасность – бяспечнасць (отсюда органы государственной безопасности – органы государственной беспечности).
Слово товарищ заменено словом сябр. Друг – тоже сябр. Дружба – сяброуства. Благожелатель – зычлiвец...
Женщина, ухаживающая за овцами, – овчарка.
Крупны – буйны (отсюда крупный деятель – буйны дзеяч)».
Пономаренко был уверен, что с нацдемами Купалой, Коласом и еще несколькими писателями нужно действовать жестко: «Их нужно или арестовать, или, учитывая обстановку, принять, поговорить открыто, показать, что нам известны все их "ошибки", если это допустимо так называть, сказать, что они могут искупить свою вину перед Советской властью».
Янка Купала, напоминает Пономаренко Сталину, уже совершал попытку самоубийства…
Отменяют карточки на мясо, масло, картошку – вот как реагируют люди
В сентябре 1935 года секретарь Минского городского комитета КП(б)Б Рыскин пишет руководителю БССР Гикало о том, как минчане радуются тому, что власти отменили карточки на продукты и снизили цены.
Чтобы популяризировать это «историческое решение», на предприятия города отправили агитаторов, чья задача была рассказать обычным людям, почему жить стало лучше и веселее.
Для справки: в 1929 году, на исходе НЭПа, была введена карточная система. Карточки первой категории были для рабочих, которые могли съесть в день по 800 г хлеба (члены их семьи получали по 400 г). Служащие были второй категории – им давали по 300 г хлеба в день. Безработным, инвалидам, пенсионерам полагалось по 200 г, а торговцы, служители религиозных культов карточек вообще не получали. Как и домохозяйки моложе 56 лет: чтобы получить карточки, им нужно было устраиваться на работу.
Среди во всех смыслах общих слов выбиваются цитаты трудящихся, которые в знак благодарности партии за то, что она не дает им умереть с голоду, готовы к новым трудовым подвигам. Вот что говорят работницы минской фабрики «Коммунарка»:
«Вы себе не представляете, какая радость охватила меня после ознакомления с постановлением ЦК и СНК. Мы должны очень благодарить за это тов. СТАЛИНА. Я помню, как мы покупали булку хлеба за 25 р., а сейчас покупаем ее за 1 р. 70 к. Улучшить качество продукции, перевыполнить план по всем показателям – такое я беру на себя обязательство!»
ВАЖНО: книгу «Улада і грамадства: БССР у 1929–1939 гады» можно купить в «Акадэмкнізе», в «Кнігарні Логвінаў».
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Wikipedia, kp.by, lohvinau.by.
