Неординарные наряды, эксклюзивные трости, темные очки и сигарета в мундштуке. Дед Казимир много лет был минской достопримечательностью, его любили медиа.
Сейчас от него – тишина или посты о смерти в фейсбуке. CityDog.by узнал, куда пропал самый известный минский дед.
«Сейчас если предложат съемки, концерты — поеду! Куда угодно»
– Казимир Казимирович, мы встречались с вами в 2014 году. Вы, конечно, были на пике популярности. Мы записывали интервью, а рядом выстраивались очереди из желающих сфотографироваться и поговорить.
– Да, столько лет прошло! Всем было интересно посмотреть на деда, я заряжал энергией и любил рассказывать что-то интересное. Теперь-то мне уже за 70…
– Вы тогда собирались на гастроли в Казахстан, Россию, Германию, Японию, Корею и Китай.
– Это прошло необычайно! Я ездил по этим странам до 2015 года. А в Китае даже дважды побывал, выступал в 25 городах; в Корее и Японии посетил по 15 городов.
Продюсер Илья Сухомлин нашел меня и предложил, а я не отказался и с радостью отыграл свои концерты. Это для меня было изюминкой желаний.
– А сейчас почему нет концертов? Куда девался продюсер?
– Он сейчас не то что от ворот поворот дал, но отошел якобы от меня и не хочет рисковать. Иногда созваниваемся.
– В чем риск?
– Я очень сильно больной, со мной в любое время может что-то случиться.
В то время я знал, на что пошел, не из-за того, что мне нужны были деньги, а из-за того, что открыл в себе новые возможности: подпевать, играть, танцевать на дискотеках, за диджейским пультом работать.
Продюсер взял меня под свою опеку, а я ему и подчинялся. Все приглашения на концерты, договоры были благодаря его работе. Илья находил места и открывал передо мной двери, где я самолетами налетал столько за это время, сколько за всю свою предыдущую жизнь не летал.
В то время я звенел, как добрый колокол! Действительно на всех каналах, в газетах – везде светился. Меня заказывали еще и еще, и я выступал с радостью.
– Вам это было выгодно по деньгам?
– Зарабатывал 30–50% от общей суммы. Не себе в ущерб. Я и не мечтал о таком, это было праздником. Илья Сухомлин оказался хорошим, не обижал, открыл мне дорогу в мир артистов. А я нашел себя и просто получал удовольствие от общения с людьми.
Кстати, он мне сделал в начале 2018 года маленький подарок – концерт в Вильнюсе, я там выступил и живу воспоминаниями. Танцы, музыка и песни всегда помогают: публика нуждалась во мне, и я нуждался в ней. Бородатый дед снова удивил зал.
Сейчас если предложат съемки, концерты – поеду! Куда угодно. Работа подстегивает обходиться без больничных коек.
«Пошел последний год десятилетия, которое мне отвели врачи»
– Правда ли, что врачи уже давно поставили вам диагноз – онкология?
– У меня действительно прошла не одна операция, удалены органы, практически их не осталось.
Инвалид, весь в шлангах [демонстрирует через одежду катетеры на ногах], с двух сторон стоят пакеты, нужны постоянные перевязки. И вот пошел последний год десятилетия, которое мне отвели врачи.
Одна операция длилась 9 часов, потом вторая через день – еще 6 часов. Это жутко, но я сумел взять себя в руки.
После этого я не прозябаю, а живу, смог найти себя и сделать концерты диджея Казимира. Жизнь моя не бестолковая, интерес в ней всегда есть, я оставил след.
С болезнью живу вот уже почти 10 лет, а дальше как Бог даст.
– Часто приходится лежать в больнице?
– Первые годы особенно часто лежал в онкологических больницах. И в первой, и в четвертой, и в пятой – месяцами там зависал. Сейчас уже нет. Не я пошел на выздоровление, а просто от меня отказываются больницы. Говорят: «Мы тебя не берем».
– Почему?
– Лечению уже не подлежу, и с этим что-то делать уже нереально. Я даже не знаю, как объяснить стихами, тут красиво не скажешь. Нечем пошевелить, но я жизнь люблю. У меня просто шланги по всему телу, но я еще общаюсь.
– Наверное, вся пенсия уходит на лечение?
