С детства у Ольги была инвалидность по зрению. В школе ее убеждали, что для мира зрячих она будет никем, а на работу брали за минимальную оплату и на самые непрестижные должности. Ольга рассказала CityDog.io, как в Беларуси живут слабовидящие – и как работают на самом популярном для них предприятии.
Имя героини изменено по ее просьбе.
– У нас в целом очень нелояльное общество к людям с инвалидностью – и вообще к людям, которые отличаются от других. К сожалению, меня всегда окружала довольно токсичная атмосфера. Чтобы ее ощутить, не нужно было прилагать никаких усилий.
Я училась в специальной школе для ребят с инвалидностью по зрению. Уже там я усвоила, что для мира зрячих, условно нормальных, мы будем самым дном.
У учителей в нашей школе была любимая присказка: «Будешь плохо учиться? Пойдешь на завод розеток». Так нас пугали, как будто это какое-то ужасное место и приличные умные люди туда не попадают. Я же училась очень хорошо и никогда не думала, что пойду работать на «завод розеток», но реальность взрослой жизни оказалась другой. Об этом чуть позже.
Я и моя подруга учились хорошо, планировали будущее, но я четко запомнила, как одна из учительниц сказала нам: «Куда вы лезете? Это здесь вы думаете, что вы звезды. Вы никому нигде не нужны и в мире здоровых будете как серые мышки». А физрук повторял: «Если бы ты пошла в обычную школу, тебя бы там п**дили».
Позже я поступила в техникум и поняла, что это совершенно не так. Не знаю, в чем была идея нашего унижения. Может быть, так удобнее руководить детьми с инвалидностью? Или лучше не давать нам слишком больших надежд?.. Но даже в детстве у меня было достаточно критического мышления, чтобы все это оценить.
– К сожалению, в моей семье не было таких отношений, чтобы я могла рассказать и получить защиту. У меня обычная семья с советским воспитанием, беспрекословным повиновением учителям и начальникам. Так что я по жизни выживала как могла.
Я близко подношу к глазам телефон. Пассажиры в транспорте мог прокомментировать, что я слепая. А однажды в метро ко мне подошел какой-то парень и с улыбкой протянул бумажку. Я поднесла ее к глазам и увидела надпись в духе «посмотри поближе». Вот такой остроумный троллинг моего зрения. Я смотрю на этого парня, он смотрит на меня и улыбается, и я вообще не понимаю, как на это реагировать. В итоге я скомкала эту бумажку и бросила ему в лицо.
Подобная атмосфера окружала меня в Беларуси почти всю жизнь, мне было очень неприятно и тяжело. Приходилось принимать эту реальность – куда ты от нее денешься.
Конечно, мир меняется, ситуация с инклюзивностью улучшается, но слишком медленно. Например, в прошлом году я проходила стажировку в одной благотворительной организации. Там меня долго отчитывали за то, что я сказала слово «сироты». Мне прислали кучу статей, где нужно говорить не «сироты» и даже не «дети без родителей», а что-то в духе «дети с опытом проживания без родителей». Хорошо, конечно, следить за языком вражды, но я вспомнила, в какой атмосфере жила и росла…
.jpg)
Иллюстративное фото: Egor Myznik, Unsplash.com.
– Для людей с инвалидностью по зрению существует очень ограниченный спектр профессий, которыми разрешает заниматься специальная комиссия. Даже поступить можно далеко не во все высшие и средне-специальные учебные заведения.
После девятого класса школы я пошла учиться в техникум. Мне дали не слишком широкий выбор профессий, и я отучилась на воспитательницу и юристку (две профессии в одной). После техникума хотела поступить в универ тоже на юристку, но не разрешила комиссия. Я поступила на другой факультет БГУ заочно.
Меня очень тяготила финансовая зависимость от мамы, нужно было идти работать. Для слабовидящего человека это настоящий квест, а если ты еще и молодая, без опыта, – вдвойне. Меня брали в основном на такие работы, куда никто не хочет идти. Я не акцентировала свою инвалидность, но люди в процессе это понимали и вели себя довольно неэтично: говорили, что я не справлюсь, ничего не увижу, всё перепутаю… И нигде не хотели отпускать на сессию. Так я и пришла к мнению пойти поработать на «Светоприбор» – там отпускали на сессию, давали оплачиваемый отпуск по трудовому законодательству. Было это примерно 12-13 лет назад.
– «Светоприбор» – это предприятие Беларуского товарищества инвалидов по зрению (ОО «БелТИЗ»), которое создано для помощи незрячим или слабовидящим людям. В целом это хорошая идея, но вот ее реализация… Несколько лет назад, когда я там работала, это проходило в каком-то, на мой взгляд, уродливом, извращенном виде; в токсической, абьюзивной форме.
Я очень рада, что у меня была возможность оттуда уйти, но, к сожалению, у многих людей такой возможности нет. У меня инвалидность по зрению – но я еще что-то вижу, плюс у меня есть поддержка семьи. Однако есть незрячие люди, без поддержки семьи. Таким очень сложно найти работу: кроме предприятий «БелТИЗ», пойти практически некуда.
