Поговорили с тремя парнями, которые поют в хоровой капелле. И нет, это никак не связано с церковью, и да, все абсолютно добровольно. Занимаются Кирилл, Костя и Ваня во Дворце культуры профсоюзов, причем средний возраст участников хора остановился в районе 60 лет. Но это ребят не смущает.
Кирилл, 26 лет
Ведущий специалист отдела внедрения в банке
«Голова очищается от всего негатива»
– Сейчас я работаю в IT, хотя очень хотел стать музыкантом. Но, когда возник вопрос получения профессии, я подумал, что обеспечить себе стабильное будущее важнее, – говорит Кирилл. – Музыка в моей жизни присутствовала с детства. Мама училась в музыкальной школе и музучилище, хотя всю жизнь и проработала педиатром. Отец музыкального образования не получал, но всегда пел, причем не только дома, но и в разных коллективах самодеятельности. Недавно нашел статью в газете, где он в 70-е годы выступает на сцене в супермодных тогда брюках клеш. Так что тяга к музыке – это у меня наследственное.
Слева направо: Константин, Кирилл, Иван.
В итоге все вылилось в то, что я пошел в хор мальчиков при Дворце детей и молодежи. Он состоял из парней от 8 до 25 лет. Не армия, конечно, но дисциплина была очень строгой. Этих занятий мне показалось недостаточно, поэтому я решил попробовать поступить в музыкальную школу. В первый год меня не взяли, сказали, что для гитары слишком маленькая рука. К счастью, за год проблема решилась.
Во время учебы я был слегка «биполярным»: музыка мне нравилась, но не нравилось, что она превращается в занудное занятие.
Однако с возрастом я начал получать все больше удовольствия от академической музыки.
От поступления меня отговорил мой музыкальный руководитель, он сказал: «Оно тебе не нужно. Музыка по жизни и так тебя настигнет». В общем, это история о том, как я окончил БГУИР (смеется).
Играть я не перестал, но вынесло меня в фанк, джаз и блюз. Я отложил классическую гитару и взял электрическую. Мы с друзьями даже сколотили джаз-бэнд. Но потом всех настиг быт: начали появляться семьи, дети, каждый для себя расставил приоритеты, и это дело заглохло. А я продолжал практиковать.
Потом Костя пригласил на прослушивание в хор. И вот если все эти годы я играл, то вообще не пел на протяжении лет семи.
«Когда смотрю на своих родных, понимаю, что старость – это грусть. А в хоре все активные»
Несмотря на стереотипы, возрастной диапазон в хоре достаточно большой – от 19 до 80 лет. Меня воодушевили активные пожилые люди, которые радуются жизни и чем-то искренне увлечены. Потому что когда я смотрю на своих родных, то понимаю, что старость – это грусть.
Что касается молодежи, то ей, как мне кажется, важнее почувствовать себя частью чего-то большого. Для меня это ресурс, откуда я черпаю много сил: снятие стресса, расслабление, голова очищается от всего негатива, который происходил за день, плюс смена деятельности.
Никто из моих близких не был удивлен таким поворотом событий, потому что они знают, насколько музыка важна для меня. Они приходят на концерты. Мама ничего не говорит, но я вижу, что она мной гордится. А сам я горжусь тем, что в этом году мы малым составом ездили на международный фестиваль в Литву. Иногда с удовольствием прослушиваю запись того концерта.
Константин, 32 года
Занимается транспортом и логистикой
«У меня было завышенное представление о своем голосе, а оказалось, что меня вообще не слышно»
– У меня музыкальная семья: и отец, и мать с музыкальным образованием, причем оба по профилю фортепиано. Я с рождения был окружен музыкой, – рассказывает Константин. – Немудрено, что в подготовительном классе меня отдали в музыкальную школу. Я как сейчас помню, что на вступительном испытании пел песню «Голубой вагон». Угадайте, на какую специальность меня отдали. Да, именно на фортепиано.
