Этим летом вышло первое серьезное исследование о Пищаловском замке «Минский тюремный замок. Книга 1. Побеги» тиражом всего 99 экземпляров (сейчас готовится второй тираж). Автор книги Дмитрий Дрозд – единственный, кто решился исследовать знаменитую тюрьму. А мы по этому поводу вспоминаем самые яркие факты о Володарке.
Володарка служит тюрьмой вот уже 200 лет
Минский тюремный замок – а именно так чаще всего официально называлось учреждение в документах – тот редкий случай, когда минское здание используется по первоначальному назначению.
С 1825 года, на протяжении почти 200 лет своей истории, при любой власти, во время войн, революций и оккупаций это была тюрьма, а сейчас – следственный изолятор №1 ГУВД Мингорисполкома. При этом еще в советские времена тут планировалось сделать музей революции, однако тюрьма в центре города оказалась удобнее и нужнее.
В независимой Беларуси планы о переносе СИЗО обсуждаются с 1990-х годов. Планировалось, что до 2020 года СИЗО будет перенесено в новое здание в Колядичах. Но что-то пошло не так.
Пищаловский замок никогда не был замком
Часто минчане фантазируют, что некогда замок был жилым и строился с намеком на старые добрые времена ВКЛ, когда все просторы Беларуси были усыпаны замками-крепостями.
На самом деле проект минского тюремного замка был типичным для Российской империи. Чтобы убедиться в этом, достаточно взглянуть на чертежи построенных примерно в то же время провинциальных тюремных замков в Нижнем Новгороде или Харькове. Наша Володарка – близкая родственница того самого Владимирского централа.
Тюрьма «Белый лебедь» в Астрахани (построена в 1822–1824 гг., архитектор Депедри, ныне тюрьма №1).
Определенное сходство с башнями Воладарки можно найти даже в знаменитой Бутырке, хотя она и была построена позднее.
За попытку к побегу почти не наказывали, а тяга человека к свободе считалась естественным явлением
Именно побегам посвящена книга Дмитрия Дрозда – в ней описано около пятидесяти побегов и их попыток. Методы были разные: подрывы, бреши, маскировка, отмычки, побег с охраной, взломы дверей, подкупы, переоблачения, спуск по веревкам с крыши и исчезновения сквозь прорубленные в 70-сантиметровых стенах дыры, штурм ворот, пилки в селедке и многое другое.
Например, в мае 1831 года случился бунт, который подняли более 30 арестантов, сумевших завладеть оружием охраны. Оружие оказалось незаряженным, и разочарованные заключенные разбрелись по камерам.
Удивительно, но даже палач тюрьмы Теодор Рембовский дважды сбегал с внешних работ (в 1835 и 1838 годах). Сам он сел за бродяжничество, а бежать решил, когда заложил начальству участников очередного побега и у него осложнились отношения с другими заключенными.
Второй раз минский палач бежал, когда ему втрое уменьшили зарплату: с 12 до 4 руб.
На неудавшиеся попытки побега смотрели сквозь пальцы, а не признавашихся в своих, пускай и раскрытых, намерениях не наказывали. Словленных же на воле позднее судили – но не за побег, а за совершенные на воле новые преступления. На присяжных заседателей особо действовал аргумент адвоката, что людей нельзя осуждать за их извечную мечту о свободе.
Те же, кто упустил арестантов, в итоге получали небольшие наказания. После побега всегда было расследование, кто виноват. Выясняли, кто не увидел, не закрыл дверь или банально проспал побег.
Кстати, во время одного из судов даже стали известны расценки за помощь в побеге: тюремные охранники брали 10 руб. (это примерно половина их месячной зарплаты). При этом самое суровое из найденных историком наказаний для начальника тюрьмы было месяц ареста. В основном же все заканчивалось 3–7 днями в полицейском участке, даже не в тюрьме.
Лучшие условия были у первых повстанцев, а затем арестанты сами себе выращивали и готовили еду
Первыми узниками острога стали повстанцы, арестованные за участие в восстании 1830–1831 гг. Тогда царские тюремщики обошлись с узниками довольно гуманно, каждому арестанту была предоставлена отдельная камера и ежедневное горячее питание.
Достаточно скоро об этих условиях было забыто, поскольку заключенных становилось все больше. Через 30 лет, после подавления восстания Кастуся Калиновского, Пищаловский замок уже был забит арестованными до отказа. Камер не хватало, и повстанцев размещали прямо во дворе. Многих из них тут же, у крепостной стены, расстреливали...
Средств на полное обеспечение арестантов за счет государства не выделялось, поэтому осужденные выживали своим трудом. Деньги они зарабатывали плетением веревок и циновок, ремонтом городских мостов, надзором за кладбищами. Некоторые средства поступали из казенных фондов. Часть этих денег могла выдаваться на покупку еды арестантами. Кроме того, возле замка были огороды, и заключенным разрешалось выращивать там овощи и самим печь себе хлеб.
Из-за отсутствия обеспечения у некоторых арестантов не было даже одежды, и они ходили полуголыми, прикрываясь тряпками. Антисанитария провоцировала кожные болезни, причем заразные жили вместе со здоровыми в одной камере.Только спустя 8 лет после открытия в остроге были сделаны аптека и тюремная больница на 30 мест. Однако туда размещали только самых тяжелых больных.
Внутри тюрьмы живет привидение первого минского террориста
В октябре 1905 года губернатор Курлов дал приказ расстрелять мирный митинг на Привокзальной площади. Соразмерного наказания за смерть нескольких десятков человек не последовало, поэтому различные организации решили сами «восстановить справедливость» и убить Курлова.