На «Светоприборе», грубо говоря, собирают розетки и выключатели. Туда трудоустраивают незрячих и инвалидов по зрению, но не на все позиции: на некоторых должностях, особенно руководящих, работают зрячие.
Устроиться на это предприятие непросто. Мне дали список документов, которые нужно было получить для работы: справки от МРЭК (медико-реабилитационной экспертной комиссии), разрешение на работу, составить программу индивидуальной реабилитации… Всё это может растянуться на много месяцев.
Кстати, что касается программы индивидуальной реабилитации: она выгодна именно предприятию. Если человек с инвалидностью работает по ней, то у предприятия есть поддержка от государства: именно государство, а не предприятие, платит нехилую часть твоей мизерной зарплаты (не помню точно сколько).
Все эти документы мне удалось собрать примерно за пять месяцев. Я пришла в отдел кадров, и мне говорят: сейчас придет начальник цеха с тобой познакомиться…
– Я должна была работать в механосборочном цеху. Вообще, на этом предприятии работает много людей с инвалидностью: не только незрячие, но и слабослышащие, например. Имеющие инвалидность I и II группы могут работать только в самом низкооплачиваемом цеху – механосборочном. Не важно, чего ты хочешь, – это то, что тебе дают.
Заходит начальник цеха, здоровенный седой мужчина, назовем его Николаич, и просто с ходу начинает на меня орать: «Слушай меня, ты сидела на шее у родителей столько лет, а я тебя сейчас беру на работу, я тебе спуску не дам…» Я прям охренела. Говорю: «Почему вы со мной так разговариваете? Я не сидела на шее у родителей, я работала». Николаич сразу подосекся, и началась моя работа на «Светоприборе».
Мы работали в две смены: с 7 до 15 и с 15 до 23. У людей с инвалидностью сокращенный рабочий день – 7 часов (плюс обед). Мы собирали розетки или выключатели согласно заданию, поступившему на завод.
Бывали очень легкие задания: делаешь одну норму за 2 часа – и всё, на этот день работа закончилась. Бывали задания на 2-3 нормы, а были такие розетки, которые я не успевала сделать за всю 8-часовую смену. Успевали только люди, которые работали на предприятии по 15–20 лет. Правда, если выполнила дневную норму – попалась легкая розетка, – отпускали домой.
.jpg)
Иллюстративное фото: Catgirlmutant, Unsplash.com.
– С опозданиями было очень жестко. Предприятие находится на улице Якубовского, и там как на заводе пропускная система. До завода надо доехать три остановки от метро на автобусе. Слабовидящие люди в 7 утра зимой, когда темно, могли перепутать номера автобусов. И это не оправдание! Если ты опоздаешь, никому не интересно, что ты не увидела номер транспорта.
Опоздание каралось: урезали даже минимальную зарплату. Разве так может поступать предприятие Беларуского товарищества инвалидов по зрению?.. Дичь.
Обед был короткий, а цеха – очень холодные зимой и очень жаркие летом. При этом не было места, где можно было попить горячего чаю. Был какой-то автомат с газировкой с советских времен: в жару он спасал, а вот в холод была проблема – до обеда нельзя было никуда выйти и согреться.
Станки у нас были устаревшие, травмоопасные. Все время болели ладони, потому что в них оставалась металлическая стружка. На подобные моменты всем было насрать.
Еще на заводе были тяжеленные разломанные ящики, в которые надо было складывать розетки. Условия работы так себе – всё старое. Думаешь: неужели нельзя купить новые ящики? Предполагаешь: наверное, просто нет денег. Однако впоследствии я узнала, что не такой уж бедный этот «Светоприбор», как нам говорили.
Но даже в таком уродливом виде эта машина давала какую-то помощь. У предприятия были две общаги. Для иногородних это был шанс на нормальную жизнь.
– У меня был коллега из маленького города, который на своей малой родине продавал украденные мобильные телефоны. Он был практически незрячий. Его криминальные товарищи крали телефоны, и он их продавал. Если приходила милиция, он говорил: «Ну что вы, я же инвалид по зрению, я не при делах…»
Система выстроена так, что в Минске такие ребята получали какую-то работу на минимальную зарплату, место для жизни (общагу), знакомились и заводили семьи – создавали свой микромир. Альтернатив, по сути, не было. Не существовало социальных лифтов или психологической помощи. Было пару бесплатных кружков – гитары или пения, ну и мероприятия типа голубого огонька на Новый год.
Руководящие должности – начальник цеха, мастер цеха – занимали люди без особенностей по здоровью. Часто они давали понять: вы, инвалиды, на фиг никому и нигде не нужны, сидите на жопе ровно, не рыпайтесь. Я пришла туда интеллигентной девочкой, а там научилась посылать на х*й людей в два раза старше меня. Заводская дисфункциональная токсичная атмосфера.