А с вокалом у меня срослось не сразу, первые пару лет я пел совсем серо. Только в третьем классе хормейстер неожиданно попросил меня спеть отдельно и после этого сразу поручил мне солировать. Помню, как в школе учительница сказала классу, что завтра занятий не будет, потому что мы идем на концерт. Я хотел отпроситься, на что она ответила: не переживай, мы как раз на твой концерт и идем. Было почему-то очень неловко.
Еще одно забавное воспоминание – запись песни для рекламы поливитаминов, она даже взяла какой-то приз в Москве, но это уже прошло мимо меня.
После пятого класса пришлось выбирать: либо иду по музыкальной стезе, либо делаю акцент на учебе. Я выбрал второй вариант, о чем сейчас, как и многие, жалею. Но ушел я из музыки еще и потому, что у меня начал ломаться голос, так что петь оставалось только самому себе дома.
Два года назад я случайно увидел рекламу в Facebook – капелла набирает голоса. И так это мне «выстрелило», что я решил: надо сходить. Наверное, не замотивировался бы до конца, если бы знакомая не написала мне о том, что она тоже там поет.
Скажу честно: сначала было страшно.
Но хормейстер доступно объясняет, к тому же на репетициях царит атмосфера общей работы, и я быстро втянулся. Буквально за год вспомнил, как читать ноты. Постепенно начало возвращаться и музыкальное мышление: не просто петь на одной громкости одним тоном, а передавать динамику и настроение.
Но, конечно, все было не совсем гладко. Я привык, что какие-то вещи знаю и умею. И по поводу пения у меня был особый пунктик – завышенное представление о своем голосе, которое тут очень хорошо сломалось о реальность. Как оказалось, сразу меня вообще не было слышно, хотя я был уверен, что все прекрасно. Приходилось признавать свои огрехи и учиться. Сегодня замечания воспринимаются как чистый конструктив.
Первое время я относился к работе в хоре не очень серьезно: почему бы одну репетицию не променять на поход в кино или просто отдых. Но сейчас приоритеты расставлены четко, и не потому что так надо, а потому что я правда этого хочу.
«Внутреннее “фе” проявляется, но я убеждаю себя: главное – процесс»
Поначалу очень забавно находиться в коллективе с людьми возраста моих дедушек и бабушек. Я привык их воспринимать снизу вверх, как людей с опытом, которые прожили жизнь. А тут мы все на равных. Были даже моменты, когда в разгар репетиции самых активных случайно называл на «ты». Всего в капелле около 45 человек, но в среднем при хорошей погоде на репетиции собирается человек 30–35.
Несмотря на всю государственность, здесь очень расслабленная атмосфера. Быть членом профсоюза совсем не обязательно, да и никаких строгих списков нет (смеется). Как и платы за занятия или, наоборот, выступления. Мы во всем участвуем для своего удовольствия.
Хотя один раз нас сгоняли на хоровое «вече» – грандиозное мероприятие, где собирают чуть ли не все хоры Беларуси. Внутреннее «фе» проявляется, но я убеждаю себя: главное – процесс. Во время фестиваля в Литве мы несли огромное знамя с государственным флагом, я шел прямо под ним. Но я этот контекст не замечаю, хотя в Instagram и было много удивленных отзывов.
Мне важно, что у нас есть возможность собраться вместе и классно спеть.
Из пожеланий – договориться о выступлении на белорусском фестивале формата SPRAVA в следующем году. А еще очень хочется больше уличных выступлений, особенно спонтанных – без дополнительных согласований, камерным составом, где-нибудь на оживленной улице. Раньше я думал: выйду, спою – и меня заметят. А сейчас наслаждаюсь тем, как классно петь для кого-то.
Самая главная мысль, к которой я пришел: не важно, что именно я исполняю, важно, что я в принципе пою. И делаю это с единомышленниками, и это работает.
Иван, 30 лет
Преподаватель английского языка
«Руководители чаще практикуют метод кнута, чем пряника»
– До 9 лет я жил на Дальнем Востоке. Там параллельно с обычной школой занимался еще и в музыкальной, – рассказывает свою историю Иван. – У меня был такой устрашающий педагог по классу аккордеона, что, когда после переезда в Беларусь у меня спросили, хочу ли я заниматься музыкой, я ответил: «Категорически нет».