Покушений совершалось несколько, однако революционеру-бомбисту Ивану Пулихову не повезло дважды: брошенная в Курлова бомба не разорвалась, а его самого схватили на месте. Кстати, бомба не взорвалась потому, что была заранее обезврежена агентом охранки Зинаидой Жученко. За Пулиховым к тому времени уже велось наблюдение.
Это и есть тот самый бомбист Иван Пулихов.
Следствие по делу длилось 41 день. В итоге 26-летнего Пулихова повесили на башне Пищаловского замка, а потом двое суток его тело не снимали для устрашения. Говорят, с того времени по темным коридорам Пищаловского замка бродит неспокойная душа Ивана. Однажды его видели на одной из башен со свечой в руке.
20 апреля 2008 года западная башня просто-напросто упала средь бела дня.
Но вряд ли здесь замешана мистика, все-таки замок не реконструировался с 1890 года, когда в нем достроили третий этаж.
После Февральской революции арестанты охраняли сами себя
После Февральской революции 1917 года жизнь в Минске стала немного более хаотичной. Убирались царские жандармы и сотрудники, многие люди не знали, как работать и в целом как вести себя с новой властью.
Так, в марте 1917-го из минской губернской тюрьмы была убрана охрана, из-за чего 8 марта был совершен массовый побег. Минчане были в ужасе, а о том времени сохранилась весьма наивная запись в «Минской газете»: «Караулы несут сами арестанты. Царит полный порядок. На днях прибывшему в час ночи в тюрьму помощнику начальника милиции Ереневу открывал все двери, не исключая наружной, арестант, осужденный к 10-летней каторге.
В связи с бегством 8 марта некоторого числа уголовных у многих минчан явилось опасение, что в городе участятся кражи и другие преступления. Однако оказывается, что опасения эти напрасны. Большинство бежавших добровольно вернулось в тюрьму или задержаны милиционерами при содействии солдат и городских жителей».
На Володарке шла «сучья война»: «поляки» воевали против «русских»
17 сентября 1939 года начался поход Красной Армии в Западную Беларусь. В результате в советском плену оказалось значительное количество поляков, в том числе офицеров. 22 марта 1940 года глава НКВД Лаврентий Берия подписал приказ №00350 «О разгрузке тюрем НКВД УССР и БССР». В этом документе, в частности, предписывалось из тюрем западных областей Беларуской ССР перевезти в минскую тюрьму 3 тысячи арестованных. Кроме военных, в Минск отправились еще и польские уголовники, содержавшиеся в тюрьмах Западной Беларуси.
Так, часть польских «авторитетов» оказалась в и без того перенаселенной Володарке. Из-за разницы в порядках на «зоне» вскоре начались ожесточенные столкновения между польскими и советскими ворами.
Проблема была в том, что «польские воры» (к ним относились беларусы, украинцы, евреи, литовцы, немцы и др.) не признавали российский воровской закон. Они отказывались платить в «общак», имели официальных жен и детей, а также часто совмещали на свободе воровскую жизнь с другой работой и предпринимательством.
Потому по своим «понятиям» часто шли на тюремные работы: становились нарядчиками, комендантами, работали в столовой и санчасти. С точки зрения «идейных» советских воров запрещалось любое сотрудничество с тюремным начальством, как и любая работа в целом. Эта разница автоматически ставила «польских воров» в категорию «ссученных» и привела к настоящей войне между криминальными мирами.
После освобождения Минска от нацистов и окончания Второй мировой войны конфликты происходили с удвоенной жестокостью, этот процесс продолжался по всей территории СССР. Причиной тому стала отмена смертной казни в 1947 году. Теперь за любые преступления, в том числе новые убийства, срок оставался максимальным, 25 лет.
Володарка являлась своеобразной вотчиной «польских воров», и, если туда попадал «законник» с территории СССР, это означало его верную смерть. Польских воров активно поддерживали «автоматчики» (воры-фронтовики, служившие во время войны в советской армии), «отошедшие», «беспредельщики» и другие «ссученные».
Резня не прекратилась и после возврата смертной казни. Дирекция тюрьмы и МВД в разборки не вмешивались и считали, что преступный мир должен искоренить себя сам. Концом событий принято считать 1957-1958 годы, но их отголоски были слышны еще долго. Жертвами конфликтов стали тысячи человек, а криминалисты назвали это «сучьей войной».
В самом центре Минска по сей день убивают людей, исполняя смертные приговоры
Стены Володарки видели многих людей: повстанцев 1830-1831 гг., повстанцев 1863-1864 гг., Винцента Дунина-Марцинкевича, Алеся Гаруна, Юзефа Пилсудского, Каруся Каганца, Феликса Дзержинского и многих других.
Заключенные Володарки Максим Танк, Алесь Гарун, Феликс Дзержинский.
Да что говорить, если народный поэт Якуб Колас три года провел здесь в заключении за участие в нелегальном учительском съезде. Кстати, он мог легко сбежать из судебного зала и быть на воле, но не сделал этого из солидарности с уже заключенными друзьями и соратниками. В 1932-м за нелегальный переход советско-польской границы тут отбывал срок Максим Танк, который избил подсаженного в камеру стукача.
Однако не всем повезло выйти из этих стен. Только в одну ночь 1937 года во время сталинских репрессий здесь, в подвале Пищаловского замка, были расстреляны 36 беларуских деятелей науки, культуры и искусства.
Лишь однажды на 6 лет, с 1947 по 1953 годы, в минской тюрьме была отменена смертная казнь. С 1991 года в центре Минска было убито около 400 человек.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