– Нет, я инвалид третьей группы по сердцу и второй группы пожизненно на органы, так как они удалены, здесь мне все делается бесплатно. Что-то высчитывается, но для меня это незаметно.
– А врачи не запрещают курить?
– Они сами почти все курят.
«Как таковых университетов я не кончал, только учился на плотника-столяра, а творчество от рождения»
– Чем занимаетесь все эти годы после гастролей? Вас не видно в городе.
– Не то чтобы я один, у меня семья – жена, внучата, правнуки, дети. И мне уже весело.
Занимаюсь творчеством, от этого мои изделия: мои нэцкэ (скульптуры малых форм. –Ред.), и кость, и трость, и бижутерия. Этих вариаций у меня очень-очень много, и этим не хвалюсь я, это жизнь моя. Выставки проходили – не то что мне какие-то дивиденды нужны от них, я просто рад тому, что это люди видели.
Сейчас по своей пенсионности периодически рисую: достаю мольберт, краски, кисточки...
Создаю и трости. У меня их как волос на бороде. Они меняются, и к ним есть разные украшения. Дерево, кость, плетение – это мой конек!
– Продаете свои изделия?
– В квартире лежат. Что-то отдается, дарится. Вот такой я индивидуум. Хорош иль плох, слагать не буду, но не до сновидений мне – есть чем заняться.
Вы, если что, делайте замечание, потому что стихами я могу до ночи с вами проговорить. Прозой не умею общаться, стихами сотворил всю свою жизнь.
– Интересно, прозой ведь куда проще донести свои мысли до людей… В ваших стихах много завуалированности.
– Я с начала жизни, не знаю, от какого года, говорю стихами. Иначе не могу. Откуда? Как? Из души это идет, а там любовь.
– Склонность к художественному мастерству у вас тоже с рождения или есть образование?
– Я всегда что-то мастерил. Как таковых университетов не кончал, только учился на плотника-столяра, а творчество от рождения.
В свое время я был принят на работу в Россию в город Тобольск, там есть косторезная фабрика. Я там был художник-оформитель, прошел стажировку по нэцкэ – и они меня просто заразили!
В Минске на заводе имени Козлова проработал 15 лет, был техником-фотографом. Столько фотовыставок сделал – сейчас я уже не знаю, где это все.
– На телефон фотографируете, делаете селфи?
– На телефон не умею. Я бы и хотел снять, но в нем не разбираюсь. Селфи делают со мной люди, когда выхожу в город на прогулку.
«Зачем мне искать другую женщину? Боготворю эту»
– Казимир Казимирович, расскажите о своей семье, в СМИ очень мало информации.
– Моя мать была осуждена в послевоенные годы в Магадане, только 8 месяцев я был с ней.
Потом жил в домах малютки, детских домах, приютах Магадана, Северного Кавказа, Саратова. Меня несколько раз хотели усыновить, а я все думал: должна быть где-то родная мать.
Потом из-за своего юношеского любопытства начал искать ее и нашел под Запорожьем. Она была освобождена и жила с мужем. По родимым пятнам, которые нашла на мне, убедилась, что я ее сын, но отреклась.
У меня очень много детей – четыре сына и две дочери, внуков не перечесть, правнуки тоже есть. Дети живут здесь, в России и в Украине. Я к ним часто ездил, в начале 1990-х они были у меня, а сейчас приезжать нереально, ни им не наездиться, ни мне. В Украине тем более заварушка. Виделись, когда у меня там были концерты и киносъемки.
– Почему не показываете журналистам свою жену?
– Как не показать? Она иногда засвечивалась. Это Лариса Андреевна. Если бы была обязаловка – она бы пришла, но раз на эту тему не было сказано – она сама при себе сегодня дома.
Мы живем третий десяток вместе, я ей очень благодарен. Она домашняя девчонка, ей 65–67 лет, моя третья жена.
Я встретил ее в санатории, потом повез к себе в гости, оттуда уехала женой. На Урале у меня мы и расписались. Потом спросил: где ты хочешь остаться? У меня или я к тебе приеду в Минск?
Оформил багаж, привез свое барахлишко и прижился здесь. Мы с Ларисой Андреевной не надоели друг другу… Зачем мне искать другую женщину? Боготворю эту. Такая моя жизнь (смеется).
«Кто против Европейских игр и приезда иностранцев, у того затмение мозгов. Это несведущий народ»
– Скажите, вы бываете в интернете, читаете новости?
