Пару дней назад шведский радиолюбитель смог настроиться на частоту МКС и поговорил с астронавтом. Наш герой так пока не может – зато он умеет настраиваться на частоту, на которой общаются пилоты и диспетчеры.
– В Беларуси регулируется только работа с частотой. А работа с частотой – это выход в эфир. Просто слушать его никто не запрещает, – сразу рассказывает Денис, отвечая на вопрос, легально ли его хобби. – Кроме того, слушать авиадиапазон могут и некоторые бытовые приемники.
Денис работает фотографом, а в свободное время развлекается тем, что слушает переговоры пилотов и диспетчеров c помощью приемника и небольшой антенны на подоконнике. Мы решили отвлечь его от этого занятия и расспросили о не самом очевидном хобби.
– Называть меня радиолюбителем нельзя. Я ведь ничего не паяю – просто слушаю, – говорит Денис. – Мне кажется, что это из детства. Я очень много времени проводил в деревне у дедушки с бабушкой. Там был старый радиоприемник, который дед брал по вечерам – и слушал станции на длинных волнах. Я лежал рядом и видел, как приемник ловит Будапешт, Прагу, Оттаву. Представляете, я лежал в белорусской деревне и слушал диктора, который вещал откуда-то издалека. Наверное, тогда мне и захотелось слушать и слышать.
– И вы выросли и купили себе приемник?
– Да. Мой приемник – это маленькая коробочка, шнурок и антенна. Антенну я покупал на Ждановичах. Там можно найти антенны для разных частот, а некоторые, как моя, подходят для приема авиадиапазона.
Приемник и маленькая антенна на подоконнике позволяют слушать только в ограниченном радиусе. Всю Беларусь Денис, конечно же, не слышит: «Для этого антенну пришлось бы ставить на уровне двадцатого этажа», – говорит он.
– Давайте тогда о полетах. Кого вы можете слушать: воздух или землю?
– Если с этим приемником приехать в район аэропорта, то можно слушать и землю, и воздух. В городе же сектор аэропорта закрыт домами, поэтому у себя в квартире я слышу только воздух. Но если поставить антенну выше, то даже из Минска можно будет слушать и пилотов, и диспетчеров.
– И о чем разговаривают пилоты с диспетчерами?
– Это служебная радиосвязь, поэтому все регламентировано и формализовано. Если случайно наткнуться на такие разговоры в первый раз, то это покажется крайне скучной беседой. Ну и сразу ничего не понятно: дело в том, что в авиации все говорят на стандартизированном английском. Когда итальянец говорит на английском, это и не английский почти. Слушали «Лец ми спик фром май харт» Мутко? Вот, очень похоже.
Но ведь пилотам главное сказать так, чтобы понял диспетчер и окружающие борты, у которых точно такой же английский – он хорош только для передачи информации.
– Даже «Аэрофлот» с белорусскими диспетчерами говорит на английском?
– На эшелоне они, конечно, докладывают на английском, а уже при переходе из одного сектора контроля в другой разговаривают на русском. Хотя если в этой же зоне есть иностранные борты, то на русский никто не переходит – пилоты других самолетов должны понимать, что происходит вокруг.
– Так, а о чем разговаривают?
– Обычно я слышу служебный обмен – все говорят примерно одно и то же. Когда самолет входит в зону контроля белoруcских диспетчеров, докладывает, кто он и куда следует. В остальное время, если ничего не происходит, пилоты молчат. При переходе из сектора в сектор происходит такой же служебный обмен. Тут нет ничего интересного.
Интересное начинается, когда происходят какие-то возмущения атмосферы на высоте – циклоны, грозы. Тут уже можно поднять второй ресурс – Flight Radar – и посмотреть, как самолеты обходят опасные участки на высоте 12 км.
Еще можно залезть на сайт windity.com, где визуализированы все потоки атмосферы. Там можно увидеть, что на высоте ветер достигает 200 км/ч: становится понятно, почему самолеты в одну сторону летят быстро, а в другую – медленно. Например, бывает, что Boeing летит свыше 1000 км/ч, а должен 800. Смотришь на windity, а там ветер 250 км/ч. Это, кстати, одна из причин, почему самолеты опаздывают или прилетают раньше.
А еще, по словам Дениса, интересно слушать доклады о турбулентности. В этом случае пилоты общаются напрямую друг с другом, а не через землю, но такое происходит не очень часто.
– В основном все-таки я слышу транзитный трафик. Над страной в день пролетает от 600 до 1000 бортов. В субботу – максимальный пик, в понедельник-вторник – минимальный. В среднем в день над страной проходит 700 самолетов, и все они контролируются «Минск-контролем». Этот центр занимается аэронавигационным сопровождением бортов на территории страны. Беларусь, например, разбита на несколько секторов. Самолет входит в один сектор – докладывает, выходит и входит во второй – докладывает.
– Беларусь как-то зарабатывает на том, что над ней пролетает 700 самолетов в день?
– Естественно. Даже неплохо зарабатывает. 100 км полета над Беларусью стоят около 60 евро. В день страна получает 150–200 тысяч евро. Конечно, это очень условный подсчет. Цены за аэронавигационное сопровождение разнятся в зависимости от многих факторов. Массы судна, например.
– «Белавиа» недавно наняла пилота-женщину. А много ли вообще женщин-пилотов?
– В Беларуси много девушек-диспетчеров. С пилотами ситуация интереснее. Меня немного удивила ситуация, когда началась шумиха по поводу женщины-пилота в «Белавиа». На самом деле пилот-женщина – это не что-то необычное, женские голоса в небе слышатся постоянно.
Над Беларусью почти половина трафика – это «Аэрофлот». Через нас он летает в Европу. Там достаточно много женщин-пилотов – в воздухе это точно никого не удивляет. К тому же у женщин лучше дикция, лучше английский, да и вообще слышать их голос более приятно.
– А пилоты разговаривают между собой на какие-то отвлеченные темы?
– Очень редко можно услышать что-то типа «Петровичу привет», «Как там Иванов?». Такое можно услышать не на эшелоне, а на подходах к аэропорту, когда самолет снижается. Формально это нарушение фразеологии обмена, но все же люди.
На праздники можно услышать поздравления. «С Новым годом! Борт такой-то». В конце диспетчер тоже может поздравить борт с Новым годом – ну или с другим праздником. А еще очень часто проскакивают жесты вежливости – сказать что-то на родном языке диспетчера. Часто можно услышать, как немцы, китайцы или англичане говорят «да пабачэння» и «дзякуй» нашим диспетчерам.
Во всех этих переговорах меня привлекает романтичность, что ли. Например, по акценту можно определять, из какой страны летит самолет: у китайцев очень смешной английский. Если по акценту определить не получается, я открываю Flight Radar и смотрю, откуда летит этот самолет. Этого я не мог делать в детстве. Просто красивого самолета на закате мало, хочется знать, откуда и куда он летит, давно ли летит. Например, над нами очень много трафика из Франции в Азию. Вот я смотрю на эту точку в небе и знаю, что этот борт летит из Гонконга в Париж, что он в воздухе уже 8 часов, через 2 часа он сядет в «Шарль-де-Голль». А с помощью приемника я еще и слышу голоса пилотов. Мне очень нравится, что я понимаю, что эта точка в небе за последние два дня облетела весь мир. Как будто прикоснулся к чему-то далекому и загадочному.
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: CityDog.by.