К пению я вернулся максимально неожиданно. У меня есть друг-норвежец, с которым мы познакомились в Бразилии, где вместе учили португальский язык. Я поехал к нему в гости, и оказалось, что его отчим – профессиональный музыкант. У них дома даже есть полноценная студия.
Один раз, когда мы сидели за столом, он неожиданно задал вопрос: а ты случайно не поешь? Я так и замер с ложкой. После этого он сказал такую фразу, из-за которой на хоре я иногда сижу со слегка надменным видом (смеется).
«Если бы у меня был такой голос как у тебя, я бы был очень богат».
Мне эта фраза, конечно, засела в голову. Не в том смысле, что я решил стать звездой или податься в эстрадные певцы. А в том, что человек вроде бы как знающий посоветовал развивать навык, о наличии которого я даже никогда не подозревал.
Снова об этом я задумался только когда вернулся в Беларусь из Шанхая, где преподавал некоторое время. Моя знакомая постоянно рассказывала, о том, что она ходит на хор и как у них там потрясающе. И я решил прийти и попробовать. Сначала хотел заниматься просто индивидуально. Уже за первые 2-3 занятия хормейстер объяснила вроде бы банальные вещи, но они в корне меняют то, как ты звучишь. И это так классно!
В феврале я начал ходить на репетиции, а уже в апреле участвовал в одном из наших весенних концертов. Моя главная проблема заключалась в том, что я не понимал нотную грамоту, только недавно понемногу начал вникать. А до этого просто запоминал свою партию на слух и потом воспроизводил ее.
Первое время было сложно привыкнуть к манере работы. Руководители больше практикуют метод кнута, нежели пряника. Видимо, наследие советской школы. Но я понимаю, что они имеют в виду, поэтому не обижаюсь.
И в основном критика – это такой стимул к саморазвитию. Да и критикуют обычно тех, в ком видят потенциал, чтобы не расслаблялись, а работали.
В коллективе мне, конечно же, интереснее общаться со своими сверстниками. Со старшим поколением капеллян по-разному: с кем-то я общаюсь больше, с кем-то и вовсе никогда не говорил, так как понимаю, что мы на разных волнах и у нас мало точек соприкосновения.
Но вообще очень забавно наблюдать, как старшее поколение приобщается к современным технологиям. Например, у нас есть баритон, который сидит рядом со мной, и он не так давно зарегистрировался в Instagram. А еще как-то я подслушал разговор двух сопрано прекрасного возраста, которые обсуждали «ВКонтакте».
У нас есть участница, которая поет в хоре уже 65 лет – с момента его основания. У меня только один вопрос: как? Я в одном городе больше 2-3 лет не живу!
Меняется и отношение к репертуару. Например, я понял, что религиозные латинские песнопения мне очень нравятся, как и народные песни на белорусском языке. А вот русские романсы совсем не мое. Хотя когда слышишь Рахманинова, то безусловно относишься к материалу с определенной долей трепета и уважения.
Я рассказываю это, чтобы вы имели представление о том, что мы поем. Потому что пару человек приходили на прослушивание и спрашивали: «А Лепса петь будем?» Эм-м-м, нет! А вот, кстати, Tribute to Queen – да. В феврале будет защита звания заслуженного коллектива, с комиссией, все как положено, и мы будем исполнять попурри из песен Queen.
На самом деле существует масса стереотипов насчет хора, мол, это пристанище старых дев и заблудших душ. Но это не так. Обычно все знакомые очень положительно реагируют на такое увлечение. Мне только старший брат сказал: и как ты до этого докатился? Но, думаю, это все-таки была шутка.
Кстати, хоровая капелла всегда рада новым голосам. Если у вас есть слух и вам интересна такая форма досуга, записывайтесь на прослушивание по телефону +375 17 327 39 49 или +375 29 677 23 02. Наличие музыкального образования необязательно.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Павал Хадзінскі, CityDog.by.