К сожалению, у здоровых людей почему-то к тем, кто работал на предприятии, было отношение как к ленивым, второму сорту. Напоминаю, что это предприятие существовало для реабилитации и социализации людей с инвалидностью, где сами люди получали копейки.
Насколько я знаю, в других цехах люди с инвалидностью получали больше: в пластмассовом цеху людям реально давали молоко за вредность. Многие были согласны на вредное производство, чтобы заработать, но им не давали такой возможности. Короче, там наблюдался некислый абьюз со стороны зрячих в сторону незрячих.
.jpg)
Иллюстративное фото: Amber Weir, Unsplash.com.
– Был еще один случай, который меня сильно возмутил. К нам приехал слабовидящий парень из областного центра, который недавно получил инвалидность. Он немного запил. В общагах предприятия обстановка очень пьющая, раньше в столовой даже продавали пиво. В общем, после выходных была проверка, и его сразу же уволили по статье «Нахождение в нетрезвом состоянии на рабочем месте». Я страшно удивилась, потому что, мне казалось, у нас даже алкоголиков, не приходящих на работу, не увольняют по статье – говорят, напишите заявление по собственному желанию. Это просто жестоко, особенно для человека, недавно потерявшего зрение.
После увольнения парень периодически приходил и просил взять его обратно, так как в других местах его не брали даже дворником, а жить ему было негде. Думаю, если бы его приняли обратно, это было бы полное рабство, ведь ему некуда деваться.
– В общем, лейтмотивом работы на предприятии были постоянные унижения – «вы никому не нужные калеки». Я решила уволиться и найти другую работу. Предупредила начальника цеха, что буду увольняться примерно через месяц. В назначенный день пришла писать заявление – и на меня снова начали орать.
Начальник кричал на меня с посылом «я тебя не отпускаю». Я на всю жизнь запомнила его слова: «Ты думаешь, что окончила универ и много где нужна? Но ты нигде никому не нужна! Таких, как ты, я видел до х*ра. Еще приползешь ко мне на коленях обратно и будешь умолять, чтобы я тебя взял, а я еще подумаю, брать тебя или нет». И все это с криками и матом.
Получается, вместо того чтобы поддержать людей с инвалидностью по зрению – попробуй, у тебя все получится, – тебя максимально пытались унизить, чтобы ты сомневалась в себе, чувствовала себя ненужной и невостребованной, сирой и убогой. Но я настояла и ушла.
– Однажды мне предложили мне пройти собеседование администраторкой в один из новых отелей.
Это получилось спонтанно, я не готовилась. Насколько я поняла, на позицию искали именно человека с инвалидностью, так как зарплата предлагалась очень маленькая. Но многие люди с дополнительными потребностями мечтают именно о такой работе – да вообще любой работе, помимо завода розеток, потому что их никуда не берут, а пробиваться через этот трындец моральных сил нет.
Меня сразу начали унижать по поводу моего внешнего вида. Администраторка спросила, есть ли у меня какие-нибудь очки, скрывающие мои глаза, потому что по мне слишком сильно видно, что у меня плохое зрение: есть небольшое косоглазие, я им всех посетителей распугаю. Получается, нужен был инвалид, который не выглядит как инвалид, будет работать за минималку и не рыпаться.
.jpg)
Иллюстративное фото: Josh Calabrese, Unsplash.com.
– Еще меня не взяли на работу в компанию, которая позиционировала себя как инклюзивная. Я прошла в ней обучение, но работать мне предложили бесплатно. Насколько я поняла, у меня недостаточная инвалидность для этого проекта, чтобы поддерживать его имидж.
Получается, на работу «для здоровых людей» меня не особо хотели брать, потому что я недостаточно здорова или как-то не так выглядела, а для работы в инклюзивном проекте я уже была недостаточно инвалидом.
– Сейчас мне очень сложно общаться с людьми «в системе», потому что у них специфическое мышление из-за такого опыта – большинство из них, к сожалению, привыкают к унижениям, оскорблениям, ведь деваться некуда.
Как я выдержала подобное обращение? Просто у меня не было другого выбора. Приходилось сдерживаться.
У меня до сих пор нет нормальной работы. Точнее, она нестабильная и неофициальная. Я просто всегда по жизни соглашалась идти туда, куда меня берут. В Беларуси считается, что для людей с инвалидностью есть квоты и льготы, но вакансии ужасные, а оплата мизерная.
Хорошую работу можно найти либо по знакомству, либо самостоятельно убедить работодателя, что ты лучше, а для этого нужно просто на голову перепрыгнуть всех остальных кандидатов без всяких проблем со здоровьем.
В свое время меня с удовольствием брали в систему образования, так как там маленькие зарплаты и нехватка кадров, а у меня педагогическое образование. Но туда я не захотела идти сама. Придется плотно увязнуть в системе, поддерживать идеологию, стать слабым звеном, от которого будут требовать чего угодно. Работать я в такой атмосфере я не смогу.
Перепечатка материалов CityDog.io возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Unsplash.com.