– Я бы с удовольствием, но у меня в телефоне западает программа, когда я начинаю что-то искать. Внучата помогают. Отвечаю только на звонки. А фейсбук не могу открыть до сих пор.
– Кстати, у вас в фейсбуке часто появлялись грустные посты о жизни и смерти. Кто это пишет?
– Кроме меня никто не мог. Значит, это я, когда работал телефон, давал всем знать, что дедушка здоров, но очень болен.
Может, писал эту информацию не для того, чтобы мне что-то найти, а просто было какое-то откровение, что я умирающий дед, свои года лишь доживаю, авось Господь отпустит еще 5 лет?
Ну, вот моя шарманка (достает свой Samsung), я не знаю, как подключиться на фейсбук. Посмотрите, как.
– Вам нужно ввести логин и пароль.
– Пароль никогда не помнил и не вводил. Я не могу долго в нем копаться, чтобы восстановить. Это значит, что надо сидеть, не поднимая глаз. Когда наладят – хорошо, что-то я включу, что-то отключу.
Пишут, звонят отовсюду родственники, и сегодня позвонил малой: мне уже сегодня 41 год, говорит. Это хорошая новость!
А какие новости пишут в интернете? Про меня не пишут?
– Про Европейские игры, например, сейчас много негатива пишут. С вами в СМИ большое количество интервью, но все старые, пару лет как ничего нет...
– Кто против Европейских игр и приезда иностранцев, у того затмение мозгов. Это несведущий народ. Хотя здесь не народ ошибается, а кто-то подталкивает.
Мне понравились – и эти игры, и предыдущие. Это обязательно должно быть. Я общался с иностранцами, одаривал их стихами. Минск к соревнованиям расцветает по сравнению с тем, что я помню.
Что в нем было? У меня есть старые фото города, он серый, ничего не было... Сейчас город красив со всех сторон. Мне эта застройка, что сделана Лукашенко, очень нравится.
О себе раньше читал, смотрел программы, фильмы. Это было похвально и интересно, для домочадцев приятно. Есть диски с интервью и выступлениями. Это Илья над всем этим работал, записывал мне. Фотографий моих в прессе было много, люблю позировать.
В последние годы мало появлялся в СМИ, но здесь не то что обо мне забыли – нужна изюминка, сумею ли дать ее, ведь я очень больной?.. Жизнь покалечила, сумела надругаться надо мной любя.
«Зыбицкая? Первый раз слышу...»
– Во «Вконтакте» есть группа, в которой пишут, когда и в каком районе видели деда Казимира, но в ней тоже давно нет новостей о вас.
– Ну, напишите там, что я гуляю возле моего дома на Столетова. Такой спортивный городок (парк экстремальных видов спорта. – Ред.) здесь создали! Это сказка, очень нравится, как здесь все благоустроили! И для старших, и для детей хорошо.
Выхожу и в парк Горького, и в Челюскинцев. Периодически, не каждый день, когда есть здоровье. Последние две недели нашел себе место в парке Янки Купалы. Сижу, ко мне подходят люди, а когда слышат мое стихосложение, то шары на лоб лезут, удивляются очень, фотографируются, оставляют презенты.
– Может быть, и на Зыбицкой вас можно встретить?
– Зыбицкая? Первый раз слышу... А где она может быть?
А-а-а, там я тоже бывал! Не то чтобы заходил в каждый бар, но мне это привлекательно.
– Люди порой бестактны и не всегда любят тех, кто выглядит необычно. У вас не было проблем из-за этого?
– Всякое бывало, но в основном всем нравится мой образ. И я рад хорошему общению. Мне приятно, и всем хорошо. Жизнь не так сложна, как мы ее усложняем.
Если наказала судьба, или сам себя, или кто другой – обойди все стороной. В руки сам себя возьми. Скажи, что я еще человек, живи, люби и вдохновляй окружающих. Это оздоравливает тело!
– Казимир Казимирович, вы очень позитивный!
– Настанет время, Ольга, вы придете и скажете: прошло так много лет, а вы еще живой!
Перепечатка материалов CityDog.by возможна только с письменного разрешения редакции. Подробности здесь.
Фото: Андрей Кот для CityDog.by.
Было это в 2010 или раньше.
Пока еще не старикам)))