Многое 150 лет назад выглядело по-другому. Нет уже тех узких минских улочек, невысоких домов с бесчисленным количеством магазинов и суеты города – крупного железнодорожного узла. Но было еще и то, что невозможно передать через фото: запахи. С помощью воспоминаний минчан и гостей города попытаемся представить, какими запахами полнился Минск.
Минск в 1882 г.
Шоколад, выпечка и кофе
В центре Минска размещалось огромное количество кофеен, булочных, конфетных и даже фабрика шоколада. Кофе и какао широко использовали для приготовления десертов. Большое количество кафе располагалось в центре Минска рядом с ратушей.
В 1857 году писатель Владислав Сырокомля отмечал, что на территории Верхнего города работал ряд кондитерских, которые назывались «цукерні». В одной из них, где подавались кофе и десерты, были два салона с бильярдом и крупная библиотека местных и зарубежных газет.
Самая знаменитая кондитерская Венгржецкого располагалась на углу Захарьевской и Петропавловской (Независимости и Энгельса). Она пахла сладостью тортов, печенья, конфет, пряников, шоколада, кексов и другими таинственными ароматами.
В одном из таких заведений работал Адам Богданович, отец будущего писателя. В своих воспоминаниях он описывал, как непросто было работать в «сладком» деле. Что интересно, даже в выборе профессии он ориентировался на запахи:
«Долго взвешивали разные шансы и возможности отец с матерью, и по всестороннем обсуждении (я имел совещательный голос, как невеста при выборе жениха) были выделены два на выбор: кондитерское дело или выучка железнодорожной технике. Выбор был предоставлен мне. С одной стороны – смрад, дым и копоть, пыль, зной и холод, а с другой – теплое помещение и самые вкусные вещи. Я выбрал кондитерское дело.
В то время лучшая кондитерская принадлежала немцу Тирману на Тюремной улице (сейчас Интернациональная. – Ред.)».
Улица Преображенская (бывшая Тюремная) в начале 20-го века.
«Мы вновь остановились на кондитерском деле. Лучшей считалась кондитерская Роберта Шенинга на Петропавловской улице (современная Энгельса. – Ред.). Чего только здесь не делалось, каких веществ и приемов не употреблялось!.. Мы взбивали 200, 300 белков и более за раз. А растирание миндаля в каменной ступе или шоколада в котле? <...>
Обычно мы, ученики, вставали в 6-7 часов утра: к 9 должны были быть готовы румяные булочки, крендели и плюшки к чаю; а кончали работу к 10 вечера, заготовив на завтра дрожжевое тесто и “помаду” для конфет».
Правда, проработал Адам Егорович в обеих кондитерских совсем мало, но это другая история. Тем временем он подсказал нам еще один важный запах дореволюционного Минска.
Уголь и креозот
С 1873 года Минск стал одним из крупнейших железнодорожных узлов Российской империи. С введением в эксплуатацию Ландварово-Роменской дороги (часть будущей Либаво-Роменской) были построены и основные сооружения Виленского вокзала.
Люди начали массово переселяться в Минск, чтобы обслуживать железную дорогу. Хлынули в Минск и потоки людей, приехавших по этой самой дороге. Тем более в Минске планировалось строительство соединительной ветки к Московско-Брестской линии длиной в 2 версты (около 2 км).
Брестский вокзал. Сейчас на этом месте билетные кассы железнодорожной станции «Інстытут культуры».
Паровозов в подвижном составе было 108, вагонов пассажирских – 82, арестантских – 4, товарных и багажных – 762, платформ – 1000. В пассажирских поездах жгли древесный уголь, а в паровозах – более ядреный каменный.
Паровоз на станции «Минск-Пассажирский», 20 июня 1961 г.
Паровоз на Минской детской железной дороге, 1960-е.
Паровоз у ДК Железнодорожников в Минске.
Шпалы пропитывали черной смолой, креозотом. В его составе – частицы фенола, которые уничтожают микроорганизмы, губительно действующие на лесоматериалы. Такие шпалы имеют тот самый хорошо узнаваемый аромат.
Дрожжи
Промышленность Минска конца 19-го века набирала обороты. Машиностроительные, обойные, табачные, чугунолитейные заводы и типографии добавляли городу запахов. Но самый яркий был от спиртозаводов и броваров.
Заводы на Ляховке.
Запах дрожжей распространяли завод «Богемия», ставший затем «Оливарией», дрожжево-спиртовой завод. Г. Гатовского на улице Михайловской, завод братьев Раковщиков на Ляховке, ставший затем «Кристаллом», винокурни Любанского в Лошице и М. Уревича на Переспе.
Цветущие деревья и скошенная трава
Все тот же Владислав Сырокомля отмечал «зеленость» Минска. В 1800 году губернатором Захарием Корнеевым был заложен сад на почти 18 га.
