В рамках «Месяца фотографии в Минске» в «Falcon Club бутик кино» проходит выставка легендарного французского фотографа Андре Перлштейна, чьи фотографии звезд кино и моды стали частью мировой поп-культуры. Делал он и репортажи из «горячих точек» – и они тоже стали историей.
Кто такой Андре Перлштейн
Андре Перлштейн – фотограф с чрезвычайно интересной и разнообразной карьерой. Свои первые шаги как независимый фотограф он сделал работая для журналов Le Point и PariMatch. Он увековечивал дефиле Ив Сен-Лорана, работал с режиссерами Жан-Пьером Мельвилем, Клодом Лелушем, Клодом Пиното, делал репортажи из революционных Парижа и Праги.
В минском «Falcon Club бутик кино» мсье Андре провел экскурсию по своей выставке «Кино 70-х и не только». А еще согласился ответить на несколько вопросов журналистки CityDog.by.
История про штаны и Кэтрин Хепберн
– За многолетнюю карьеру в фотожурналистике вам удалось сделать невероятные портреты тех, кого уже принято относить к категории легенд, от Жанны Моро до Пьера Кардена. Герои нашего времени такие же по масштабу?
– Мне сложно ответить на этот вопрос, потому что сейчас я не снимаю известных личностей. Но мне кажется, что доверие к фотографам сейчас утрачено. И это связано с видимой простотой этой профессии, когда кажется, что мастерством может овладеть каждый, имеющий смартфон в руках.
Когда я снимал всех этих звезд (смеется), с каждой у меня была связана какая-то история.
Вот, например, фото Кэтрин Хепберн.
Почему-то для экспозиции выбрали именно этот кадр, где героиня очень серьезна, но был и другой снимок, где Кэтрин буквально взрывается от смеха. Мне, молодому фотографу, сказали: «Тебе нужно приехать в “Бристоль” и снять суперзвезду американского кино».
1971 год. На мне розовое поло Lacoste, обтягивающие фигуру брюки-клеш, я весь очень стильный и уверенный в себе, прихожу в лобби «Бристоль» и начинаю снимать Кэтрин. Как и всякий фотограф, я много двигаюсь, что-то эмоционально выкрикиваю.
И вдруг в один из моментов я приседаю, чтобы сделать кадр, и мои брюки лопаются на заднице. В этот момент Кэтрин Хепберн буквально взрывается от смеха, и мне удается ее запечатлеть. Такую красивую и смеющуюся.
Как чья-то жена стала причиной моего трудоустройства
– В этом году на фотофестивале «Встречи в Арле», который является старейшим в Европе, одна из центральных экспозиций была посвящена событиям 1968 года в Париже, во многом изменившим не только расстановку политических сил, но и жизни людей, в них участвовавших. Каким был для вас 1968 год?
– Это очень важный для меня год и время. В это время я начал работать как фотограф – меня наняли в газету «Экспресс», где мне платили каждую неделю, но также в конце каждой недели могли и уволить.
Как-то я снимал протесты на улицах Парижа. После одной из манифестаций захожу в кафе, чтобы перевести дух и выпить пива. Рядом со мной за соседний стол садится солидный мужчина. Поворачивается в мою сторону и смотрит: на моей груди висит Leika.
Я продолжаю пить пиво, вдруг он подходит и протягивает визитную карточку: арт-директор «Экспресса». С этой визитной карточкой на руках я набираюсь наглости и прихожу на следующий день в редакцию. Профессионального прессбука у меня нет, было только несколько фотографий с концерта «Битлз». Это как если бы сейчас кто-то принес в редакцию свои фотографии, размещенные в фейсбуке, и сказал: вот оно, мое портфолио.
Очевидно, что фраза «мы вам перезвоним» – это уже приговор. Я медленно направляюсь к выходу и, проходя мимо офиса директора «Экспресса», невольно слышу возгласы: «Марк, это невозможно! Моя жена уходит в отпуск в августе, а вы отправляете меня в июле!» – «Нет, Манюэль, это с вами невозможно! Невозможно с вами работать». В этот момент открывается дверь, и директор выхватывает из коридора меня: «Молодой человек, а вы не хотели бы заменить нашего сотрудника?»