«Гэта прыгожая мясціна займае вялізную плошчу – ацяняюць яе высокія густалістыя бярозы і ліпы, утвараючы над шырокімі алеямі такое суцэльнае скляпенне з галля і лісця, што нават у летні пагодны полудзень сонца, толькі дзе-нідзе крадком прадзіраючыся тонкім праменьчыкам, усцілае сцежкі ўзорыстым рухомым дываном. Рака Свіслач праплывае пасярэдзіне парку, цудоўныя сенажаці аздабляюць яе берагі; дзе-нідзе дрэвы стаяць купамі, а дзе-нідзе адкрываецца від альбо на прыгожае прадмесце Ляхаўка, альбо на горад ці поле. Памятаем, што ў маленстве нашым бачылі мы тут цудоўныя клумбы кветак, сцежкі былі старанна высыпаныя».
Горожане в целом любили прогуливаться по паркам и скверам. Самыми популярными местами были Александровский сквер и сквер на Соборной площади (пл. Свободы).
Александровский сквер.
Кроме этого, у дворца Сапег (сейчас место Октябрьской площади) был разбит сад с грушами-сапежанками, которые, по воспоминаниям горожан, имели невероятно сладкий фенхельный запах. Он окутывал город дважды: сначала при цветении деревьев, а после уже летом, когда пахли сами плоды.
Рыба, требуха, животные и гной
В городе было большое количество рынков, каждый из которых специализировался на своем виде товаров. Так, Низкий и Рыбный рынки размещались у Екатерининской церкви. Торговые ряды стояли близко друг к другу, а между ними прямо на земле располагались продавцы овощей. Рядом стояли столы с требухой, далее – тазы с непромытыми свежими внутренностями: «Смярдзючая, зеленавата-чырвоная вадкасць залівала гародніну на зямлі і ручайкамі сцякала адсюль у Свіслач».
На Троицкой горе был базар и Конный рынок, где торговали животными, преимущественно лошадьми.
Кстати, про лошадей. Вплоть до конца 19-го века единственным транспортом для перемещения по Минску был гужевой. На лошадях также перевозили и грузы. А 10 мая 1892 года открылся первый общественный транспорт – конка. Она пользовалась такой популярностью, что за первые дни существования перевезла каждого пятого минчанина.
Но за все приходилось платить, и продукты жизнедеятельности лошадей на улицах стали привычным видом и запахом.
Помои
Самый яркий и неприятный запах оставили напоследок. Вплоть до 20-го века в городе не было канализации, и жители выливали отходы жизнедеятельности в Свислочь или Немигу. Об объемах судите сами: на весь почти стотысячный Минск были всего две общественные уборные, у городского театра и в Губернаторском саде.
Чтобы избавиться от запахов нечистот, Немигу под одноименной улицей закрыли дощатым настилом. Но это не особо помогло.
Горожане постоянно писали жалобы на Немигу.
Улица Немигская, начало 20-го века. Под настилом – многострадальная река.
Согласно монографии А. А. Васильева и И. Г. Малкова «История формирования системы жилищно-коммунального хозяйства», удаление нечистот из каменных кварталов производилось ассенизационным обозом городского управления и частными лицами, а на окраинах – самими жителями. О качестве услуг говорит один пример: в 1897 году городскому ассенизационному обозу необходимо было вывезти 83 950 бочек нечистот, а он вывез всего лишь 17 795 бочек, то есть пятую часть. Такое положение сохранялось и в последующие годы.
Золотари на работе.
Широко известен курьезный случай на улице Подгорной (ныне Карла Маркса). В один из обычных дней, поскользнувшись в грязи, прямо на проезжей части перевернулась ассенизаторская бочка, и все ее содержимое разлилось по незамощенной мостовой. Вот тогда-то городские власти вынуждены были принять экстренные меры по замощению дороги.
Улица Подгорная (Карла Маркса).
Помои выливались прямо на улицу, в отдаленных от Свислочи и Немиги местах устраивались поглощающие, или мертвые, колодцы. Жидкие нечистоты из них проникали в подпочвенный слой. В 1912 году таких колодцев было зарегистрировано 99.
Да и сами ассенизаторы зачастую могли добавить запахов городу. В 1904 году газета «Северо-Западный край» напечатала душераздирающую заметку: в два часа ночи на Золотой Горке один горожанин увидел, как шесть ассенизаторов поливали двух железнодорожных служащих, лежащих на дороге, содержимым из бочек. Это была месть за обзывательства.
В целом санитарное состояние во многих районах города достигло вызывающе низкого уровня. Вода в Свислочи и Немиге стала непригодной для питья, хотя значительная часть населения продолжала употреблять ее при приготовлении пищи. Особенно тяжелое положение было на окраинах города.
Окраина Минска.
В 1915 году городская управа определила места для свалки нечистот за Сторожевским кладбищем, Комаровкой, в местности Три Корчмы (ныне район ТЭЦ-2) и на хуторе Лихтермана. Но жители тех районов говорили, что ассенизаторы в предрассветной тьме халтурили и расплескивали содержимое бочек прямо на улицу, вместо того чтобы ехать на полигон.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Wikipedia.org, Sb.by, Vadim-i-z.livejournal.com, Problr.by, Railwayz.info, Onliner.by, Parovoz.com, Sputnik.by, Planetabelarus.by.