Так с августа 1968 года я стал фотографом «Экспресса». Я стал носить костюм, стал приходить на работу ровно к 9 утра. Вынужден был постричься (смеется), потому что в 1968-м все носили длинные волосы, но я себе уже этого позволить не мог.
Как любовницы помогли мне попасть на Пражскую весну
– Я был одним из немногих, кто приходил в редакцию к 9 утра. Однажды весной 1968 года на утреннюю планерку к нам зашел важный журналист-международник, освещающий события в Праге. «Мне срочно нужен фотограф, который готов поехать со мной в Прагу сегодня в 12 дня, чтобы снять на обложку Александра Дубчека» (первый секретарь ЦК компартии Чехословакии в январе 1968 – апреле 1969 гг., главный инициатор курса реформ «Пражская весна». – Ред.).
То есть буквально через пару часов нужно было уже выезжать в аэропорт. Я был единственным фотографом в редакции, но с собой у меня не было ни паспорта, ни водительских прав, которые тоже требовались для поездки.
У меня, конечно же, был роман с секретаршей директора «Экспресса». Я звоню ей, объясняю суть истории и прошу как-то помочь с документами. У нее, в свою очередь, был роман с молодым человеком из префектуры – это же 1968 год! (Смеется.) Через пару часов у меня на руках и паспорт, и водительские права.
Мы вылетаем в Прагу, и тут выясняется, что сделать фото Дубчека уже невозможно. Он уехал на переговоры с Брежневым – в разгаре Пражская весна. Мы звоним в Париж в редакцию, объясняем ситуацию, но нам говорят: «Оставайтесь! Снимайте все, что происходит!»
Мы остаемся, делаем фотографии Милоша Формана, Вацлава Гавела, которые потом станут по-своему легендарными, я передаю эти фото журналисту, и он уезжает обратно в Париж, а я остаюсь в Праге. Остаюсь, потому что становится очевидно: советские танки на подходе к Праге, и я просто не могу упустить эти события.
В отеле в Праге я знакомлюсь с милой девушкой, которая становится моим главным информатором по событиям в Чехословакии. Благодаря этой любовной истории я получаю информацию из первых уст.
Прага, 1968 год.
Однажды она сообщает: «Андре, советские войска вот-вот войдут в Прагу». Я собираю все свое оборудование, фотоаппарат и 10 кассет пленки и направляюсь к месту вторжения. Так я оказался одним из первых фотографов на линии баррикад.
Я снимал всю ночь. Сложность была в том, чтобы не только сделать фото, но вернуться с этими фотографиями в отель, потому что все районы были оцеплены и журналистов, естественно, досматривали. Мне удалось пройти через оцепление, вернуться в отель.
Но возникла следующая проблема: как передать пленки в Париж? Я закрываюсь в комнате, быстро проявляю пленки, разрезаю их на части и упаковываю в бумагу, а затем в ридикюль, как будто это просто личные вещи. Пустые кассеты от пленок я специально кладу в сумку на видное место. И, когда выхожу из отеля, меня, естественно, проверяют, кассеты от пленок обнаруживают, изымают, но не догадываются, что пленки там уже нет.
Как и всех иностранных журналистов, которых депортировали тогда из Праги, меня сажают на поезд до Вены, а оттуда уже на самолет в Париж. Так в «Экспрессе» появляется эксклюзивный репортаж о «Пражской весне».
Выставка Андре Перлштейна «Кино 70-х и не только…» проходит в «Falcon Club бутик кино» до 8 октября.
Благодарим Посольство Франции в Республике Беларусь за помощь в организации интервью.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Маргарита Акимова.
Кому хочется? Что вы блин себя выставляете жертвами маркетинга и ещё другим голову дурите.